Моя дикая страсть
Белый потолок — первое, что я вижу, открыв глаза. Приподнимаю голову и тут же падаю на подушку от слабости во всем теле и головокружения. Кожа вокруг катетера чешется, хочу его выдрать. Паника и слезы в глазах Марины — последнее, что всплывает в памяти. Где она? Предпринимаю еще одну, более удачную попытку приподняться. Шиплю от боли, пронизывающей раненое плечо. Поворачиваю голову к окну, выдыхаю, увидев ее. Она рядом. Жена, свернувшись маленьким клубком, спит в кресле.
— Доброе утро, — звонкий голос медсестры заставляет поморщиться.
— Тише, не разбуди, — киваю головой в сторону Марины.
— Жена ваша? — разочарованно поглядывает на кресло.
Молоденькая совсем, ровесница Марины. Пуговиц на белом халате расстегнуто больше, чем позволяет приличие.
— Меня Лена зовут, — девушка не теряет надежду, игриво улыбаясь, пока колдует над капельницей.
— Дай плед.
— Сейчас. Вы замерзли? — пока Лена идет к шкафу и достает с верхней полки плюшевый плед, ставлю ступни на пол и пытаюсь встать.
— Ой, ну что же вы делаете, осторожнее, Батур Метинович. Я помогу, — она пытается удержать меня под локоть, но я резко отдергиваю руку. Забираю у нее плед и, с трудом переступая ватными ногами, подхожу к Марине. Здоровой рукой неуклюже расправляю его, накрывая мою девочку.
— Вернитесь, пожалуйста, в постель. Надо капельницу поставить, — в голосе Лены больше не звучат кокетливо-задорные нотки, как только поняла, что со мной ничего не светит.
Возвращаюсь в постель, тяжело дыша, и закрываю глаза.
— Я могу еще что-то сделать для вас? — закончив все процедуры, интересуется медсестра.
Пройдясь взглядом по фигуре, останавливаюсь на уровне глаз, что заставляет Лену приосаниться.
— Можешь. Не пользуйся больше этими сладкими духами и застегни парочку пуговиц на халате.
Смутившись, она прикрывает грудь и выбегает из палаты.
Наблюдаю за Мариной, пока она спит. Ладошки сложены под щекой, морщит нос, когда волосы щекочут. Совсем юная девчонка. Затягиваю ее в свое болото, а должен барахтаться один. Взваливаю на ее хрупкие плечи проблемы, с которыми ей никогда не столкнуться, не встреть она меня.
Я пристально за ней наблюдаю, подмечая каждую деталь, и попутно влюбляясь еще сильнее. Еще пару дней назад злился на нее до скрежета зубов и бешено ревновал к Рюзгару. Сейчас, после покушения, кажется все глупостью. Пусть творит глупости, ругается с Берной, провоцирует меня. Лишь бы все с ней было хорошо. Когда, интересно, она стала для меня так важна, что, не задумываясь, готов обменять свою жизнь на ее?
У отца на меня были совсем другие планы. Он мечтал породниться с семьей Бакаевых, женив меня на Элиф. Это не только принесло бы деньги и связи, но и упрочило мое положение при выборе Главы клана. Конечно же, отец считал наш брак с Элиф решенным делом, и я не возражал. Мне, в принципе, было все равно, на ком жениться. Если это необходимо, то почему нет. Все кардинально изменилось с появлением в моей жизни Марины. Когда увидел ее впервые в кабинете отца испуганную, с горящими глазами, готовую отчаянно сражаться за свою свободу, в груди прострелило. Уставился на ее губы, глаза, тонкую шею и пошевелиться не мог, а у самого яйца поджались от желания. Я терял контроль и самообладание от ее голоса.
Я дожал отца. Сделал так, как надо мне. Тогда я думал, что это всего лишь похоть и дикое желание обладать ее телом. Но, испытав страх за ее жизнь, осознав, что мог вчера ее потерять, все больше и больше понимаю, что мои чувства перешли черту, и назвать их простым физическим влечением язык не поворачивается. И тем сложнее мне сейчас решиться и отпустить ее. Как она сказала, «дикие не живут в неволе». Она права. Это только моя война. Я дам ей свободу. Пока это не зашло слишком далеко и я могу контролировать чувства к ней. Пока мы не прикипели друг к другу намертво.
