14 недель (ЛП) - Гэдзиэла Джессика
Мой желудок скрутило, и я порадовалась отсутствию пищи в нем, когда мой взгляд переместился на бумагу в ее руке.
— Хорошо, — сказал Сойер, обращаясь к остальным членам комнаты. — У нас есть доказательство жизни. Нам нужно заняться переводом этих денег, пока банки не закрылись.
— А как насчет планов пикапа? — спросил Тиг.
— Где-то недалеко от Ньюарка. В семь утра. Никаких копов. Обычное дерьмо, — сказал Сойер, заставив меня пристально посмотреть на его профиль.
«Обычное дерьмо».
В этом не было ничего «обычного».
Но, оглядевшись вокруг, я поняла, что это было необычно только для меня. Все остальные в комнате выглядели спокойными, собранными и понимающими. Возможно, это был первый раз, когда я действительно смогла увидеть за компьютерами и личинами, которыми я всегда знала этих людей. Я увидела, кем они были на самом деле — людьми, которые жили в очень серой зоне жизни, которые ежедневно видели то уродливое, что редко касалось нормальных людей; они все видели этого достаточно, чтобы почти ожесточиться. И все же они никогда не сдавались; они по-прежнему пытались бороться за правое дело.
— Ты не собираешься вызвать копов? — спросил Брок, пытаясь быть голосом разума. — Я верю Лойду, что он позволит нам взять на себя инициативу, насколько это возможно, учитывая, что они ничего не нашли, но этот напарник, с которым он сейчас…
Алекс хмыкнула, а Сойер изо всех сил старался не улыбнуться.
И я вспомнила, что Алекс сказала о детективе Джонсе и его выборе порно, включающем мужские игры с задницей, и комментарий про привязь почти заставил меня тоже улыбнуться.
— Мы всегда можем позвонить им, когда будем почти у места высадки, — рассуждал Тиг. — Таким образом, если что-то пойдет не так, они придут нам на помощь.
— Хорошо, теперь давайте попробуем начать действовать, — сказал Сойер, глядя на свою компьютерную команду. — Что вам нужно?
— Космос, — был очень характерный ответ Барретта.
— Разве вам не нужен мой счет… — начала я, но была встречена четырьмя взглядами, в каждом из которых было, по крайней мере, по одной поднятой брови.
— Точно, — сказала я, покачала головой и двинулась обратно к входу в офис.
Итак, мы дали им пространство, и они работали.
— Хорошо, мы на стадии нажатия кнопки, — объявила Алекс, когда время приближалось к пяти часам вечера.
— Тогда нажимайте. — Это была я, мой голос был немного грубым, немного угрюмым. Но я снова просто стояла и ничего не делала, пока эти люди творили всякое безумное дерьмо, пытаясь исправить мою ситуацию. Не то чтобы я чувствовала себя виноватой. Это была их работа. У меня не было таких навыков. Но я ненавидела чувствовать себя бесполезной. Я ненавидела ничего не делать. Для человека, ориентированного на действие, это было худшее чувство.
Тиг придвинулся ко мне сзади, прижался всем телом к моей спине, его рука скользнула по моей нижней части живота, сжимая меня, в чем я и не подозревала, что так сильно нуждаюсь.
Потому что это был катализатор.
Это было начало конца.
Я была так готова к тому, что все закончится.
Ну, это не будет «сделано» в течение долгого, долгого времени. Потому что освобождение Кас от этого психопата не означало, что я верну свою Кас. Я не бредила, и я уделяла достаточно внимания на факультативных занятиях по психологии в старшей школе, чтобы знать, что она никогда больше не будет моей прежней Кэсси. Ей нужно было остаться в больнице. А оттуда, ну, я представляла себе бесконечное количество терапии. Сначала мне нужно будет быть с ней помягче, дать ей прийти в себя. После этого мне нужно будет научиться быть одновременно мягкой и твердой, чтобы попытаться вернуть ее к жизни, вернуть ее к работе, показать ей, как снова жить, чтобы она не погрузилась в страдания. Не то чтобы кто-то винил ее, если бы она погрузилась в него. Она прошла через ад, через вещи, о которых я даже не хотела думать, потому что от одной мысли о них мне становилось физически плохо. Она имела право не проходить через это.
