Жестокие наследники (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Вздохнув, я решила заложить основу.

— Иба убеждён, что Грегор укрывает Кингстона и готовит его ко второму перевороту.

Брови Римо чуть не сошлись в поцелуе.

— Кингстон был казнён четыре года назад.

Давление на моё сердце ослабло. Несмотря на то, что я сказала это не для того, чтобы проверить знания Римо или его принадлежность к какому-либо союзу, я была рада обнаружить, что эта новость озадачила его. Если бы он не был… Небеса, я не хотела думать об альтернативе. Одно дело — быть родственником чудовища, и совсем другое — резвиться с ним.

— Очевидно, он не был казнён.

— Это было публично.

— Это показывали по телевидению, — поправила я.

— Ты хочешь сказать, что это была инсценировка?

Я ждала, пока информация уляжется.

— Ну и что? Твой отец думал, что соединение наших сущностей заставит моего деда признаться в каком-то гнусном плане?

— Нет. Он думал, что это осчастливит его и заставит позабыть о его гнусном плане.

В памяти всплыл эпизод, когда Грегор и Римо стояли у моей кроватки.

— Посадить на трон собственную плоть и кровь… это лучше, чем посадить туда марионетку.

Римо поднёс руку к затылку и помассировал его, как будто наш разговор вывел его из себя.

— Но ты не собиралась доводить эту затею до конца.

Нет? Неужели он думал, что я каким-то образом передумала? Вместо того чтобы указать, что я всё равно не собиралась этого делать, я сказала:

— Я буду верна тебе и нашему союзу столько, сколько потребуется, чтобы выяснить местонахождение Кингстона.

Он отдёрнул руку от своей шеи.

— Это такой пиздец.

— Что именно? Переворот? Тюрьма? Наша помолвка? Этот разговор?

— Всё это! — он провёл рукой по волосам, дергая за корни. — Каждая чёртова частичка этого.

Долгое мгновение единственным звуком был лёгкий ветерок, прочёсывающий куски металла, стекла и кирпича.

Он отпустил свои волосы, стукнув кулаком по бедру.

— Я работаю со своим дедушкой. Если бы он кого-то подготавливал, я бы знал.

— Я понимаю твою потребность защитить его, Римо. Я понимаю, что ты всегда будешь хотеть и, вероятно, предпочтешь верить своей семье, а не моей, но знай, что мой отец не одинок в своих мыслях.

Его адамово яблоко дёрнулось.

— Полагаю, твоя мать тоже так думает.

— Я говорила не о своей матери. Я говорила о ком-то, кто не имеет отношения к моей семье.

— Кто? — его голос разнёсся над милями сровненных с землёй домов. — Кто ещё так думает?

Предала ли я доверие своего отца, поделившись этой информацией с Римо, или я помогала нашему делу? Что, если мы выберемся отсюда, и Римо отправится к своему дедушке со всеми этими знаниями.

— Амара? Кто. Ещё?

— Сайлас.

Его имя слетело с моих губ, как стрела, спущенная с тетивы лука.

Маска гнева на лице Римо сменилась выражением недоверия — его глаза расширились, а рот приоткрылся и округлился. Вена под его родимым пятном, казалось, забилась сильнее, вздрагивая на покрытой пятнами коже. Я ждала, как он отреагирует дальше. Это могло произойти одним из двух способов: либо преданность его отчима поколеблет лояльность Римо, либо он назовёт меня лгуньей.

Белый свет, падающий с неба, лизал его растрёпанные локоны, отчего его голова казалась пылающей. Он пнул ногой кусок сайдинга, который перевернулся, а затем рухнул на рельсы, едва видимые под всеми этими обломками. Долгое время Римо стоял неподвижно и смотрел на поезд.

Ветерок взъерошил мои волосы и забросил их пряди мне в глаза. Я убрала чёрные локоны и заправила их за уши, но они выскользнули наружу. Я не отвернулась и не укрылась в поезде. Я ждала, не желая пропустить момент, когда Римо выберет свой лагерь.

Наконец, это произошло. Он посмотрел в мою сторону, и его глаза, хотя и не такого огненного оттенка, как его волосы, впились прямо в мои.

— Если Кингстон жив… — его голос был скрипучим. — Если он жив, я найду его.

Я склонила голову набок.

— И что ты будешь делать, когда найдёшь его?

