14 недель (ЛП) - Гэдзиэла Джессика

И поскольку она была такой мягкой и уступчивой, ее руки скользили по шрамам на моей груди, я пошел дальше и спросил.

— О чем ты думала сегодня утром?

— Хм? — спросила она, подняв глаза от того места, где ее взгляд был устремлен на мое плечо, впервые увидев, возможно, выцветшие чернила.

— Прямо перед тем, как я ушел, чтобы впустить Брока, ты смотрела задумчиво. О чем ты думала?

Может быть, я еще не знал ее полностью, но я знал ее достаточно, чтобы понять, что она не стала бы заниматься ерундой, отрицая, что она о чем-то думает. Это было не в ее стиле. Нет, на самом деле, ее стиль был отклоняться, менять тему, быть язвительной, перекладывать все на тебя. Она не была лгуньей. Она была уклонистом.

Поэтому я был потрясен до глубины души, когда она не сделала этого, когда она открыла свой сладкий рот и сказала мне правду.

— Я не из тех девушек, которым хочется, — начала она, и я воздержался от того, чтобы сказать «ни хрена», потому что подумал, что это может испортить момент.

— Я встречаюсь и даже иногда испытываю чувства к парням, но я не думаю, что когда-либо испытывала такие чувства раньше.

Это было туманно, но я все равно понял.

— Ты испытываешь ко мне чувства, да?

— Я знаю, что это, ах, слишком рано. И я знаю, что мы даже не так давно знакомы, не говоря уже о том, чтобы быть вовлеченными, но я всегда была тем, кто знает свои мысли. А мои склонны следовать за моим…, — она запнулась, не желая говорить «сердцем», то ли потому что еще не была готова к таким чувствам, то ли потому что думала, что еще слишком рано признаваться в этом.

— Чувствами, — добавил я за нее.

— Да, — поспешила согласиться она.

— Значит, ты не собираешься разыгрывать карту трусихи и пытаться оттолкнуть меня?

— Я не думаю, что кто-то, кто меня встречал, назвал бы меня трусихой. — Она улыбнулась, гордясь этим фактом, как и должно было быть. — Но нет, я не буду отталкивать тебя. Я знаю, что это что-то новое, и, возможно, ты пока не хочешь этого слышать. И это буквально не может быть хуже по времени…

— Хорошо, — прервал я ее. — Я рад, что ты не отталкиваешь меня. Может быть, это что-то новое, но это не значит, что мы оба не знаем, что это к чему-то приведет. И, как я обнаружил, возможно, слишком часто в жизни, самое важное дерьмо почти всегда приходит в самое неподходящее время.

Я наблюдал, как она обдумывает и разбирает это на части.

— Думаешь, я важная, да?

— Прямо сейчас я не могу придумать ничего более важного.

Затем снова появилась улыбка.

Проблема была только в том, что она не продлилась долго.

Потому что зазвонил мой телефон. Потом перестал. Потом снова зазвонил.

Мы оба знали, что любая, буквально любая маленькая новость может стать судьбоносной. Поэтому, с твердым членом и разочарованием, я вылез, взял полотенце и вернулся в гостиную. За спиной я услышал, как Кензи выключила воду и тоже вылезла наружу.

— Тиг.

— Сойер, — услышал я его голос.

— Брок ушел в душ и переодеться. Я у входа. Не хотелось бы прерывать этот праздник, но команда работала всю ночь, и они хотят поговорить с нами. У тебя есть пять минут, чтобы одеться и спуститься сюда, чтобы мы могли войти. У меня есть пять энергетических напитков для Джейсторм и около галлона кофе для Эла. Они будут угрюмы, как черти.

— Хорошо, через пять минут, — согласился я, кивнув головой Кенз, когда она вошла в зал в одном из моих полотенец, завязанных узлом на груди.

— Мы должны идти?

— Нам пора, — согласился я, когда мы оба двинулись по коридору в спальню, где она нашла свой лифчик и влезла в него, отказавшись от трусиков, потому что, очевидно, ни одна сила на земле не простит ношение грязных трусиков. Затем она облачилась в одну из моих темно-серых рубашек, которые висели достаточно низко, чтобы называться платьем, используя три, да три, моих галстука, сплетенных вместе, в качестве пояса. Потом она влезла в эти гребаные туфли на каблуках, и, клянусь чертом, можно было подумать, что она спланировала наряд, а не вытащила его из моего шкафа.

