Две полоски. Двойная ошибка - Ольга Дашкова
– А-а-а… черт… м-м-м… больно…
Марк останавливается, выпускает мою руку, а я резвой антилопой, вскочив за секунду, бегу в сторону. Но там упираюсь в широкую грудь каменного Шаха.
– Сучка захотела побегать?
Забавно, наверное, все выглядит со стороны: какая-то девица на высоченных каблуках, в платье, задравшемся так, что видно трусы, мечется по парковке. Хоть кино снимай.
Все, Оля, ты попала.
Ни в тот раз, ни сейчас тебе не удалось убежать.
Кто еще не читал мой роман "Двойной грех. Игрушка для сводных"? МЖМ, два брата, нежно, страстно, никакого насилия и криминала, ХЭ! Всем читать! Роман завершен!
https:// /ru/book/dvoinoi-greh-igrushka-dlya-svodnyh-b421683
Глава 11
– Отпустите! Вы не имеете никакого права удерживать меня или куда-то везти! Вы слышите?
– Нужно занять твой рот, чтобы не орала. Устроить это?
Он устроит, по глазам вижу.
В меня бросили пальто и шарф, прижала к груди, забилась в угол внедорожника, который медленно выезжал с парковки клуба. Марк был за рулем, сосредоточенно смотрел по сторонам, а вот Шахов прожигал меня взглядом.
Я заткнулась.
Не хватало еще публичного унижения в машине, чтобы я, как заправская эскортница, начала брать в рот, выполняя негласные пункты договора эскорта. Хотя кто знает, как там у них все происходит, это лишь мои догадки. Понятно сразу кого они меня приняли.
– Я еще раз повторяю, я не давала согласия куда-то с вами ехать. Я прошу остановить автомобиль и дать мне выйти. Меня ждут дома,– сказала как можно четко и уверенно.
– Кто тебя ждет, крошка-мышка? Мужик? Мужа завела за это время? А он знает о твоем ударном прошлом? Как ты подмахивала и стонала на наших членах?
Закатываю глаза, вот хорошо, что об этом не самом, так скажем, благочестивом событии в моей жизни знаем только я и эти двое. А встретить их еще раз не входило в мои планы. В наши с Ванькой планы. Мужики в серых костюмах спецслужбы и сутенерша Берта не в счет, те остались в фантастическом прошлом.
– Это не ваше дело.
– Ошибаешься, уже наше, – Шах бросил короткий ответ, низкий голос проскреб по нервам.
В сумочке вибрирует телефон, нарушая трехсекундную тишину, прижимаю ее к себе, накрывая пальто.
– Дай его сюда, – Клим протягивает руку, смотрю на крупную ладонь, а у самой внутри снова все сворачивается от страха.
– Что вы хотите от меня? Я достаточно доходчиво спрашиваю? Можно уже объяснить, что вам конкретно нужно?
О не должен видеть мой телефон, там заставка на экране – Ванька улыбается и обнимает соседского лабрадора Дуню. Сын в тот день взял с меня обещание, что, когда мы будем жить в большом доме за городом, я обязательно разрешу ему завести собаку. Обещание далось легко, потому что на дом мне в жизни не заработать, а там уже Ванька подрастет и будет не до собаки.
Клим изучает меня, чувствую, как кожа словно покрывается волдырями под его взглядом, а по спине стекает ледяной пот. Он молчит, рука все так же протянута, телефон замолкает, я нервно сглатываю, облизываю пересохшие губы – и это моя фатальная ошибка.
Рывок, волосы стягивают на затылке, вскрикиваю от резкой боли, слезы текут по щекам. Губы мужчины близко, едва касаются моих, запах крепкого алкоголя и немного табака. Прерывисто дышу, а по шее бегут мурашки.
В нем так преобладает животное начало, еще тогда, шесть лет назад, я сравнила Шахова с диким волком, голодным, ненасытным. Он рвал меня на части, вгрызаясь в плоть, до той тонкой грани, когда близость становится насилием, но никогда не переступал ее.
– Ты будешь с нами столько, сколько мы захотим. Ты скажешь нам то, что мы захотим услышать. А если сказанное нам не понравится, ты будешь говорить снова и снова.
У него не пальцы, а стальные прутья, голос тихий, но в сознании эхом отражается каждое слово. Я верю, что буду говорить, говорить много, отвечать на все вопросы и не посмею врать.
Но в том-то и дело, что на все я не смогу ответить.
Резкое торможение, мы падаем вперед, меня отпускают. Я рада такой заминке, происходящее бьет по нервам. Марк впереди матерится, бьет по рулю, сигналит.
– Что там?
– Пешеход.
Дергаю ручку двери, можно выскочить и убежать. Не представляю, как это делать на каблуках, Лара удружила, спасибо ей. Надела бы сапоги, было бы теплее и удобнее. Мать всегда твердила, что я заработаю воспаление придатков, поэтому девочка Оля до девятого класса носила теплые трусы и, естественно, юбку ниже колен. Именно поэтому в двадцать лет я все еще была девственницей, хотя там была другая причина.
Дверь была заблокирована, внедорожник снова тронулся с места, а я даже понять не могла, по какой дороге, а уж тем более куда мы едем.
– Ты с Корневым говорил?– Марк задает вопрос.
– Нет, еще рано. Нужно время, он пока не знает.
– Будет сюрприз. Ему он не понравится.
– Может быть, но он мужик неглупый, но все проглотит и стерпит, деваться ему некуда.
– Был бы умным, все бы проверил сто раз.
– Все иногда ошибаются.
– А ты что там делала, крошка-мышка?– теперь он переключается на меня.– Работала? Какой сейчас тариф?
Они сговорились? Тот странный Вадик тоже принял меня за проститутку.
– Где?
– В «Сайгоне».
Я действительно не поняла, о чем Марк спрашивает.
– Год назад этот клуб назывался «Сайгон», тогда там было веселее и интереснее. Сейчас сделали какое-то гламурное дерьмо.
– Первый раз слышу, что тебе интересно в клубах, ты больше по музеям и филармониям отираешься. В чем дело Аверин?
– Есть грешок, а вам Клим Аркадьевич, я тоже рекомендую хоть иногда посещать культурные места, там много интересного, девушки интеллигентные, утонченные.
– Меня, как выяснилось, на проституток больше тянет, – снова смотрит, взгляд скользит по лицу. – На продажных проституток.
– Я не проститутка.
– А я Бэтмен. Окей, на этом и договоримся.
Открыла рот от удивления. Откуда он знает? Про Бэтмена откуда знает? Теперь телефон звонит у него, смотрит на экран, думает несколько секунд, отвечает.
– Говори.
Хороший динамик, я слышу женский голос с капризной ноткой, но страх, который все еще присутствует, не дает сосредоточиться. Мне нужно домой, к сыну, Лара его, конечно, не выгонит, оставит ночевать, но я не хочу никуда ехать с этими людьми. Я вообще не хочу их видеть.
Шесть лет назад я была очень зла на себя, да и сейчас считаю, что
