Соучастники в любви - Луна Лу
– Тебе совсем лысую башку отбили? Спятил говорить такое мне? – он вздернул подбородок и открыл свою татуировку с вороном.
Но незнакомца это не смутило, а, напротив, заставило коротко ухмыльнуться. Он подошел почти вплотную к Нейтану и уверенно посмотрел на него снизу-вверх.
– Да ладно тебе, здоровяк, здесь все в курсе, кем ты был до того, как перекрасил крылышки в черный. И что оказался здесь по милости своего же босса. Только вот никто, кроме тебя, не знает, кто босс.
– Если это его очередная проверка, то передай ублюдку, что я ее прошел, – выплюнул Дивер, не на шутку разозлившись. Мало того, что он пожертвовал всем и годами выполнял любые указания Квентина, так этот старик еще смел устраивать ему проверки, все еще сомневаясь в его преданности делу. А вернее, преданности Изабель, чья безопасность была на кону, если Дивер ослушается.
– Ты в курсе, на кого я работаю? – заключенный закатал левый рукав формы, открыв татуировку с цветком мака. – Думаешь, я отбитый камикадзе, чтобы крысить за спиной «Маковой мафии»?
Несмотря на неприязнь, Нейтан начинал верить. Мафия была слишком серьезным игроком, и вряд ли кто-то стал бы работать на Квентина за спиной людей, чья сфера влияния в разы крупнее. Но Дивер должен был узнать все.
– При чем здесь я?
– При том, что после твоего появления «вороны» стали слишком много гадить у нас под ногами.
– С чего я вообще должен слушать дальше, а не разбить твою башку о толчок и доложить боссу, что под него копает мафия?
– С того, что твой босс не предложит того, что предложит мой, – продолжал торговаться лысый. – Мы уничтожим «воронов». По-любому. Но если облегчишь нам задачу, то получишь все: свободу, безопасность, гарантии.
Дивер не сдержал глухой смешок. Там, в Снейк Ривер, на пожизненном заключении, в окружении отморозков, эти слова казались ему чем-то сродни миражу в пустыне. Недосягаемые, призрачные.
– Так не проще убить меня, чтобы не мешался? С чего бы Королю маков возиться со мной? С чего я должен верить, что он даст мне все это за одно лишь имя босса какой-то уличной шайки? – Нейтан нахмурился, скрестив руки на груди. Он все еще не знал, чему и кому можно верить в этих проеденных плесенью стенах.
– Что с твоей самооценкой, здоровяк? Ты можешь быть полезнее, чем думаешь. Если бы не был, валялся бы уже с заточкой под ребрами, – ухмыльнулся лысый и продолжил: – Король маков оценит твое сотрудничество в устранении падальщиков. Кто как не бывший лидер «соколов» справится с этим лучше?
– Нет уж, спасибо. Нет смысла менять одно рабство на другое. Я и здесь, на «воронов», поработать могу, – вздохнул он, опустившись на скрипучий матрас, и потянулся за потрепанным томиком Достоевского, раскрыв на месте закладки в виде сложенного пополам рисунка.
– Чтобы ты понимал картину, здоровяк, – продолжал новый сокамерник, – «соколы», «вороны», весь этот ваш питомник на приграничных территориях – это мелочь, пешки. А Король маков – королева. Вопрос: под кем из них надежнее ходить – под пешкой или под королевой?
«Вообще-то, ни под кем», – подумал Нейтан, но не озвучил. Не отрывая взгляда от книги в руках, он все же тихо произнес:
– И что конкретно от меня нужно «Ее Величеству»? Прежде чем еще хоть слово скажу, я должен знать, что вы задумали.
Собеседник довольно хмыкнул, поняв, что ему удалось заинтересовать Дивера. Он был уверен, что тот не откажется от такого заманчивого предложения.
– Для начала… придется поддать немного жару.
– И что теперь? Ты связан с мафией?! Что, если тебя снова найдут?! – выслушав рассказ, Изабель не сдерживала возмущения, хотя и все еще не оборачивалась.
– Нет. Никому я не сдался. Официально Нейтан Дивер погиб при пожаре в Снейк Ривер. Для мафии я все отработал три месяца назад. В отличие от поехавшего мстительного маразматика, они серьезные люди, и договоренность не нарушили.
Изабель вздрогнула, пытаясь не думать, что именно он имел в виду, так просто говоря о работе на какую-то мафию.
– А… «вороны»? Квентин? – она поморщилась, произнося вслух то, что пыталась забыть годами.
– Их больше нет. Буквально. Я свободен. А ты в безопасности, – тихо добавил он.
– И что ты собираешься делать со своей свободой?
Этот вопрос ввел Нейтана в ступор. Сколько себя помнил, он всю жизнь мечтал о свободе и теперь даже имел реальные планы, но в тот момент, в кровати с любимой, Дивер осознал, что свобода не имеет смысла без нее. Без девушки, чей свет удерживал его на грани крайнего отчаяния. Без девушки, которая за годы разлуки стала для него прекраснее и желаннее. Без девушки, которая теперь собиралась уйти, и он не имел никакого права ее удерживать.
– Я нашел работу. Нормальную, легальную, – поспешил добавить он, предчувствуя вопрос. – Знакомый занимается строительством на островах. Гостиницы, дома и все такое.
– Строительство? Ты умеешь строить?
– Буду учиться на месте. Буду учиться жить по-человечески.
Слова Дивера так поразили Изабель, что она наконец обернулась и посмотрела на него. Ее поражала серьезность его намерений и спокойствие. Он не был похож на того импульсивного подростка, которым она его помнила. Нейтан был похож на мужчину.
– Как?.. Откуда в тебе столько веры? – искренне удивлялась Изабель.
– Я слишком долго жил без нее. И к чему меня это привело? – коротко пожал плечами Нейтан. – Один человек… коп, вообще-то, однажды сказал, что каждый заслуживает второй шанс. И я подумал… может, этот индюк в чем-то был прав, – Диверу показалось, что в направленном на него арктическом взгляде проявилось едва заметно потепление, и это дало ему сил признаться: – Я многим обязан тебе. Я научился контролировать гнев и мыслить трезво, и не раз это буквально спасало меня. Ты спасала меня, Бель, все это время.
– Не понимаю…
– Меня навещал мозгоправ. Сказал, нужно найти то, что меня успокаивает и держаться за это. Тогда я понял, что спокоен, только когда рисую. И я рисовал тебя. По памяти, коряво, на тонкой бумаге, но сам процесс… это не давало мне свихнуться окончательно, понимаешь? Не замечать или, как сказал тот док, абстрагироваться от всей грязи и жестокости, в которой я жил и которую творил. И все эти годы я держался за тебя, до боли в пальцах, лишь бы не… – он замялся, рвано вздохнув, – не стать таким, как отец или Квентин.
Изабель все же отвернулась в надежде не поддаться вновь ожившим чувствам. Ее невидящий из-за пелены слез взгляд устремился в темную точку на стене, и она не знала,
