Елена Прокофьева - Принц Крови
Со временем положение де Лоррена при дворе герцога Орлеанского делалось все прочнее, какие бы предположения не строились относительно продолжительности нежных чувств Филиппа к новому фавориту, ни одно из них не оправдалось. Лоррен стал неотъемлемой второй половиной принца, и вскоре даже начало казаться, что он был ею всегда. Сам шевалье быстро привык к своему статусу и, убедившись, что Филипп ни в чем не может ему отказать, нагло этим пользовался, выпрашивая поместья себе, и выгодные должности своим многочисленным родственникам.
Такое положение вещей ужасно раздражало Генриетту. Формально, будучи хозяйкой Пале-Рояля, на деле она не имела во дворце совершенно никакого влияния. Ее желания значили меньше, чем прихоти любого из фаворитов ее мужа, они получали роскошные подарки, ей же доставались какие-то жалкие крохи, и даже их приходилось выпрашивать. Генриетта терпеть не могла всех фаворитов Филиппа, но Лоррена она ненавидела от всей души. Тот распоряжался в Пале-Рояле, как у себя дома, вел себя высокомерно и даже не пытался изображать почтительность, будто жена его сюзерена была всего лишь какой-нибудь бедной родственницей, которую терпят по доброте душевной. Шевалье нарочно издевался над Генриеттой, отменяя ее распоряжения, даже те, которые совершенно его не касались, только для того, чтобы лишний раз обидеть и унизить ее. Он так развлекался.
Какое-то время Генриетта устраивала скандалы мужу, взывая к его совести или же пытаясь спекулировать детьми, но на Филиппа ее истерики не действовали, он или смеялся над ней или был груб, и жизнь молодой женщины постепенно превращалась в кошмар. Филипп не любил ее. Но в то же время злился и бешено ревновал, если ему вдруг казалось, что она по-особенному посмотрела на какого-нибудь мужчину. Он не хотел ее. Но в то же время регулярно являлся в ее покои и исполнял свой супружеский долг, потому что ему нужен был наследник. Генриетта постоянно была в тягости, но в силу слабости здоровья часто беременности ее заканчивались выкидышами, да и из тех детей, которых ей удалось выносить, выжили только две дочери. Ее милый сыночек, счастье, радость и надежда Филипп-Шарль прожил всего три с половиной года, и умер от лихорадки. Общее горе на миг сблизило принцессу с мужем, в церкви во время отпевания они оба не могли сдержать слез, но после Филипп совершенно отдалился от Генриетты и злился на нее, будто это она была виновата в смерти ребенка. Жаловаться на Филиппа королю тоже не было особенного смысла, Людовик хорошо относился к своей невестке и часто действительно вступался за нее, но ничем хорошим это не заканчивалось. Братья ссорились, громко ругались, после чего король, кипя гневом, покидал Пале-Рояль и все шло по-старому, — Лоррен получал очередной подарок, а Генриетта лишалась и того малого, на что могла бы рассчитывать. К тому же, разругавшись с королем, Филипп неизменно устраивал скандал и своей жене, и тут дело не ограничивалось просто воплями и истериками, Филипп швырялся разными предметами, однажды в клочки изорвал скатерть, а под конец пригрозил Генриетте, что отправит ее в Англию.
Всякому терпению есть предел, взбешенная Генриетта отправилась в Лувр и рассказала об этой угрозе королю. Как раз в то время Людовик особенно нуждался в хороших отношениях с невесткой, она выступала посредником в тайных переговорах между ним и своим братом Карлом II, королем Английским, в деле подписания союзнического договора против голландцев. Гнусная выходка Филиппа привела короля в ярость. Генриетта воспользовалась моментом и заявила, что виной всем ее бедам шевалье де Лоррен, который строит против нее козни. Ко всему прочему, как раз в тот же день король узнал, что Филипп вознамерился подарить любимому фавориту богатейшее аббатство Сен-Бенуа, находившееся на его землях, и это было последней каплей. Или скажем так — это послужило поводом избавиться от де Лоррена.
Людовик запретил Филиппу разбазаривать имущество, тот по обыкновению своему, не собирался подчиняться, но, на сей раз, король проявил твердость. Филипп обиделся, хлопнул дверью и уехал в свой дворец, в ответ на это Людовик отправил в его дом гвардейцев, с целью арестовать надоевшего всем де Лоррена и препроводить его в крепость. Все было исполнено в точности, Лоррена можно сказать вытащили из постели принца и, взяв под стражу именем короля, увели в неизвестном направлении.
Филипп был вне себя от возмущения, и посреди ночи отправился к брату выяснять отношения, освещая себе путь факелом. По пути он едва не поджег дворец, но следовавшая за ним команда фаворитов сумела предотвратить распространение пламени, пострадали только пара гобеленов.
Разыскав своего брата в постели любовницы, Филипп прямо там устроил скандал и, заикаясь от избытка чувств, просил Людовика вернуть ему Лоррена. Но король оставался непреклонен. Он выставил Филиппа из спальни и приказал убираться из дворца. Филипп заявил, что так и сделает, вернулся домой и, перебудив всю челядь, велел всем немедленно собираться в Виллер-Котре. Генриетту он прихватил с собой, что, говоря по чести, очень раздосадовало короля, который все еще нуждался в ее услугах. Однако Людовик был так рад хотя бы на время избавиться от общества брата, что не стал ему препятствовать с отъездом, пусть даже тот забирал с собой жену.
Не имея возможности больше ругаться с королем, все свое горе и негодование принц выплеснул на Генриетту. Она так откровенно радовалась решению его величества, что было ясно: она приложила к этому руку, мерзавка… Уверенный, что жена виновница всех его несчастий, Филипп изводил Генриетту пуще прежнего, перейдя от обычных оскорблений к побоям. В промежутках между скандалами он впадал в депрессию и, запираясь в своей спальне, лежал в темноте на кровати, глядя в потолок. В эти часы придворные, с облегчением переведя дух, забивались куда-нибудь в противоположное крыло дворца и тихо предавались радостям жизни, готовые срочно впасть в скорбь, если вдруг его высочество появится из своих покоев. Филипп терпеть не мог, если кто-то веселится, когда он страдает.
Лоррена же некоторое время держали в Лионе, позже перевели в замок Иф, но в заключении он пробыл недолго, Филипп все же добился того, чтобы тюрьму заменили ссылкой.
Отправляясь в Италию, Лоррен не особенно переживал о своей дальнейшей судьбе. Он верил, что скоро вернется. А пока суд да дело собирался провести время за границей интересно и с пользой, тем более, что Филипп добился того, чтобы ему выплачивали содержание за счет казны. Однако приятного отдыха почему-то не получалось. Уверенный в силе своего влияния на Филиппа, Лоррен никогда не воспринимал всерьез его жену, и только теперь понял, что напрасно. Умная и хитрая стерва только прикидывалась невинной овечкой, несчастной и замученной, а сама строила коварные планы, по капле вливая яд в уши королю. И в итоге вышвырнула своего врага из Пале-Рояля, как щенка, пинком под зад.
