Расеянство - Братья Швальнеры
В Дире-Дауа, напоминавшее такое же селение, что и ранее виденное, но по масштабам несравнимо больше – здесь уже были и гостиницы (правда, с местным колоритом, но все же лучше, чем ночевать пот открытым небом), и парикмахерская, и даже бар – мы прибыли к полудню следующего дня. Сняв в мотеле номер, мы первым делом приняли душ, а после снова легли спать. В такую жару спать хочется больше всего, поскольку с потом из организма выходят все жизненные силы, а восстанавливать их здесь было практически нечем. Проснувшись утром, мы отправились на базар.
-Первым делом, – говорил Мозар-бей, – надо купить мулов. Без них тут никак. Это и средство передвижения, и пропитание на случай непредвиденной ситуации.
На базаре мы купили двоих мулов. Втроем мы спокойно могли двинуться на них до Харара. Однако, Мозар-бею не хватило еще кое-чего.
-Заметили, – говорил он, – местное население не понимает никакого языка. Должен сразу вас предупредить – в Хараре ситуация не лучше. А потому нам нужен переводчик!
Переводчику мы заплатили втрое больше стоимости мулов, и он, нехотя устроившись позади Мозар-бея, продолжил с нами на быках путешествие в столицу Абиссинии.13
…Город и впрямь был красив. Огромный, с каменным мостом на въезде и тяжелыми дубовыми воротами, он напоминал Древний Рим или Константинополь. Здесь было все, о чем дотоле мы читали в книжках – восточный базар, акведук, арыки, даже пещеры. Но Мозар-бей спешил в губернаторский дворец, и потому не дал нам толком посмотреть на все это великолепие.
Дворец был и того краше – ни дать ни взять Караван-сарай. Я не видел еще Тадж-Махала, но мне представляется, что дворец не уступал ему по своему великолепию.
Губернатор вышел к нам в парчовых одеяниях и в прекрасном расположении духа. В отличие от своих неграмотных соплеменников, он говорил на всех известных нам языках. Кстати, сейчас он – император.14
-Мар-хабат, приветствую своих уважаемых гостей на землях Харара. Как вы добрались?
-О, лучше не спрашивайте, Тафари. Хуже не придумаешь.
-Но я думаю, мои добрые друзья, мой прием скрасит негативное впечатление от переезда.
Он угощал нас вермутом, фруктами и восточными сладостями. Быстро опьянев от жары и усталости, мы начали вести с ним достаточно откровенные разговоры:
-Скажите, Тафари, как объяснить чудовищное положение вашего населения?
-Что вы имеете в виду?
-Мы были в Дире-Дауа и еще в одной деревеньке в 70 милях от него. Там просто ужасно.
-Пустое, – отмахнулся рас. – Быдло оно и есть быдло. Никогда не будут хорошо жить, пока не поймут, что сами из себя ничего не представляют.
-Как это понимать?
-А так. В прошлом году здесь были итальянцы. Когда-то мы были их колонией, и теперь посланники Виктора-Эммануила, их короля, видя бедственное положение нашей экономики, вновь предложили нам присоединиться н условиях конфедерации, с сохранением части автономии по некоторым вопросам. Провели референдум – нет! Не хотят, эфиоп иху мать! Ну вот и пущай теперь голодом сидят.
-А почему у нас не берут быры, когда мы пытаемся что-то на них купить?
-А кому они нужны, деревянные? Что на них купишь-то?
-В каком смысле?
-А в таком. Стране жрать нечего – кто с ней торговать станет. Потому и курс валюты упал. Да тут еще микроэкономический фактор сработал – мы когда независимость приобрели, сдуру сразу много бумажек да монет напечатали. А обеспечить нечем. Курс валют рухнул. А поскольку у местных-то денег нет совсем, то единственные покупатели абиссинских товаров – приезжие. У них валюты много, альтернатива быру есть. С другой стороны реши эфиоп что-нибудь купить – опять-таки или за границу ехать, или иностранца – поставщика искать (у нас-то кроме мулов да овец нету ничего!). А ему чем платить? Ему наши быры без надобности. Вот и не котируется валютка-то наша.
Тут рас взглянул на достархан и обнаружил, что закончился вермут. Он сейчас же прикрикнул слуге:
-Эй ты! Ну куда ты пошел, скотина, эфиоп твою мать! А-ну, неси-ка еще кирогаз!
Прокутив с Тафари весь день, утром дня следующего мы отправились к реке. Харару омывали воды Уаби, сплавившись по которой мы могли попасть в Шейх-Гусейн – он был основной целью нашей экспедиции, там мы могли собрать интересующих нас животных и образцы минералов для геологического института. Лодку нам любезно предоставил Тафари. Погрузив вещи и тепло попрощавшись с Тафари и Мозар-беем, мы отправились вниз по реке.
Река и впрямь была быстроводной, Тафари оказался прав, предупреждая нас об этом. Но к нашему великому сожалению у нас не было ее карты. Мы не знали, где и насколько она полноводна, в каких местах совершает изгибы и куда движется ее русло, а потому лодкой управляли по наитию. В одном из мест в ее течении мы встретили подводных обитателей…
Как я уже сказал, течение было очень быстрым. В его потоке я не успевал смотреть вниз, в реку – смотреть надо было вперед себя, чтобы не привести лодку на камни. Я управлял суденышком, а Коля страховал меня сзади. В какой-то момент, резко повернув уключину, я почувствовал дующий мне в спину ветер. Как такое может быть, если там – мой спутник?
Внезапно раздался крик. Я обернулся и увидел руку Николая, высунутую из воды. Я бросил весла и нырнул в реку. Подплывая к Коле, я увидел, что вода вблизи него стала багровой. Он отчаянно совершал пассы руками – я ничего не мог понять. «Что с тобой?» – только кричал я. Приблизившись к нему вплотную, я увидел, что за его спиной – крокодил. Они сцепились и наносили друг другу увечья чем придется – крокодил зубами, а Николай руками. Я на секунду вынырнул и подобрал на берегу большой камень. Прыгнув обратно, я оттолкнул Николая от хищника и нанес ему удар что было сил. Он сразу отплыл, а я вытащил раненого друга на берег…
До ближайшей деревни было верст двадцать. С трудом мы добрели туда. И что меня больше всего удивило по прибытии – так это люди. Без денег никто не соглашался нам помочь! Коля умирал, истекал кровью, а эти люди стояли и смотрели. Что скажешь, дикари…
Мы все же добрались тогда до Шейх-Гусейна. Больше всего я запомнил гробницу святого, в честь которого был назван город. Там была пещера с узкой расщелиной. По преданию, в ней застревали только грешники. Надо было раздеться и пролезть между камней в очень узкий проход. Если кто
