Джейн Портер - Обещание Кристоса
Мрачный колокольный звон пробудил Алисию и напомнил ей о смерти матери и о похоронах.
Колокола продолжали звонить, и их перезвон был похож на скрип ногтя по доске. О, как же она ненавидела это место! Сестры делали все возможное, чтобы она чувствовала себя комфортно в стенах монастыря, но Алисия так хотела вернуться к жизни!
Сестра Елена, монахиня с непроницаемым лицом, сказала, что пора возвращаться.
Алисия почувствовала какое-то подобие паники, отчаяния, которое делало ее легкомысленной. Она не могла заставить себя покинуть сад и потерять надежду на свободу.
Чувствуя эту внутреннюю борьбу, которая происходила в душе женщины, Кристос решил вмешаться:
- Тебе не обязательно возвращаться.
Он чувствовал ее неуверенность и смущение, и его голос был тихим и спокойным:
- Останься сегодня со мной, это будет началом твоей новой жизни. Все будет увлекательно и ново.
Он дразнил ее, играл с ней, и она уже готова была сделать все, чтобы добиться долгожданной свободы, даже опуститься до этой сделки.
Она может покинуть монастырь, если станет его женой.
Она может отделаться от отца, если свяжет себя с этим незнакомцем.
- Ты не боишься меня? - спросила она, отвернувшись от сестры Елены и глядя на этого смуглого красивого мужчину.
- А почему я должен тебя бояться?
- Я думаю, отец рассказывал тебе о моем здоровье... - Эти слова дались ей с трудом, они причиняли ей настоящую боль, и на глаза девушки навернулись слезы.
- Ну, он упомянул, что несколько лет назад ты серьезно болела, но сказал^ что сейчас ты в полном порядке. И выглядишь великолепно, разве что слишком худа. - Он оценивающе осмотрел ее с головы до ног.
Ее губы изобразили некое подобие слабой и фальшивой улыбки.
- Внешность может быть обманчивой. Кристос пожал плечами.
- Первые мои семь кораблей были повреждены. Я фактически сделал их заново, снял старую обшивку, вычистил их от носа до кормы. И через год они принесли мне первый миллион. Это было десять лет назад. И они до сих пор в прекрасном состоянии.
Она представила себе, как он раздевает ее, собираясь сделать заново. Эта картина шокировала и испугала ее. Последний раз она была с мужчиной много лет назад, и Кристос совсем не был похож на того подростка.
Она знала, что щеки ее сейчас залились крас- кой, и ненавидела себя за это. Девушка постаралась взять себя в руки.
- Я тебе никаких миллионов не сделаю.
- Да, у тебя они уже есть.
Обожженная этой безжалостной циничностью, она гордо выпрямилась.
- Тебе придется забыть о них. Я уже не один раз сказала, что никогда не выйду замуж.
- Ты имеешь в виду, что еще раз никогда не выйдешь замуж?
Она застыла на месте. Он знал?
- Ты вышла замуж, когда была еще совсем девчонкой. Он был англичанином, на шесть лет старше тебя. Я думаю, вы познакомились в Париже. Он что, тоже был художником?
Она медленно повернула голову, широко раскрытые глаза ее выражали ужас. Что еще было ему известно? Что еще ему сказали?
- Я не собираюсь обсуждать с тобой ни этого человека, ни мое замужество, - хрипло произнесла она. Брак с Джереми был ее величайшей ошибкой.
- Твой отец сказал, что тот мужчина охотился за твоим приданым.
- А разве ты сейчас занимаешься не тем же самым?
Ее темные глаза блестели. Она поняла, что от этого мужчины так легко не отделаешься.
Кристос обошел ее, и ей пришлось повернуть голову, чтобы видеть его реакцию. Бабочки летали около ее груди, своим трепетным полетом словно подчеркивая волнение Алисии. Он был высоким, намного выше всех мужчин, которых она знала, и солидным, с широкой грудью и мускулистыми руками.
Ее нервы были на пределе. Она ясно понимала всю невыгодность своего положения и судорожно искала ту соломинку, за которую можно было бы схватиться.
- Нормальный, уважающий себя грек никогда не согласится быть вторым мужем!
- Мы уже поняли, что я не обычный греческий мужчина. Я делаю то, что хочу, и так, как хочу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Алисии абсолютно не нравилась вся эта игра, которую он затеял с ней. И единственное, что ей оставалось, - это попробовать рассуждать так, как Кристос.
Кристос Патере хотел, чтобы она способствовала его успеху в бизнесе. Ему нужно было жениться на ней, чтобы достичь цели. И не было никакой любви, никаких чувств. Была обычная сделка, и ничего более.
