Елена Прокофьева - Принц Крови

Ненависть к Генриетте отравляла Лоррену существование, он не мог позволить ей оставаться победительницей, но — что он мог, будучи за тридевять земель от Парижа? Филипп писал ему длинные нежные письма, где обещал, что скоро все изменится, но время шло, а Лоррен по-прежнему торчал в Италии, король не давал ему разрешения вернуться. За несколько недель Италия осточертела шевалье так, что хоть волком вой, он чувствовал себя изгоем и, в конце концов, ему начало казаться, что он уже никогда не вернется в Париж. Ко всему прочему, Лоррен вдруг понял, что скучает по Филиппу, чего вообще-то от себя не ожидал.

Лоррен был тоже способен на коварные планы и не собирался сдаваться легко. Времени, чтобы все продумать у него было достаточно. Генриетта рано праздновала победу, ей еще предстояло горько пожалеть о содеянном.

Темный Круг к тому времени существовал уже более пяти лет, среди членов его не было никаких тайн друг от друга, и аббат Гибур, будучи центральной фигурой их кулуарных вечеринок, не являлся исключением и знал о несчастье, постигшем герцога Орлеанского. Тот так и сидел в Виллер-Котре, не появляясь в Париже, за полгода после отъезда Лоррена он не устроил ни одной оргии, заявляя, что ему все наскучило. Оставлять дело так Гибур не мог, его владыка уже начинал проявлять нетерпение, — исполнение их замысла и без того слишком затянулось.

Однажды Гибур сам явился в Виллер-Котре, чем несказанно удивил его высочество. Тот даже согласился встретиться с ним, хотя и был сильно не в духе.

— Вы полагаете, всему виной ваша жена, монсеньор? — спросил его Гибур.

Филипп не мог слышать имени Генриетты без скрежета зубовного.

— Генриетта коварная змея, и не смей назвать ее моей женой, — сказал он мрачно, — Жены не ведут себя подобным образом. Стоило бы ей хоть слово сказать королю, и он вернул бы мне Лоррена. Но она ни за что не сделает этого, мстительная тварь. Сколь бы несносной я не делал ее жизнь, она не отступится, лишь бы и моя жизнь была невыносимой!

— Вам стоило бы избавиться от этой женщины.

— Избавиться? — Филипп посмотрел на колдуна изумленно, — Как? Требовать развода? Король мне не позволит, это испортит его отношения с Англией.

Гибур смотрел на него многозначительно и молчал. Глядя на него, Филипп тоже умолк и вдруг побледнел.

— Нет, — сказал он, и через мгновение повторил решительнее, — Нет, я не могу ее убить. Хотел бы… Черт возьми — все демоны ада свидетели, как мне хотелось бы этого, но я не могу! Все знают, какие у нас отношения. Если только с ней что-то вдруг случится, будут подозревать меня. Карл любит свою сестру, он устроит разбирательство, за которым последует международный скандал. Под угрозой окажется и Темный Круг.

— Я смогу устроить так, что никто не найдет доказательств вашей причастности к ее смерти, — вкрадчиво произнес Гибур, — Самые неподкупные эксперты вынесут вердикт, что она умерла от естественных причин.

Филипп был в замешательстве. Он снова ответил Гибуру отказом, но, вернувшись домой, и, запершись по своему обыкновению в спальне, все думал и думал о его предложении. Хорошо, что все привыкли к депрессиям принца, и никто ему не досаждал и не мешал размышлять.

Какой бы мерзавкой ни была Генриетта, она все же была матерью его детей. Впрочем, пожалуй, девочки прекрасно без нее обойдутся. А родить жизнеспособного сына Генриетта все равно не в состоянии. Да если бы и не так, — Филипп и помыслить больше не мог о том, чтобы еще когда-нибудь разделить с ней ложе. Его стошнит. Или он не удержится и задушит ее прямо в постели.

Хуже всего то, что Генриетта больше не приживалка при французском дворе, а сестра правящего монарха могущественной державы. Любимая сестра. Карл никому не простит ее смерти, а Людовик не простит Филиппу испорченных отношений с Англией. И вообще вряд ли он обрадуется, узнав, что его брат женоубийца.

Но, думая об этом обо всем, Филипп все чаще представлял себе, как было бы славно, если бы Генриетты не стало… А ведь Гибур сможет приготовить такой яд, который никто не сможет обнаружить. В это Филипп верил. Что, если и правда… Ах, черт, как же решиться?!

Делиться своими мыслями и сомнениями с друзьями Филипп не хотел. Любое неосторожное слово могло все погубить. Кто знает, как поведет себя, к примеру, Гиш? Может быть, он все же питает к Генриетте нежные чувства, хоть и пытается это скрыть? Нет, решение судьбы этой женщины не должно было касаться Темного Круга, это было личным делом Филиппа. Его — и Лоррена, но тот был слишком далеко, а доверять свои планы переписке было еще безрассуднее, чем отважиться осуществить свой план. Впрочем, Филипп был уверен, что Лоррен поддержал бы его, он не испугался бы и не усомнился. При всей своей осторожности и рассудительности, шевалье не боится рисковать, он никогда ничего не боится… Черт возьми, почему же он так далеко?! Филипп уже готов был сам отправиться в Италию, лишь бы только увидеть его.

После того разговора Гибур покинул Виллер-Котре, по крайней мере, Филипп больше ничего о нем не слышал. Промучившись какое-то время, принц уже совсем готов был послать аббату весточку и встретиться с ним, чтобы еще раз обсудить его предложение и, возможно, принять его, когда Гибур вдруг объявился снова. На сей раз, он прислал слугу, который передал Филиппу его просьбу посетить один неприметный домик на окраине города, уверяя, что это чрезвычайно важно и срочно.

С наступлением сумерек Филипп в сопровождении одного только Эффиа прибыл по указанному адресу. Какого же было его изумление, когда в этой захолустной развалюхе он увидел усталого и запыленного с дороги, но вполне себе живого и настоящего Лоррена.

С воплем Филипп кинулся к дорогому другу в объятия.

— Ты не должен был приезжать! — воскликнул он, — Если король узнает, тебя снова запрут в крепость!

— Я больше никуда не уеду, — мрачно ответил Лоррен, — Мне осточертела Италия, и я не могу жить без вас.

— Ах, Лоррен, — растрогался принц, — ты такой милый. Мне тоже плохо без тебя, ты сам знаешь. И я что-нибудь придумаю.

— Я уже все придумал, — заявил Лоррен, — Я просто убью ее…

— О Боже, — выдохнул Филипп, — Я не позволю тебе. Тебя казнят. Отрубят голову. Или даже колесуют.

— Я готов рискнуть, чтобы избавить вас от нее!

— Но я не готов рисковать тобой!

Филипп обернулся к Гибуру, который смотрел на них с довольным видом.

— Мы все устроим так, что никто не станет нас подозревать.

— Конечно, ваше высочество, — поклонился колдун.

Эффиа взирал на всю эту сцену в совершенном потрясении, и больше всего на свете хотел бы сейчас оказаться где-нибудь далеко отсюда и ничего не знать.