Он поджал губы, прежде чем снова разомкнул их.

— Я убью его.

Я забралась на хрупкую ветку. Вместо того чтобы сломаться, она выдержала меня.

— Спасибо.

— Не благодари меня, Амара. Я делаю это не для тебя; я делаю это потому, что Кингстон — слабоумный, и, несмотря на то, что у меня проблемы с твоей семьёй на личном уровне, твой отец — хороший король.

— Хочешь ты этого или нет, но если ты устранишь Кингстона, ты получишь мою благодарность.

Мои слова никак не смягчили его напряжённую позу или не утихомирили пульсацию в висках.

— Подумать только, ты мог бы выпутаться из этой ситуации и не сделал этого.

Одна из его бровей дёрнулась.

— Как я мог выпутаться из этой ситуации?

— Я бы дорого заплатила, чтобы защитить своего отца. Возможно, даже востребовала гаджой или встретила тебя у Котла во второй раз.

Мой пульс участился, когда я задалась вопросом, что, чёрт возьми, заставило меня добавить эту последнюю часть. Я могла бы остановиться на сделке. Почему я должна была пойти и заговорить о браке? Римо не был тем дьяволом, каким я его считала, но он также не был и тем человеком, которого я всегда представляла рядом с собой.

Его бровь опустилась.

— Было бы неплохо попросить тебя об одолжении, но я оставлю твою руку тому, кто этого заслуживает.

У меня отвисла челюсть.

Он потрепал меня по подбородку.

— Не смотри так удивлённо. У меня абсолютно нет дурных намерений.

У него не было ни малейших дурных намерений. Я не знала, что делать с этим новым Римо. Как вести себя рядом с ним.

— Какова твоя конечная цель, Римо? Варифф или драка?

— Почему ты предполагаешь, что мои устремления носят политический характер?

Я нахмурилась.

— Может быть, я сохраню наследие своей семьи и открою пекарню.

— Пекарню?

Его рот изогнулся в своей фирменной полуулыбке.

— Удивляет?

— Эм. Нет. Я имею в виду, почему бы и нет? Я просто… хм.

— Персиковый пирог может стать фирменным блюдом.

У меня, должно быть, совсем отвисла челюсть, потому что выражение, промелькнувшее на лице Римо, было порочно ярким.

— Расслабься. Я просто дразню тебя, Трифекта. Я предпочитаю разрабатывать стратегию, а не выпекать.

Его зубы сверкнули, как и глаза.

— Но ты любишь печь?

— Удивительно, я знаю.

— Кто ты такой и что ты сделал с Римо Фэрроу?

Он улыбнулся чуть шире, затем наклонил голову в сторону волшебного транспорта.

— Да ладно тебе. Нам нужно успеть на поезд.

Он начал поворачиваться, но, должно быть, заметил, что я слишком одеревенела, чтобы пошевелиться, потому что схватил мою безвольную руку и почти втащил меня в блестящий вагон.

— Если ты когда-нибудь испечешь мне пирог, — сказала я, когда он нажал на две кнопки, и поезд загрохотал, — я удалю тебя из друзей.

Он откинулся на консоль, обхватил пальцами край и скрестил ноги в лодыжках.

— То, что ты удалишь меня из друзей, подразумевает, что ты подружилась со мной. Мы друзья, Амара Вуд?

Я изучала его со своего нижнего наблюдательного пункта. Я приняла меры предосторожности и села, чтобы меня не стало швырять из стороны в сторону.

— Разве это не было бы неожиданным поворотом в твоей истории? Герой и злодей сближаются…

— Я подвожу черту нанесением одинаковых татуировок.

Улыбка, появившаяся на его губах ранее, увеличилась не в размерах, а в интенсивности. Медленно она сгладила его огрубевшие черты и развеяла тени с его лица, и, как строительный раствор, скрепила первый кирпич фундамента, который я заложила.

ГЛАВА 21. НЕВЕРРА

Облегчение прокатилось от позвоночника до самых кончиков пальцев, когда мы прибыли в следующий мир.

— Всё кончено, — пробормотала я.

— Что кончено?

— Наше заточение. Очевидно, мы дома.

Порталы поблескивали, как миниатюрные пруды, рядом с лесом калимборов, кроны которых были окутаны лентой тумана, такого густого, что он закрывал лавандовое небо.