Почему бы и ей не отнестись к этой женитьбе так же? Ему нужно ее приданое, ей нужна независимость. Он хотел сотрудничать с семьей Лемос, она хотела избавиться от отца.
Возможно, Греция - часть мужского мира, но это не означает, что она не должна играть по мужским правилам. Она еще раз оценивающе посмотрела на него. Высокий, стройный, импозантный, властный. Сможет ли она ускользнуть от него после замужества?
Не будет больше Алисии Лемос, несчастной богатой девушки. Будет обычная женщина с обычными желаниями. Как маленький домик в деревне. Как фруктовый сад. Как яблочное дерево.
Она опять бросила взгляд на Кристоса, на его длинный прямой нос, на линию щек, на волевой подбородок и рот. Он казался скорее решительным, чем жестоким. Скорее настойчивым, чем агрессивным. Что он сделает, если она убежит от него?
Будет преследовать ее? Она сомневалась в этом. Он слишком горд. Скорее всего, подождет немного, а потом тихонько аннулирует брак. Такие люди, как Кристос Патере, не любят выставлять напоказ свои провалы.
Он повернулся и поймал на себе ее взгляд.
- Все думают, что мы уже поженились.
- Что? Как это может быть? - насмешливо спросила Алисия.
Распахнув плащ, он достал из кармана газету и протянул ее девушке.
Догадываясь заранее о том, что там увидит, Алисия развернула газету и расправила сложенные листы. Кричащий заголовок сразу бросился ей в глаза: "Тайный брак наследницы Лемоса".
Злость, возмущение, шок охватывали ее по мере того, как смысл заголовка доходил до нее. Как он мог? Как он мог пойти на такую низость?
Но ярость поутихла, к Алисии пришло воодушевление. Впервые за несколько месяцев она увидела просвет в своей жизни. И все, что ей нужно было сделать, - это не потерять Патерса.
Выйти замуж и исчезнуть.
Муж, замужество, мечты. Ей нужно только последовать его планам, а потом исчезнуть.
Замечательно! Ее сердце неистово билось в груди.
Это было слишком заманчиво. Ведь Кристос Патере захватил контроль над греческой корабельной промышленностью не просто из-за счастливого стечения обстоятельств. Он был умен. Судя по слухам, он просто великолепен. Такой великолепный мужчина не женится на молодой женщине, чтобы потом так просто отпустить. Он будет настороже, и ей тоже придется быть очень, очень осторожной.
Она сможет сделать это, сможет исчезнуть. Надо просто быть такой же изобретательной, как и он.
Ее сердце билось все быстрее, и жар охватил .тело. Возбуждение росло, но она взяла себя в руки, чтобы не открыть ему своих планов.
Алисия нахмурилась, изображая удивление и шок.
- Это несерьезно.
- Это первая страница.
- Но ведь не было никакой свадьбы. Как может здесь быть эта заметка?
- Прочитай.
Она вынуждена была пробежать глазами по первой странице, где ее отец говорил, что не мо- жет сказать ничего конкретного о тайном браке. Он знает только, что американский грек, корабельный магнат Кристос Патере, посетил Оино-уссаи несколько дней назад и виделся с его дочерью в монастыре. Другие источники сообщали, что Патерса видели в городе, третьи - что монастырь послужил местом тайного замужества.
Это работа ее отца, несомненно. Как кукловод с куклой. Невероятно. Но в этот раз кукловодом будет она.
Она отшвырнула газету.
- Вы с отцом - замечательная команда.
- Это была его идея, не моя.
- Никто не поверит этой ерунде!
- Но все верят.
Он выглядел до омерзения самодовольным, как будто опутал ее своими сетями. Извините, про себя попросила прощения Алисия, но эта партия останется за мной.
Она решила выйти за него. А потом оставить. Если Кристос действительно так хочет сотрудничать с ее отцом, что ж, пусть испытает на себе сначала его гнев.
Внезапно в ней на какую-то долю секунды проснулось чувство вины, но она проигнорировала свою совесть, напоминая себе, что Кристос и ее отец были людьми одного типа. Самодовольные. Легкомысленные. Без чувства жалости.
Ни разу отец не отступился от своего расписания. В последний год болезни матери он ни разу не отложил деловую встречу, не отменил поездку. Ни разу не выказал чувства сострадания. Он не держал ее за руку во время химиотерапии, не просиживал ночами у ее постели, когда она лежала, испытывая только боль и страх.
Он делал вид, будто ничего не изменилось, игнорируя все диагнозы, как будто ее недомогание было вызвано плохой погодой или грядущими волнениями по поводу его планов на новые корабли, договоры, сделки.
К черту отца! И к черту Кристоса!
