Соучастники в любви - Луна Лу
С несдержанным рыком Дивер метнулся к Изабель и, запустив пальцы в светлые пряди, глубоким поцелуем прижал ее к двери. Лихорадочно, словно от этого зависела чья-то жизнь, они избавляли тела от всех препятствий. Нейтан невесомо приподнял Изабель, и ее стройные ноги обвили его бедра. Обнаженной спины девушки тут же коснулся холод деревянной поверхности, а знакомые горячие губы, жадно сминавшие, не оставляли и шанса вдохнуть.
Такие родные, такие привычные ощущения завладели их телами, но оба открывали друг друга заново. Длинные ноготки цеплялись за огрубевшую кожу, покрытую татуировками и исполосованную глубокими шрамами, а рельефные мышцы под ее пальцами ощущались каменными.
Жесткие мужские ладони сжимали женственные бедра, грубо сдавливали шелковистую кожу, направляли в неистовом ритме, снова и снова вбивались в податливое тело. Чем ближе к пику, тем безумнее дыхание мешалось со стонами и животным рычанием.
В диком исступлении влюбленные не замечали ничего. Ни шагов в коридоре. Ни грохота двери от мощных толчков. Ни звона слетевшей со стены рамки. Ни собственных срывающихся слов любви и ненависти и криков наслаждения.
Дрожащие и ослабевшие, они замерли, прижавшись так, что могли задохнуться, если бы не дышали в то мгновение друг другом. Ища опору, Изабель обхватила шею Нейтана, а его губы прильнули к ее острым ключицам, мягко оттягивая нежную кожу.
– Думаю… за Джуда Лоу… я должен тебе еще минимум один… – прошептал он, отдышавшись. Подняв взгляд, теперь он видел ее. Видел горящее звездами желание, затянувшее небесные глаза любимой.
Изабель сжала его взъерошенные темные волосы и сглотнула, невольно прикусив распухшую губу, и Нейтан знал, что это означает. Крепче схватившись за ее бедра, он отнес Изабель к своей кровати. Спутанные пшеничные локоны рассыпались по черным простыням, а фарфоровое тело тонуло под его тяжестью, пока Нейтан тщетно пытался насытиться сладостью любимых губ, изящного изгиба шеи, чувствительной груди. Но он никогда не сможет насытиться. Нежный аромат, сводивший с ума, казалось, впитался в его сущность, стал частью, без которой Дивер никогда не сможет быть целым.
Растворяясь в едином на двоих безумии на влажных простынях, все, что в те часы могли ощущать влюбленные, – счастье от воссоединения их тел и сердец. Как он наполнял ее, двигаясь с такой отчаянной яростью, словно мог восполнить упущенные годы. Как ее бедра подходили его, податливо ловили ритм, что заставлял кровать скрежетать о пол. Как ее тихие стоны отвечали на его хриплые признания. Как ее грудь выгибалась под его горячей ладонью. Как его пальцы тесно обхватывали ее тонкую шею. Как два потемневших взгляда не могли оторваться друг от друга.
– Ты чувствуешь себя живой, Бель? Чувствуешь? – рычал он снова и снова, не прекращая глубоких толчков.
Спустя все те одинокие годы, оказавшись наконец в родных объятиях, Изабель впервые не ощущала себя мертвецом, пустым и холодным, лишенным души.
В его любящих руках она заново обретала себя.
– Чувствую… – тихо простонала Изабель, отдаваясь наваждению.
Наступила ночь. Сев в теплой кровати, Изабель глядела на спящего рядом Нейтана и проклинала себя за очередную слабость. Но в этот раз она зашла слишком далеко. Она не просто позволила этому человеку вновь проникнуть в ее сердце, нет. В этот раз Изабель поняла, что Нейтан Дивер нагло обосновался в нем шесть лет назад и никогда не покидал. В тот момент она поняла: если прямо сейчас не уберется из квартиры, если еще хоть раз взглянет в его глаза или услышит голос, она сойдет с ума и вновь совершит ошибку, счет которых давно перестала вести.
Изабель свесила ноги, чтобы встать, и кровать скрипнула. Тихонько выругавшись, она подождала несколько секунд и снова попыталась бесшумно подняться, но в этот раз ее остановил хриплый шепот.
– Бель?..
Она замерла, а сердце, казалось, подскочило к горлу и тут же упало куда-то вниз живота. Как такой грубый голос мог произносить ее имя с такой нежностью?
– Куда ты? – вновь сонно прошептал Нейтан, и ее спину обожгли его осторожные пальцы.
Изабель зажмурилась, больно закусив губу, и выдохнула:
– Мне пора.
– Хотела сбежать, пока я спал? – без упрека, скорее с досадой спросил он Изабель, так и оставшуюся сидеть спиной к нему. – Знаешь, тебя непросто было найти… Ты поменяла фамилию. Я уже испугался, что ты вышла замуж за какого-то смазливого французика, – грустно усмехнулся Дивер, не переставая пальцами пересчитывать позвонки на ее спине.
– У мамы французские корни. Сент-Мор – ее девичья фамилия, – тихо сказала Изабель, которая с недавних пор стала полной тезкой матери – Изабель Сент-Мор. – Мне просто надоело быть узнаваемой девчонкой из новостей и постоянно сбегать.
Нейтан вздохнул так тяжело, словно надеялся выдохнуть всю вину, что ощущал перед ней, хотя и знал, что даже если избавится от всего кислорода в легких и задохнется насмерть, то мерзкое чувство никуда не денется.
Она сидела, прижав простыню к груди, и не могла встать и уйти. Не могла, пока ощущала его взгляд на своей спине, его дыхание, жаркими волнами колышущее воздух, его запах, витающий во всей квартире.
– Где ты был все это время? – обида комом стояла в горле, но Изабель не собиралась больше рыдать при нем. – Как мог позволить мне верить в твою смерть больше года?
Более пятнадцати месяцев назад
Дверь в камеру с металлическим лязгом отворилась, и заключенный, проигнорировав привычные оскорбления надзирателя, пока тот освобождал его из наручников, прошел внутрь тесного помещения, вонявшего сыростью и чем-то еще. Из-за усталости он сразу поплелся к койке, не обращая внимания на сокамерника.
– Как спалось в карцере, Дивер? – услышал он насмешливый голос и вдруг замер.
– Ты еще кто такой? – недовольно бросил Нейтан и с подозрением глянул на прислонившегося к стене невысокого лысого незнакомца. Тюремная форма висела на его худощавом теле как-то нелепо, но новенький держался на удивление уверенно. Заметив, что вещи его прежнего сокамерника пропали, Дивер повысил тон: – Не понял, где Сопля?
Он даже не помнил, как по-настоящему звали бывшего сокамерника. В первый же день, когда того подселили, Нейтан дал ему прозвище из-за того, что парень не переставал шмыгать носом.
– У меня к тебе вопрос поинтереснее, Дивер. Что ты готов отдать за то, чтобы уничтожить
