Две полоски. Двойная ошибка - Ольга Дашкова
Не дала бы себя шантажировать спецслужбам, проверила бы, с кем полетела в другую страну, вообще не верила бы бывшей одногруппнице, а послала бы ее к черту. Мудрая фраза, которой я редко пользуюсь и сейчас: «Думай, а потом делай и думай не жопой», сегодня подвела тоже.
Но каковы были мои шансы встретить их снова?
Один, нет, два на миллион.
– Нет, сегодня не смогу, срочные дела. Да, обязательно, но когда придет время, малышка.
От «малышка», произнесенного равнодушно, даже передернуло. Быстро посмотрела на Марка, он ухмыльнулся, а вот Шахов сжал челюсти. У них все те же игры? Делят одну на двоих?
А они занятные экземпляры.
– И нехуй ржать!
– Да я молчу, но ты бесподобен.
– Этим должен заниматься не я, ты знаешь.
Что вообще у них происходит? Мы едем пятнадцать минут, а я уже практически погружена в дела и жизнь – мужчин, которых я боюсь, которых я и не думала даже встретить снова.
– Может быть, вы меня отпустите сейчас? А завтра встретимся где-то на нейтральной территории, я все расскажу. Ну мне правда, пора домой, меня ждут. Собаку выгулять надо и кота покормить с рыбками.
Аверин ухмыляется, качает головой. Он кажется на первый взгляд адекватным, слушает, понимает, но вот что от него ожидать – неизвестно.
Давить на жалость с ними – не вариант, но воспользоваться методом можно было, по лицу ударить не должны. И вообще поняла, что от перенесенного стресса меня кроет тупостью.
В голову снова лезет отчим, его прибаутки и советы, главным из которых был прижать жопу в Пскове, выйти замуж за соседа участкового и пойти работать на ткацкий комбинат, нарожать троих и по субботам стоять раком на даче у свекрови, выращивая экологически чистые продукты.
Так живо сейчас представила эту картинку, что начало тошнить. Давно так не накрывало, точнее, лет шесть.
– Ты тупая?
– Нет, у меня высшее образование и красный диплом.
Марк смеется еще громче, я вздрагиваю, Шахов играет желваками на скулах. Внедорожник летит по мокрому асфальту, впереди яркими огнями горят небоскребы «Москва-Сити».
Глава 12
Какое-то время ко мне больше не приставали с вопросами, теперь по телефону говорил Марк, Шахов то с неохотой отвечал на сообщения, то смотрел на меня. Мне бы думать, как отделаться от них, как сделать так, чтобы отпустили, а я нервно сжимаю ткань пальто, всматриваюсь в огни вечернего города и вслушиваюсь в слова Аверина.
– Да, именно у нас уже есть пятьдесят один процент, если ты пошевелишь мозгами и кое-кого уболтаешь, то все сложится еще лучше. Работай лучше, нам нужно больше, гораздо больше.
Марк моментально посмотрел на меня через зеркало заднего вида, слишком внимательно. Стало неприятно, отвернулась, прикусила губу. Не хватало еще, чтобы они на самом деле решили, что я засланная шпионка и представляю опасность. А вдруг начнут обыскивать? У них нет вообще резона верить мне.
Затем несколько минут ехали молча, а когда внедорожник заехал на подземную парковку, стало как-то нехорошо.
– Вы так и не ответили, что хотите от меня? Все, что вас интересует, я могу рассказать в нейтральном месте.
Мотор был заглушен, а мужчины посмотрели на меня.
– Да, Шах, нахрена ее тащить в квартиру? Ты там все опять зальёшь кровищей, снова вызывать бригаду, объяснять людям, что это всего лишь была драка, а зубы ненастоящие.
Они что, совсем больные?
Икнула, вжалась в сиденье. А когда Шахов начал щелкать костяшками пальцев, открыла рот, чтобы заорать, но смех Марка меня опередил.
– Только не обделайся в салоне, это очень некрасиво. Но ты бы видела себя сейчас, такая забавная.
Шахов вышел первый, быстро обойдя автомобиль, грубо вытащил из него меня, до боли сжав локоть, повел к лифту. Каблуки по бетонному полу стучали в такт биению сердца, а истерика как-то странно задерживалась.
– Только попробуй, сучка, заорать, я заткну твою глотку членом.
– Господи, Клим, мне стыдно за твое воспитание. Что девушка может о нас подумать?
– То, что я на самом деле заткну ее глотку своим членом. Насрать на то, что она может подумать, пусть подбирает правильно нужные слова.
Милая перепалка на секунду отвлекала, перспектива с членом в глотке остановила истерику, цифры на дисплее шикарного лифта с живыми орхидеями среди хрома и зеркал отсчитывали этажи.
Никогда не была в таком месте. Да и боже упаси, я слишком реально смотрю на мир, не то что моя соседка Лара, та всегда покупает лотерейные билеты. Большая и наивная девочка.
Там, где большие деньги, всегда есть и будут большие проблемы и никогда не будет места чувствам. А может, это я слишком прагматичная? И нужно верить в чудо, что вот встречу я принца и заживу в таком «сказочном» месте?
– Так как тебя зовут, шлюха из Пскова? Смотри, я запомнил имя, а еще то, что было. Тебе понравилось тогда?
В ярком свете люминесцентных ламп лифта могу хорошо разглядеть мужчин. Марк, которого я шесть лет назад приняла за некоего аристократа, что топчет осколки разбитых сердец, таким и остался.
Прибавилось несколько морщинок, легкий загар, трехдневная щетина – она ему шла. Хитрый прищур, чуть отросшие волосы, красивый изгиб губ, аромат унисекса, а еще кофе и корицы, рубашка, пиджак.
Понравилось ли мне тогда?
О да, еще как! Я так и сказала серым костюмам, что жить не могу без групповушки.
Бред.
– А это мы сейчас проверим.
Пальцы Шахова как прутья впиваются в руку, он заставляет смотреть на него, а я вновь задыхаюсь от ненависти в его глазах. А еще от понимания, что у моего сына такие же – темно-карие, словно крепкий чай, с черными лучиками от зрачка.
Вот Клим Аркадьевич, как Шахова назвал Марк, очень повзрослел. Немного впалые щеки, плотно сжатые губы, стильная стрижка, едва заметная седина на висках. В нем нет ни капли игры или иронии, только ненависть и решимость узнать правду, по чьей вине он отсидел восемь месяцев в тюрьме за то, чего не делал.
Понять его можно, я бы тоже была зла.
Но, в конце концов, я заплатила по своим счетам и закрыла грех, а вот ему о Ваньке знать необязательно.
– Больно, отпусти!
Не отпустил.
Лифт плавно остановился на тринадцатом этаже.
Поганое число. Я не суеверная, но как-то все сегодня погано у меня.
Мы вышли, не было желания осматривать интерьер, а вот
