Бонкимчондро Чоттопаддхай - Клад вишнуита
— Что такое? — вскричал пораженный Броджешор. — Шагор, это ты?
— Да, я, — со смехом ответила она. — Не какая-нибудь там речка, озеро или пруд, а самое что ни на есть настоящее море — шагор. Ты огорчен? Но почему же? С каким удовольствием ты только что растирал ногу чужой женщине, а когда я сказала, что заставлю тебя массировать мою ногу, ты пришел в ярость — помнишь? Вспылил и уехал, бросил меня одну! Но все-таки я своего добилась и клятву свою сдержала. Доказала-таки тебе, что я дочь брахмана. Теперь поступай, как тебе угодно. Хочешь — бросай меня, а нет — возьми к себе.
7
Некоторое время Броджешор сидел как громом пораженный. Потом спросил:
— Как ты оказалась здесь?
— А ты, дорогой муж, как сюда попал? — в свою очередь поинтересовалась Шагор.
— Со мной все ясно, — ответил Броджешор. — Я тут в плену. Неужели они и тебя захватили?
— Нет, — сказала Шагор. — Я здесь по доброй воле. Воспользовалась помощью госпожи рани, чтобы заставить тебя выполнить мое желание.
В это время вошла Ниши. На ней была роскошная одежда, украшения так и сверкали.
«Вот она, Деви Чоудхурани», — подумал Броджешор и почтительно поднялся.
— Сидите, не вставайте, — сказала Ниши. — Ни к чему оказывать женщине такое почтение, даже если она разбойница. Ну, теперь вы знаете, зачем мы напали на ваш баркас — только для того, чтобы посодействовать Шагор. А теперь, когда ее зарок исполнен, можете беспрепятственно отправляться к себе домой. Больше мы вас не задерживаем. Все ваши вещи в целости и сохранности. Их сейчас же отвезут обратно на ваш корабль. Вот только как быть бедняжке Шагор? Неужели ей возвращаться к отцу? Может быть, вы все-таки возьмете ее с собой? Не забывайте, что она купила вас за ломаный грош. Теперь вы ее раб.
Неожиданность за неожиданностью! Броджешор окончательно растерялся. Он решил, что его обманывают — никаких разбойников тут нет, и все разговоры о них — сплошные выдумки.
— Как же вы меня провели, — проговорил он наконец. — А я-то считал, что в самом деле попал в руки разбойников.
— Так оно и есть, — подтвердила Ниши. — Корабль, на котором вы сейчас находитесь, принадлежит госпоже рани. Она наша предводительница…
— Она? — удивился Броджешор. — Выходит, вы не рани?
— Нет, — улыбнулась Ниши, — я не рани. Но если вы желаете увидеть ее, то она может вас принять. Давайте только вначале решим, как поступить с Шагор, которой мы помогали и ради которой напали на вас. Она своего добилась, так что у нас ей больше делать нечего. Куда же ей деваться? Как она вернется к отцу?
— А как она очутилась у вас? — спросил Броджешор.
— Ее привезла рани.
— Но я был у ее отца и никакой рани там не видел, — возразил Броджешор. — Я возвращался домой прямо от него…
— Госпожа рани появилась там сразу после того, как вы ушли, — объяснила Ниши.
— Как же она тогда смогла опередить меня и появиться здесь раньше, чем приплыл мой баркас?
— А вы видели нашу лодку? У нее пятьдесят весел. Представляете, с какой скоростью она идет?
— Почему же вы не можете воспользоваться этой же лодкой, чтобы отправить Шагор обратно к отцу?
— Это не так просто, — заметила Ниши. — Шагор покинула дом неожиданно, никого не предупредив, и потому пойдут всякие толки, если она вернется с посторонним. Если же приедет с вами, никто не заподозрит ничего дурного.
— Хорошо, будь по-вашему, — согласился Броджешор. — Снарядите, пожалуйста, вашу лодку.
— Сейчас, — ответила Ниши и вышла из комнаты.
Броджешор повернулся к жене.
— Шагор, — спросил он ее, — как тебе взбрело в голову дать такой зарок?
Обычно острая на язык Шагор только всхлипнула и закрыла лицо краем сари. Не каким-нибудь роскошным даккским платком, а просто концом сари, как это обычно делают бенгалки. Она плакала тихонько, опасаясь, как бы Деви не услышала ее.
Броджешор подождал, пока она немного успокоится, и опять спросил:
— Почему ты не остановила меня, когда я уходил от тебя? Ведь если бы ты позвала меня, мы сразу бы помирились.
Шагор вытерла слезы и, всхлипывая, проговорила:
— Сама не знаю. Но пускай я тебя не окликнула… почему ты сам не вернулся?
— Разве мог я вернуться после того, как ты прогнала меня?
Когда наконец они все выяснили, Броджешор спросил жену:
— Послушай, Шагор, зачем ты пошла с разбойниками?
