14 недель (ЛП) - Гэдзиэла Джессика
И нет ничего сексуальнее в мире, чем человек, который не стесняется самого себя, всех своих недостатков.
Поэтому, когда спустя почти целый час я все-таки заснула, моя рука лежала на его животе, и я не могла ее убрать.
Может быть, когда волны сна затягивали меня под себя, у меня было отчетливое ощущение комфорта, правильности, ощущение, что я нахожусь именно там, где должна быть.
Но, к счастью, я заснула прежде, чем эти мысли успели укорениться и прорасти.
Потому что они были совершенно безумными.
Глава 10
Тиг
Я не спал уже почти час. Часть меня хотела встать с кровати, найти свой телефон, поставить его на зарядку и проверить, что все придумали. Мне нужно было вернуть Кас. Отчасти это было по личным причинам: я не мог смириться с тем, что такое дерьмо происходит с женщиной, не сделав все возможное, чтобы вытащить ее из этой ситуации. Другая часть была связана с тем, что Кенз нуждалась в ее возвращении. Ей нужно было ее вернуть, потому что она была ее лучшей подругой, она ее любила, и это съедало ее. Но мне тоже нужно было ее вернуть, потому что прошлой ночью было принято решение, раз и навсегда. Между мной и Кенз происходит нечто важное. Дело закрыто.
Но мы не могли этого сделать, пока она не вернет свою подругу.
Так что все это было у меня в голове, периодически сменяясь воспоминаниями о ней с прошлой ночи: ее глаза, наполненные потребностью, ее идеальное чертово тело, обнаженное для меня, вкус ее сладкой киски, то, как она выкрикивала мое имя, когда кончала.
Как бы я ни понимал, что мне нужно вернуться к работе, не было такой силы на гребаной земле, которая заставила бы меня встать. Почему? Потому что Кензи спала на мне. Нет, не на моей груди. Не с перекинутой через меня рукой. Нет, она каким-то образом во сне полностью забралась на меня и растянулась на мне, как очень теплое, очень мягкое, очень сладкое одеяло. Ее лицо было прижато к моей шее, ее дыхание было теплым. Одна ее рука была свернута в кулак и лежала на моем плече. Другая, необъяснимо, потому что это не могло быть удобным положением, лежала на моем животе.
Я не мог испортить момент.
Кенз, конечно, была милой и уступчивой в моих объятиях; она была открытой и безоговорочной. Но в целом у нее были свои охранники. Они не были совсем непроницаемыми, и, скорее всего, были на месте только потому, что она слишком часто встречалась с неподходящими парнями. В конце концов, я бы навсегда оказался под ними. Но на данный момент она была полностью мягкой только тогда, когда я был внутри нее или когда она спала.
Я собирался наслаждаться этим, пока это длится.
Пока внизу не раздался стук в дверь, шум донесся до меня, и заставил все тело Кензи сильно вздрогнуть, когда она вскочила, мгновенно проснувшись, но глаза на мгновение оцепенели.
— Кто-то у двери, милая, — сказал я, заставив ее сонные глаза проясниться, и она кивнула мне, упав на бок, и потянулась вверх, чтобы вытереть глаза руками.
Мне было грустно от потери, но ноющая боль продолжалась, поэтому я вытащил свою задницу из кровати, схватил джинсы и футболку и пошел в ванную.
Я вернулся через минуту и обнаружил ее почти такой же, какой я ее оставил, все еще полностью голой и безразличной к этому, колени прижаты к груди, руки обхватили ноги.
Я подошел к кровати, все еще одевая футболку, и наклонился, чтобы поцеловать ее в висок.
— Я сейчас вернусь. Я оставил для тебя зубную щетку на стойке.
Ее голова повернулась, слегка наклонившись в сторону, в ее глазах было выражение, которое я хотел понять. Это было что-то глубокое. Я хотел спросить, из-за чего это, но стук все еще продолжался, и у меня не было времени.
Вздохнув, я двинулся к лестнице и спустился вниз, чтобы найти Брока у двери, опирающегося на дверной косяк и стучащего в дверь другой рукой.
Его лицо было усталым, а одежда помятой из-за ночи в машине, но в остальном он выглядел свежим, как маргаритка. По опыту я знал, что он действительно может провести три или четыре дня подряд без сна и не терять своей остроты.
— Ты знаешь код, — ответил я, открывая дверь и наблюдая, как он заходит внутрь.
