Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга вторая
— Теперь вы сами видите, что ваша затея и вправду весьма нас интересует, — добавил он.
Ив ткнул пальцем в небольшие крестики, нарисованные на море прямо напротив Сен-Пьера.
— А это, — поинтересовался он, — это что такое?
— Наши корабли, — ответил ему Лавернад.
— Шесть кораблей?! — не поверил он своим глазам. — Целых шесть кораблей?.. Шесть кораблей, чтобы атаковать Сен-Пьер?
— Разумеется, шесть кораблей и восемьсот солдат. Таковы силы, которые мы готовы предоставить в ваше распоряжение, чтобы захватить господина де Туаси и, если понадобится наша помощь, восстановить законную власть генерала Дюпарке…
— Черт побери! — выругался Лефор. — Тысяча чертей! А зачем мне так много? Да я и сам, без вас справлюсь с этим губернатором в изгнании, можете на меня положиться…
— Разумеется. Но, в сущности, командор не держит особого зла на господина Дюпарке и даже считает, что он был превосходным правителем. Поскольку он оказался серьезно дискредитирован в глазах Регентства, принявшего на веру донесения господина де Туаси, и по освобождении намереваются отозвать Дюпарке во Францию, мы просто восстановим его во всех правах, вот и все!.. Ладно, сударь, а теперь прошу вас следовать за мной, я проведу вас к господину де Пуэнси…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Идеи командора
Пока Ив шел за лейтенантом Лавернадом, в голове его вихрем проносились тысячи разных мыслей. Казалось, будто все это видится во сне. Привыкший к непрерывной борьбе, вечная мишень для нападок со стороны своего начальства, вынужденный зачастую действовать против собственной воли, он никак не мог поверить, будто план, который он придумал, может благодаря командору и его первому помощнику с такой легкостью стать реальностью.
Время от времени Лавернад оборачивался, чтобы удостовериться, следует ли за ним Ив, и опасаясь, не слишком ли быстро он идет. Но у Лефора были достаточно длинные ноги, и уж в любом случае он ни за что на свете не замешкался бы ни минуты в предвкушении встречи с господином де Пуэнси.
Они пересекли просторную приемную и оказались перед четверкой стражников с алебардами, почтительно вытянувшимися при приближении лейтенанта Лавернада. Тот дружески обратился к первому из них:
— Скажите, Фоверж, командор у себя?
— Да что вы, лейтенант, он всю ночь так и не выходил из кабинета. Вчера вечером допоздна задержался с отцом Фовелем, а когда тот отправился спать, командор все продолжал работать…
Лавернад обернулся к Иву, по-прежнему приветливо улыбаясь, и заметил:
— Ну как? Что я вам говорил, а? Теперь вы и сами видите, что ваш план и вправду весьма нас интересует! Господин де Пуэнси всю ночь бодрствовал, занимаясь нашими делами!
— И совсем напрасно! — заявил ему в ответ Лефор. — Говорю же вам, что я и сам справлюсь с этим господином де Туаси, мне достаточно будет лишь горстки преданных друзей…
— А генерал?
— Что же до генерала, то можете положиться на него так же, как и на меня! Поверьте, он уже давно не сосет грудь своей кормилицы, и достаточно будет вернуть ему свободу, а там уж он сам разберется и возьмет в свои руки все, что принадлежит ему по праву!
Но Лавернад уже его не слушал. Он тихонько, почтительно постучал в высокую двустворчатую дверь, и почти тотчас же из-за нее послышался голос, но такой приглушенный и слабый, что Ив не мог бы с уверенностью сказать, приглашал ли их командор войти или, напротив, велел не беспокоить.
Однако, должно быть, Лавернад обладал более чутким слухом, ибо с осторожностью, будто стараясь не поднимать шума, повернул рукоятку двери, толкнул одну из створок, ловко, по-кошачьи проскользнул в образовавшуюся узкую щель и тихо проговорил какие-то слова, смысла которых Лефор снова не уловил.
Тем не менее он расслышал звук отодвигаемого кресла и снова увидел лейтенанта, на лице которого играла такая широкая улыбка, что Ив начал было опасаться, не ловушку ли ему подстроили.
— Входите, Лефор. — Лавернад отошел в сторону и пропустил вперед бывшего пирата.
Ив уверенно ступил в кабинет. Человек небольшого роста, с седыми волосами и такой же седой бородкой эспаньолкой смотрел весело и живо. Он стоял за письменным столом, на котором лежал его парик, в полурасстегнутом камзоле, со слегка засученными кружевными манжетами; он производил впечатление, будто его от души веселила какая-то невысказанная мысль, это еще больше насторожило бывшего пирата.
