Горячий Май - Айрин Лакс
— Охренеть. Знаешь ли ты, насколько это сильный соблазн, Ника?
Я посмотрела на лицо Мая со сжатыми челюстями и ходящими желваками. Взгляд сам гулял по его лицу. Почему-то поняла, что Антон на меня никогда не смотрел так: словно хотел меня не просто взять, но выпить досуха, сожрать, как экзотическое блюдо, и в то же время сберечь. И с Антоном было спокойнее намного.
С Маем — постоянные американские горки: дикий коктейль из чувственного возбуждения и эмоциональных качелей от сильной неприязни до сумасшедшей страсти.
— Сейчас я дико сожалею, что не подошёл к тебе первым, — говорит Май, приподнимаясь надо мной на локтях.
— О чём ты? — недоумеваю я.
— Ты же с Тохой в клубе познакомилась? Незадолго до Нового Года?
— Да… С одногруппниками отмечали.
— Мы с Тохой были в тот раз вместе, — улыбается Май и раскатисто смеётся. — Я, болван, ещё сам на тебя внимание Тохи обратил.
— Это так мило звучит, но не верю, хоть убей, — говорю я.
— Не веришь?
— Не-а…
— Хочешь, подробно расскажу, во что ты была одета? — нетерпеливо говорит Май и, не дожидаясь моего ответа, говорит. — У тебя на голове был ободок с крылышками серебристого цвета. Чёрное платье, спереди короткое, но удлинённое сзади. Нежно-розовая сумочка и охуенные лодочки в тон сумке.
Я ошарашенно молчу. Чувствую, что Май не врёт, говоря правду, но вслух говорю другое:
— Может быть, ты видел мои фотографии с Антоном?
— Нет, не было никаких фотографий, Ника. И ты прекрасно это знаешь, — усмехается Май. — Просто я тебя заметил, сказав Тохе, что был бы не прочь совратить такого ангелочка.
Мои губы расползаются в улыбке.
— Тоха подошёл ко мне с этой фразой, — говорю я.
— Вот же блядь! — матерится Май.
— Допустим. Почему ты сам не подошёл?
— Тупее не придумаешь, но мне в тот момент позвонили родные. Как раз дядька родной умер, отец просил, чтобы я помог. Надо было срочно ехать, потому что родня была в шоке. Как оказалось потом, Тоха уже прибрал тебя к своим рукам.
— И в бассейн ты меня столкнул по этой же причине?
— Я думал, Тоха составит тебе компанию. У вас всё так быстро закрутилось, — усмехается Май и неожиданно добавляет. — Вот я хрен бы согласился на то, что у нас есть сейчас.
— Очень странное заявление от того, кто сам стал третьим, — задумчиво говорю я, пытаясь понять Мая. Пока не получается.
— Да-а-а… Третий. Что есть, то есть, кисонька, — передразнивает Май Антона.
— Не называй меня так.
— Не нравится?
— В твоём исполнении не нравится, — признаюсь я. — Ты как будто насмехаешься надо мной.
— Верони-и-ика, — растягивает моё имя Май. — Так лучше?
— Да… И всё же, кто предложил это?
— Быть втроём?
— Да. Кто был инициатором?
— Я.
Я уже не сдерживаю себя, хохочу так, что начинают катиться слёзы из уголков глаз.
— Смешно? — становится серьёзным Май, садясь на кровати.
— Это был сарказм? Или ты сказал правду? — спрашиваю я, отирая слёзы.
— Правду, конечно же. Я знал, что Тоха встречается с тобой. До сих пор. И просто предложил ему… Сначала в шутку. Но потом решил проверить, попробовать. Сыграл на его азартности.
— Ты тоже азартный игрок, как Тоха? — спрашиваю я.
— Ни капли. У меня всегда остаётся трезвым рассудок. Я подумал, что он согласится, чувствовал, что он пойдёт на это. И не прогадал, потому что Тоха согласился, — подводит итог всему Май. — Так что сейчас я — третья ось в вашей системе координат.
— Хочешь сказать, что та игра была подстроена? — возмущаюсь я.
— Да. Я по-любому бы выиграл.
— Вы просто два… зарвавшихся, наглых, самодовольных…
— Продолжай, мне нравится, когда ты злишься. Очень сексуально выглядишь, — обезоруживает меня Май всего несколькими словами. — Тебе же хорошо с нами? Значит, всё идёт, как надо.
Май ложится рядом, обнимая меня.
— Болтушка, ты заговорила меня настолько, что мы забыли о самом главном.
Май переворачивает меня на живот, закидывая подол платья на спину, и просовывает пальцы под резинку трусиков, стягивая их.
— Бля… За что мне это наказание? — матерится он, поглаживая пальцами кожу ягодиц.
Глава 36
— Я — твоё наказание? — спрашиваю, обернувшись через плечо.
— Ещё какое. Дебильные правила игры, послать бы их. И Тоху тоже — к чертям.
Сердце начинает колотиться к груди от эмоций, которые я чувствую в голосе Мая.
— Тогда лучше остановиться, — тихо говорю я, не понимая себя, и злясь на это. — Давай не будем ничего осложнять?
Я двигаюсь в сторону, Май удерживает меня горячей ладонью за поясницу.
— Нет, нормально всё, Ника. Это просто мысли вслух. Я же не идиот, чтобы лишать самого себя десерта.
Май наклоняется, начиная покрывать кожу ягодиц поцелуями, поглаживает, сминает.
— Раздвинь ножки.
Я медлю.
— Не бойся, я не стану сразу таранить твою попку пробкой. Для начала расслаблю тебя.
Я укладываюсь головой на сложенные локти и закрываю глаза, подчиняясь. Май сразу же накрывает пальцами складки, массируя их по кругу, и целует шею. От поцелуев и неторопливых движений тело накачивается томлением, влажным и вязким. Май внезапно ныряет двумя пальцами в лоно, и я выгибаюсь, приподнимаю попку навстречу его пальцам. Жадно вбираю его движения, ускоряющиеся с каждой секундой, и уже постанываю, желая большего. Понимаю, что удержаться трудно будет не только Маю, но и мне.
Это какая-то пытка — плавиться под жаркими касаниями, понимая, что за границу переходить нельзя. На голове крутятся на повторе слова Мая: «Послать бы правила…»
Сейчас — да, а потом? Не хочу запутывать всё ещё больше, поэтому держусь из последних сил, кайфуя, когда влажный палец Мая нажимает на тугое колечко попки. Я возбуждена настолько, что даже не требуется время на подготовку: его палец свободно скользит, заставляя меня выгибаться и бессильно комкать простынь.
Май останавливается, тяжело дыша. Шумно сглатывает, немного нервно смеясь:
— Поневоле думаю, нет ли у Тохи камер? Может быть, смотрит и кайфует от того, что нас так ломает. Это же, блядь, настоящая ломка. А пакетик с желанной дозой — прямо передо мной.
Под закрытыми глазами пляшут яркие пятна. Я уже почти на пределе. Если Май подвигает пальцами ещё немного — сильно кончу, а пока мышцы попки и лона просто пульсируют, сжимаясь от