Но она заслуживала большего.
Она заслуживала вернуть свою прежнюю жизнь, свое прежнее счастье. Или, по крайней мере, столько, сколько она могла, учитывая ту тьму внутри, с которой ей теперь придется бороться.
Может быть, это была переделанная вина выжившего. Она тоже была жива, но я все еще, совершенно иррационально, чувствовала себя виноватой. Это могла быть я. Если бы это была я, ей не пришлось бы проходить через это. Это был искаженный взгляд на вещи, потому что никто из нас не заслуживал этого, не должен был даже беспокоиться об этом. Но я не могла избавиться от этого чувства.
Потом Барретт щелкнул.
И все сошли с ума.
Я не знала, что можно печатать так быстро, как они все начали печатать. Возможно, я была немного удивлена, что клавиатуры не сломались или ноутбуки не загорелись.
— Что они пытаются сделать? — мой голос звучал странно, отстраненно, как будто я слышала его издалека.
Сойер бросил на меня пустой взгляд и пожал плечами.
— Да хрен их знает. Думаю, они пытаются проследить за биткойнами от одного «кошелька» к другому. Да, сегодня я узнал, что есть такая вещь, как онлайн «кошелек». Хотя хрен его знает, что это значит.
Я тоже понятия не имела.
У меня были типичные компьютерные навыки моего поколения, то есть я могла делать все — от настройки до разборки и переподключения вещей, которые соскочили, или добавить больше памяти и все такое. Я также могла, как чемпион преследовать в социальных сетях. Но я абсолютно ничего не знала о таких вещах, как темная паутина, кроме того, что знала, что она существует и полна темного дерьма, и биткойнов, которые, как я знала, были способом обращения с деньгами для людей, которые больше не доверяли банкам и экономике.
Наблюдая за ними, это выглядело как нечто, с чем стоит познакомиться. Не потому, что я хотела кого-то взломать, или потому, что я хотела избежать наказания за незаконные действия в сети, а потому, что это, казалось, придавало им силу. В то время как я стояла там совершенно бессильная.
— Дело сделано, — объявил Барретт, отходя от своего компьютера.
— Куда ты, бл*ть, собрался? — спросил Сойер, когда Барретт двинулся к входной двери с темпом, осанкой и цветом кожи как у зомби.
— Душ. Постель. Еда.
— Нет, ты нам нужен… — начал Сойер, но Барретт уже ушел.
— Братья, — согласилась я, сочувственно пожав плечами.
Казалось, без него никому не было хуже, все по-прежнему потягивались.
— Барретт лучше справляется с банковским дерьмом. Отслеживаемое дерьмо. Алекс, Джейсторм и Эл лучше разбираются в темной паутине и таких вещах, как программирование на C++ и прочем дерьме, — объяснил Брок, махнув рукой в сторону брошенного и гораздо более удобного кресла Барретта.
Поскольку я все еще была на каблуках, в основном потому, что пол Баррета нуждался в чистке, а я не хотела ходить по нему босиком, мне нужно было присесть, чтобы облегчить острое и пульсирующее ощущение мозолей, образующихся на подушечках пальцев ног.
Я только слегка раздвинула ноги, упираясь в ботинки, но, не входя в них, когда на экране обновилась моя электронная почта, которая все еще была открыта.
Это была чистая привычка.
Я навела курсор, нажала на электронную почту, и тут мой желудок сжался, потому что на секунду экран стал белым, и я была уверена, что сломала ноутбук Барретта, что могло привести к тому, что я на долгие годы окажусь в собачьей будке вместе с его меркантильной и обидчивой задницей.
Но затем открылась веб-страница, которая секунду крутилась, пока загружалась.
Мне даже не пришлось больше ничего нажимать.
Видео загрузилось автоматически.
Я была уверена, что мое сердце забилось, а потом перестало биться прямо там и тогда.
Потому что это было не то же самое видео, что и накануне.
И не было никакой причины для нового видео теперь, когда у него есть деньги.
Это была та же комната, что и накануне, или мне так показалось, хотя здесь было больше света, который впервые появился, грязный матрас на полу в углу, стены из шлакоблока, цементный пол, раскладной стул, на котором она сидела во время последнего видео, и ведро в углу, которое, в общем, оставляло мало места для воображения.