— А-а-а!.. — воскликнул господин де Пуэнси. — Вот и наш храбрец пожаловал! Подойдите же ближе, друг мой, дайте-ка я на вас погляжу…
Ив сделал несколько шагов. Командор тоже пошел ему навстречу и с явным восхищением оглядел Лефора с головы до ног.
— Так вот вы какой, друг мой, значит, это вы свернули шею этому Бофору? Это благодаря вам удалось подавить мятеж на Мартинике? Примите мои комплименты!
— Ах, да о чем тут говорить, господин губернатор! — заскромничал Ив. — Мы даже фунта пороху не сожгли!
Губернатор повернул голову в сторону Лавернада, — который стоял чуть поодаль, за спиной Лефора, будто охраняя его.
— Какой здравый смысл, какие прекрасные суждения, — заметил командор. — Во всяком случае, редко встретишь такую удаль в сочетании с этакой бережливостью! Вот это мне по нраву… — И, обернувшись к Иву, добавил: — Отлично, друг мой, а теперь скажите-ка, каким ветром вас занесло в наши края, как вы сюда добрались?
— На «Сардуане», господин губернатор. На «Сардуане», с капитаном Дюбюком. Так же, как и отец Фовель.
Господин де Пуэнси с довольным видом потер руки.
— Одним кораблем больше! — воскликнул он.
— Не следует рассчитывать на него, господин губернатор, — вмешался Лавернад. — Господин Лефор уже объяснил мне, что этому капитану Дюбюку наскучило ждать, и лишь с большим трудом удалось добиться того, чтобы господина Лефора высадили в Бас-Тере, так этому капитану не терпелось поскорее вернуться на Мартинику…
Командор нахмурился.
— Тогда плохи наши дела, — заметил он. — Этот Дюбюк поднимет тревогу. И мы не сможем воспользоваться всеми преимуществами внезапного нападения!
Лефор сделал еще шаг вперед и проговорил:
— Будьте спокойны, господин командор, вот уж об этом и речи быть не может. Дюбюк — почти такой же друг генерала Дюпарке, как и все на нашем острове. Он не выдаст. Худшее, что может случиться, это то, что не успеет он высадиться на берег, как его тут же упакуют за решетку. Но вытянуть из него хоть слово нет никаких шансов!
— Так вы считаете, его могут посадить в тюрьму, едва он высадится на острове?..
— Скорее всего, так оно и будет! Да мы и сами с монахом Фовелем только чудом спаслись от лучников господина де Лапьерьера! Ведь этот господин де Лапьерьер и слышать не хочет об освобождении генерала, уж больно он пригрелся в его служебных апартаментах.
— Тем хуже для господина де Лапьерьера, — проговорил командор. — Весьма сожалею, но нам придется пойти наперекор его желаниям… Кстати, Лефор, у меня есть к вам несколько вопросов. Какими силами располагает сейчас господин де Лапьерьер в форте Сен-Пьер?
— Семьсот пятьдесят, а может, и все восемьсот солдат, сударь.
Губернатор снова переглянулся с лейтенантом.
— Это примерно столько же, сколько мы с вами и предполагали, Лавернад… А как насчет артиллерии, друг мой?
Ив посмотрел на потолок, пытаясь как следует собраться с мыслями, потом почесал подбородок и ответил:
— Считайте, сотня крупных камнеметов да сотни две английских пушек; всего получается штук триста, все это наш генерал захватил у противника…
Господин де Пуэнси как-то сухо закашлял и обратился к лейтенанту:
— Лавернад, попросите Фавержа принести мне чашку целебного настоя из трав.
Лавернад отправился выполнять просьбу, Пуанси же вернулся за стол и снова обратился к Лефору:
— Присаживайтесь, Лефор. Значит, говорите, сотня крупных камнеметов и штук двести каронад… гм… гм… Что ж, в таком случае, я могу обойтись без двух флибустьерских кораблей и завладеть фортом даже в том случае, если хотя бы двум моим судам удастся достигнуть берега…
— Господин командор, — обратился к нему Ив, как следует собравшись с мыслями, — к этому надо бы еще прибавить сотню кавалеристов да с полсотни лучников и алебардщиков. Но могу ручаться, что ни одна пушка в форте не произведет ни единого залпа…
Господин де Пуэнси с нескрываемым изумлением посмотрел на бывшего пирата.
— С чего вы взяли, сударь? Или, может, я ослышался?
— Да нет, сударь, вы ничуть не ослышались, ни единого залпа, если, конечно, вам будет угодно согласиться с моим планом…
Господин де Пуэнси раздраженно махнул рукой.
— Ах, оставьте, еще один план!.. Но ведь у меня тоже есть свой план! Вот уже три дня, как я тружусь над ним не покладая рук, и уверяю вас, друг мой, он уже продуман до мелочей!
