Девственница для Альфы
Я не только одеваю тунику, но и кутаюсь в одеяло. Я все-таки попытаюсь сбежать. Одергиваю шторы и выхожу на широкий открытый балкон и замираю, когда замечаю внизу Цезара. Да он издевается! Обо всем в курсе!
Только через несколько испуганных вдохов и выдохов понимаю, что он в сторону леса смотрит, а к дом стоит спиной. Напряженный весь, будто готов в любой момент кинуться на невидимого врага. В общем, я тоже смотрю на лес и кого-то высматриваю в темноте.
Может, там медведь? Или полиция?! Вдруг ко мне на помощь пришли?
— Помогите! — верещу я, не успев как следует обдумать, как поступить. Машу рукой и опять кричу. — Меня похитили! Помогите! На помощь!
Цезар оглядывается и поднимает на меня злые глаза, по которым я читаю: “Ты дура или как?”
— Не полиция? — жалобно спрашиваю я.
Молча отворачивается и вновь смотрит на стену леса. Видимо, никто мне не поможет, но очень любопытно, кто так потревожил Цезара. Прячет руки в карманы брюк.
— Да кто там? — не выдерживаю я гнетущего молчания и зловещего шелеста ветра. — Призрак?
Цезар опять оглядывается и вновь смотрит на меня, как на идиотку. Ну, извините. Если ты мысли читаешь, извращенец, то почему не существовать призракам в лесу?
— Нет, не призрак, — сердито отвечает Цезар.
— А кто?
— Спускайся, — щурится, — может, увидишь.
— Это какая-то подстава?
— Что за выражения? У матери нахваталась?
— Если бы я у матери нахваталась, то я бы выражалась куда крепче и откровеннее.
И что это со мной? Из меня прямо прет желчь и злость. Замолкаю и тоже прищуриваюсь. А не хитрая ли это манипуляция и “игра по нотам” от Альфы-телепата? И что значит Альфа? Типа биг-босс? Самый крутой чувак в лесу?
— Соня…
— Я хочу сбежать.
— Я в курсе, но тебе не сбежать.
— Очень жаль, — поскрипываю зубами, — а я все равно буду пытаться.
Прикрываю рот ладонью. Хотя толку-то. И мне опять становится жутко от того, что я в западне.
— Я знаю, — отворачивается к лесу. — Спускайся, Соня, раз решила нос свой любопытный высунуть. Любопытство наказуемо, милая.
— А вот и спущусь, — бубню в ладонь.
Какая глупая угроза. Отступаю и возвращаюсь в спальню. Я не хочу спускаться к Цезару. Я бы спряталась в шкаф, вооружившись бронзовым подсвечником. Да что же это такое? Что за глупые идеи меня посещают? Какой подсвечник, какой шкаф, ведь лучше залезть под кровать.
Это паника. Только другой уровень. Я не властна над ситуацией, поэтому ищу решения попроще. Те решения, которые мне по плечу. делаю вдох и выдох. Покидаю комнату, и только на лестнице понимаю, что меня за невидимый поводок дернул Цезар.
— Чертов Альфа-телепат, — цежу я сквозь зубы, спускаясь на следующую ступень. — Ненавижу.
“Ты мило ругаешься, Соня,” — вспыхивают слова в мозгу.
И я вскрикиваю. Приваливаюсь к периллам, прислушиваясь к мыслям, среди которых не нахожу надменного голоса Цезара. Я схожу с ума. Это все объясняет. Может, я сейчас шатаюсь по коридорам психиатрической больницы, а Цезар — мой лечащий врач, которого я в своем воображении извратила до маньяка.
Через две минуты стою на крыльце. Цезар в метрах десяти от него застыл статуей, и я все еще никого не замечаю в темноте.
— Подойди.
Я маленькими и нерешительными подхожу к Цезару. И все равно никого не вижу, но… чувствую взгляд. Волосы на руках приподнимаются. В лесу кто-то есть и наблюдает за мной. С любопытством.
— Кто там? — шепчу я.
— А ты спроси.
Я в тихом страхе смотрю на невозмутимый профиль Цезара. Только глаза его горят огоньками беспокойства.
— Кто-то злой?
— Возможно, — неопределенно отвечает Цезар.
Перевожу взгляд на зловещий черный лес, кутаюсь в полотенце и рявкаю:
— Кто такой?
Ветер пролетает над головой, но ответа не следует. У меня колени дрожат от страха неизвестности. Там в тенях кто-то притаился и чего-то ждет.
— Не отвечает, — меня так и подмывает спрятаться за широкую спину Цезара, но я держусь, потому что не хочу признавать его авторитет и силу.
— Не очень разговорчивый, да? — хмыкает Цезар.
— Может, ему тоже язык вырвали?
— Сними полотенце, — чеканит каждое слово.
— Зачем?
— Я повторять не буду, Соня, — Цезар не сводит взгляда с леса.
Не хочу, чтобы он ко мне прикасался, поэтому скидываю полотенце к ногам. Соски натягивают тонкую прозрачную ткань, и я хочу их прикрыть ладонями, но Цезар недовольно шипит:
— Не смей, — а затем скидывает с моего плеча бретельку. — Вот так.
И опять пялится на лес и выжидает, а тот, кто спрятался в тенях, тоже притаился и на меня, сволочь, смотрит. На мою грудь. Я точно это знаю, но через секунду меня тревога и страх отпускают.
— Ушел, — цыкает Цезар и шагает к крыльцу. — Болван упрямый.
— Да кто? — истерично взвизгиваю я, хватаю полотенце и следую за Цезаром. — Кто там был? Что ему надо?
— Да кто же его знает, Соня, — Цезар оглядывается, и цепенею под его пронизывающим и ледяным взором. — Его мысли скрыты от меня, но он возвращается, чтобы вновь уйти в лес. Уже бы ушел с концами и сгинул там, но он, сука, приходит, — глухо рычит, — и не дает возможности смириться, что мы его потеряли.
— Я не понимаю…
— И кто мы без разумной воли? — тихо припоминает Цезар мои мысли, которые посетили меня в машине, и мрачно усмехается. — Животные. — Окидывает меня взглядом. — Возвращайся в спальню, мы ведь не закончили.