Он снова повернулся ко мне, губы растянулись в фирменной ухмылке.
— Я подумал, что если ты не отвечаешь, значит, что-то происходит, и я не хочу входить. Я люблю тебя как брата, но я буду счастлив, если мы сможем поддерживать такие отношения, когда ни один из нас не видел члена другого.
Я закрыл и запер дверь, включив сигнализацию.
— Почему ты думаешь…
— О, да иди ты на хрен с этим, — сказал он, смеясь. — Клянусь Христом, тебе пришлось оторвать нижнюю губу от пола, когда она пришла в офис со своими замашками. У тебя есть типаж, Тиг, и Кенз подходит под него как нельзя лучше. К тому же она чертовски великолепна, и я бы усомнился в твоей сексуальной ориентации, если бы ты не захотел залезть на нее. Кроме того, ты обхватил ее руками в офисе, и ты явно возвращался с ужина. Не нужно быть частным детективом, чтобы собрать все это дерьмо вместе, понимаешь? — Он говорил, пока шел к скрытой лестнице, дотянулся до нее и ввел код. Он дернул дверь и крикнул вверх по лестнице.
— Эй, Кенз! Я поднимаюсь. Надеюсь, ты одета. Ну, вообще-то я бы не возражал, если бы ты не была одета, но ты понимаешь, о чем я.
А потом он трусцой побежал вверх по лестнице, оставив меня следовать за ним, сбрасывая замок. Я был слишком параноидален, но я не собирался рисковать с ней до тех пор, пока псих не окажется в клетке или могиле.
Я вошел и увидел, что Брок идет к кухне, где уже витал сильный аромат кофе и стояла Кенз.
Но не в своем платье с прошлой ночи.
О, нет.
Она была в одной из моих футболок.
Конечно, я был высоким, как черт, но она сама была длинноногой, поэтому темно-синий подол спускался едва до середины бедра. Ее волосы были убраны назад, а ноги обнажены.
Она была чертовски великолепна даже без всех своих обычных украшений.
И она ничуть не стеснялась того, что ее видят без них, что было еще сексуальнее.
— О, ты готовишь мне завтрак? — спросил Брок, глаза загорелись, очарованием, как обычно. — Я проголодался.
Я подошел ближе и увидел, что, конечно, она уже нашла сковородки и поставила две на плиту. Она подошла к холодильнику и открыла его.
— В чем дело, Брок, не можешь найти женщину, которая захочет терпеть тебя достаточно долго, чтобы готовить для тебя?
— Не такую, которая будет бить меня по яйцам, пока она это делает, как ты, — сказал он, подняв на нее бровь, заставив ее обернуться через плечо и на секунду одарить его фальшиво-строгим взглядом, а затем широко и открыто улыбнуться.
— Перестань быть таким рогатым, и я перестану к тебе приставать.
— Эй, не каждому парню везет так, как Сойеру и Тигу, Кенз. И если я собираюсь быть одиноким, я собираюсь наслаждаться этим.
— Ну, — сказала она, поставив большую миску и упаковку яиц на прилавок, пожав плечами, — я не могу поспорить с такой логикой.
— Так что ты мне готовишь? Я хочу двойную порцию за то, что просидел в машине всю ночь.
— Яичницу и блинчики, — сказала она, пожав плечами, передвигаясь и заглядывая во все мои шкафы, пока не нашла все ингредиенты, которые хотела, и выложила все на прилавок. — Я бы приготовила на завтрак картофель, но кто-то держит в доме только сладкий картофель. Как какой-то здоровый зануда, — сказала она, посылая мне взгляд со скривленной губой. — А еще у него нет черничного сиропа для кофе. Это просто кощунство.
Она обращалась с просьбами.
Это был окольный путь, но она делала это. Она хотела, чтобы у меня дома были вещи, которые ей нравятся. Потому что она планировала быть рядом.
Мне это чертовски нравилось.
И черничный сироп, и белый картофель были на первом месте в моем списке, когда я в следующий раз приду в продуктовый магазин.
Она двинулась ко мне, направляясь к ящику, где я хранил лопаточки и прочее дерьмо. И мне было наплевать, что у нас гости. Я схватил ее, прижал спиной к прилавку и впился своими губами в ее губы. Это не было коротким. Это было долго, глубоко и горячо, настолько, что она расплавилась на мне, издавая низкий, горловой скулеж на моих губах.