— Но ведь Деви мне не чужая, — объяснила Шагор. — Она приходится мне сестрой. Я и прежде ее знала. Она появилась сразу после того, как ты ушел. Увидела, что я плачу, и говорит: «Не горюй. Я верну тебе твое божество. Пойдем со мной. Побудешь у меня два дня, и я все устрою». У меня были основания доверять ей. Я сказала прислужнице, что уезжаю вместе с тобой, и пошла с Деви. Вот так я и очутилась здесь. Ты теперь отдохни немного. Видишь все эти приборы — трубку, кальян? Они приготовлены для тебя. Покури, а потом поешь.
— А где же хозяйка? — поинтересовался Броджешор. — Почему она не вышла ко мне?
Шагор позвала Деви, но вместо нее опять появилась Ниши.
— Если лодка готова, мы можем отправляться прямо сейчас, — сказал ей Броджешор.
— Эта лодка теперь твоя, — заявила Ниши, переходя на «ты». — Но только мы тебя так просто не отпустим. Ты ведь не чужой для госпожи рани. А мы, хоть и разбойники, индусские обычаи соблюдаем. Как можно не приветить родню в своем доме? Мы ведь обидели тебя. А это грех…
— Как же вы меня будете привечать?
— Прежде всего сядь на подобающее тебе место. — Ниши указала на пышное ложе.
— Зачем? Мне и тут хорошо, — ответил Броджешор, продолжая сидеть на ковре.
— Сестра, — повернулась Ниши к Шагор, — возьми свое сокровище и усади его на достойное место. Занимайся им сама — нам чужого добра не надобно. — И с улыбкой добавила: — Кроме золота с серебром.
— Выходит, я отношусь к латуни и бронзе? — пошутил Броджешор.
— Да, я тоже так полагаю, — согласилась Ниши. — Ты — металл, из которого делают кухонную утварь. Для женщины мужчина так же необходим, как ее кастрюли. Без него дом не дом. Мужа тоже приходится время от времени скрести и чистить, чтобы удалить копоть. Ведь он словно чугунок, подчас так распаляется, что прямо дым от него идет. Так что возьми, сестра, свой горшок и поставь его на место. А то, как знать, вдруг опять начнет жаром исходить.
— Ну вот, — воскликнул обиженный Броджешор, — сначала меня к латуни с бронзой зачислили, а теперь вообще к горшку приравняли!
Ниши улыбнулась.
— Не огорчайся, — сказала она. — Имей в виду — я плохо разбираюсь в кухонной посуде. Я ведь вишнуитка и больше привыкла к котлам. У нас трапеза — дело общественное. Поэтому, если ты считаешь, что я к тебе несправедлива, обратись к Шагор. Она знает толк в посуде.
— О да, — подхватила Шагор, — в этом я разбираюсь. Я считаю, что мужчина — это не горшок, а пустой кувшин, который женщине постоянно приходится наполнять в меру своих способностей.
— Верно! — поддержала Ниши. — Но как они, бедняжки, маются с этим добром! А те и ухом не ведут — камнем висят у них на шее. Так что возьми, сестра, свой сосуд и водрузи его на соответствующее место.
— Кувшин сам займет свое место, — проговорил Броджешор и сел рядом с Шагор.
Тут же появились две нарядно одетые, блистающие украшениями красавицы прислужницы, стали по обе стороны от него и принялись обмахивать его опахалами, оправленными в золото.
— Приготовь мужу кальян и дай ему покурить, — велела Ниши супруге Броджешора.
Шагор встала, сняла с золотого курительного прибора чашечку, помешала табак, ароматизированный мускусом, снова надела ее и подала мужу.
— Ты лучше дай мне простую трубку, — попросил Броджешор.
— Не тревожься, — успокоила его Ниши. — Этим кальяном никто не пользовался. Мы не курим.
— В самом деле? — обрадовался Броджешор. — Зачем же тогда он стоит здесь?
— Для того, чтобы приемная рани выглядела по-царски.
— Но когда я вошел сюда, табак был уже заправлен, — напомнил Броджешор. — Выходит, кто-то курил этот кальян.
— Да нет, — возразила Ниши. — Все это хранится у нас просто так, для виду…
Кальян вынули из кладовой только накануне вечером, в ожидании мужа Шагор. Тогда же приготовили и табак. Броджешор снял с кальяна мундштук, внимательно осмотрел его и, убедившись в том, что его, по-видимому, действительно никто не брал в рот, с удовольствием закурил.
— Что же ты стоишь, несчастная? — снова повернулась к Шагор Ниши. — Разве пристало жене бездельничать, когда муж курит? Пойди принеси ему бетеля. Да смотри, сама приготовь. И лучше бы добавить в него какого-нибудь зелья.
— Бетель уже готов. А насчет зелья — так если бы я умела его делать, то не попала бы в такое положение, как теперь.