Потом мы пошли в офис.

Там мы получили плохие новости.

К сожалению, мы тогда не знали, что по-настоящему плохие новости должны были прийти гораздо позже тем же вечером.

И это, бл*ть, сломало мою идеальную, жесткую, сладкую как грех Кензи.

Глава 11

Кензи

Когда мы вошли в офис через десять минут, в комнате практически ощущался вкус кислой энергии.

Барретт все еще сидел за своим столом, его волосы были в беспорядке, под глазами синяки от большого недосыпа. Эл освободил стулья для гостей, предоставив девушкам расположиться на них, причем обе они делали это в неудобных позах, вероятно, потому, что все болело от долгого сидения на таких неудобных местах. Джейсторм почти полностью ссутулилась, ее плечи едва касались стула, а ноги подпирали стол Барретта, в опасной близости от того, чтобы опрокинуть одну из его, тогда еще девяти, кофейных чашек. Алекс была рядом с ней, сидела на стуле боком, прислонившись спиной к шкафу, стоящему у стены. Одна ее нога была задрана на стул, другая вытянута над спинкой кресла Джейсторм.

На полу были разбросаны пять банок энергетического напитка, бумаги, оба ботинка Алекс и толстовка Эла.

Это было похоже на братство.

Или, если быть более точной, учитывая, что все они были кучкой компьютерных гиков, на какой-то темный подвал, полный «роливиков» чудаков.

Я почти улыбнулась, представив себе Барретта и Эла в полном облачении орков и гномов.

— Не смейте, — сказала Алекс, не поднимая глаз, — ни шагу в эту комнату, если у вас нет кофе.

— Я привел подкрепление, — заверил их Сойер, проталкивая нас внутрь, чтобы раздать товар.

Брок прибежал еще через две минуты с кофе для всех нас. Я взяла свой, открыла его, с удивлением обнаружила черничный вкус, и улыбнулась ему.

— Ладно, давайте послушаем, — сказал Сойер, махнув рукой на странную команду хакеров, частников и кибер-детективов.

— Это чертовски безумно, — ответила Джейсторм, откупоривая крышку своего энергетического напитка и выпивая, по меньшей мере, половину за один глоток.

— Я имею в виду, я перепробовала все чертовы черные ходы, которые только можно придумать, — добавила Алекс, глядя в нашу сторону, все еще бледнее, чем обычно, а обычно она была призраком.

— И я знаю, что компьютеры — не твоя стихия, но поверь мне, я знаю свои бэкдоры, и это, — продолжила она, махнув расстроенной рукой на свой ноутбук, — не нормально. (Примеч. Бэкдор — дефект алгоритма, который намеренно встраивается в него разработчиком и позволяет получить несанкционированный доступ к данным или удалённому управлению операционной системой и компьютером в целом).

— То есть вы хотите сказать… — подсказал Сойер.

— То, что они не хотят сказать, ты имеешь в виду, — поправил Эл, еще более угрюмый, чем обычно, без сна. Он отодвинул ноутбук в сторону, держа в обеих руках свой огромный кофе.

— Слушай, кем бы ни был этот парень, я нигде не могу найти следов его профиля в Интернете, и поверь мне, подпольная информация о любом виде преступной деятельности обширна и подробна.

— Эл, я думаю, мы все могли бы обойтись без этой беготни. Что за гребаный профиль? — Это был Сойер. Брок рассказал мне за завтраком, что когда он встретил Рию, свою женщину с пропавшим годом, он воссоздал для нее год, полный праздников, чтобы она не чувствовала, что пропустила так много. Это казалось совершенно непохожим на человека, которого я всегда знала — грубый, наглый, самоуверенный, немного, ладно, много, раздражающий. Наверное, любовь действительно может изменить человека. Но, видимо, только в окружении этого человека, потому что в то утро он вел себя, как обычно, по-дурацки.

Эл пожал плечами.

— Компьютерное дерьмо сбило меня с толку. Такие парни, как этот — низменные, грубые, жестокие парни… они обычно не умеют делать брандмауэры на своих компьютерах, зачищать следы и вообще не думают использовать такую хрень, как Биткойн.