Школа жён - Виткевич Магдалена
Янек улыбнулся и обнял девушку. Михалина прижалась к нему и закрыла глаза. Она пыталась не думать о прошедших занятиях, но было тяжело. От Янека пахло мужской свежестью. И надежностью. Можно ли пахнуть надежностью? Наверное, можно, если в объятиях Янека она чувствовала себя под защитой.
– Янек…
– Мхм?
– А может, со мной что-то не так, если я сбежала?
– Мися… Все наоборот. С тобой как раз все в порядке. – Он гладил ее по светлым волосам.
– Ты так считаешь? Это хорошо… Что-то я устала, мне нужно прилечь. Пойдем со мной? Я не хочу быть одна.
– Конечно. В конце концов, два часа в твоем распоряжении. Как всегда. Если понадобится, то и больше.
Михалина легла, утомленная утренним стрессом. Так было всегда, когда наступали неприятности: она всегда стремилась «переспать» их, забыть, полностью стереть из памяти.
Янек прикрыл ее одеялом.
– Отдохни и не волнуйся.
– Эх… – вздохнула Михалина уже с закрытыми глазами.
Янек гладил ее по волосам, по щеке, по плечам, гладил, пока она не уснула.
* * *Ее разбудила эсэмэска. Наверняка Мишка, улыбнулась она. Все-таки две недели прошло, а еще совсем недавно они вообще не расставались. Она лениво потянулась к телефону.
Фото.
На снимке очень знакомая татуировка на шее. На шее ее Мишки, никого другого. И голова эта была между голыми ляжками, нигде больше. Женскими, естественно. И от кого это пришло? От Нины?
Михалине стало плохо.
Она набрала номер своей лучшей подруги.
– Нина, в чем дело? – спросила она, когда та поприветствовала ее очаровательным голосом.
– Ни в чем, – ответила Нина.
– Как это ни в чем? Ты застукала Мишку на таком деле и говоришь, что ни в чем? Откуда у тебя эта фотография? Нина! Что мне теперь делать?
– Ну, у тебя было твоих пять минут… Или чуть больше… – сказала Нина.
– Не понимаю… – Михалина все больше недоумевала. – Откуда у тебя эта фотография? – Она не понимала, что ей делать – горевать или злиться.
– Ну я ее сделала, – беззаботно ответила подруга.
– Как это сделала? Ты? – спросила Михалина, и ее вдруг осенило. – Ах, так это… ты!
– Браво, дошло, – не без злорадства ответила Нина. – И я скажу тебе, что Мишка очень даже ничего в этих играх.
Михалине стало плохо. Поверить в только что увиденное и услышанное было выше ее сил. Она нажала на кнопку отбоя, и только плававшие на дне черепной коробки остатки здравого смысла не позволили ей хряснуть телефон о стену.
Она позвонила Мишке.
Нет ответа.
Второй, третий, четвертый раз.
Михалина была в панике.
Пятый. Шестой.
В очередной раз она услышала голос Нины:
– Я же говорила тебе, что ты уже имела в жизни свои пять минут.
– Позови Михала.
– Он не может сейчас говорить… Занят… Еще одну фотку скинуть?
Михалина больше не могла это слушать. Она снова нажала на красную кнопочку, бессильно опустилась на кровать и разрыдалась.
* * *– Ты не знаешь, где Мися? – шепотом спросила Ядвига Юльку на очередном занятии.
– Без понятия. Да и нечего ей здесь делать. Будет разговор о том, как сделать себе хорошо. А она сосредоточена на Мишке – зачем ей такие лекции? Не то что мы, Ягодка, – свободные феминистки, – рассмеялась Юлия.
– Я – феминистка? Такого ни в одном кино не увидишь, – ответила Ядвига и сразу почувствовала на себе взгляд шипящей Аньки, которой мешали воспринимать истины, изрекаемые тренером Иоанной:
– Радость секса надо открывать для себя, а не для того, чтобы ублажать парней или чтобы нравиться им. И конечно, для хорошего секса нужен хороший партнер, а не какой-то жирный ублюдок, который если на что и способен в спальне, так это только менять любовниц, а с ними снова делать все то же самое, то есть… ничего.
При этих словах вошла Михалина, вся в слезах. Даже толстый слой пудры и кроваво-красная помада не смогли отвлечь внимание от ее глаз. Она тихонечко села на последней скамейке, словно хотела остаться незамеченной. Казалось, она внимательно слушала.
Ядвига с Юлькой многозначительно переглянулись. Михалина избегала встречаться с ними глазами.
– Жирный ублюдок, – повторила Михалина слова тренерши, когда они выходили с занятий. Она не могла говорить, только показала фотографию.
– Мишка? – спросила Юлия.
Михалина кивнула. Одна фотка перечеркнула, как ей казалось, всё. Как любовь, так и обычную женскую дружбу. Она потеряла и первое, и второе.
* * *– Ты слишком хороша была для него, – успокаивала ее Ядвига. – Слишком хороша. Я кое-что об этом знаю, дорогая. Слишком хороший человек – это скучный человек. Смотри, все романтические героимужчины были страшными хулиганами. А женщины? За какими бабами мужики волочатся? За такими, которые их отшивают, за неприступными. А если какая слишком рьяно его домогается, такую сразу бросают. Я что, разве неправильно говорю? Скажи, Юлька.
– Правильно, все правильно ты говоришь, – кивнула Юлия, убеждая себя, что, может, хорошо она тогда сделала, что пошла на озеро, чтобы остыть и подумать, прежде чем дело с Конрадом дойдет до чего-нибудь посерьезнее.
– По-моему, всё наоборот, – вздохнула Михалина. – Я была ужасна в постели…
– Дура ты, – осадила ее Ядвига. – Знаешь, был у меня одно время парень… Он был для меня лучшим на свете… Исполнял все мои прихоти еще до того, как они приходили мне в голову. И было неважно, куда он хочет пойти, важно было то, куда пойти хотела я…
– Ну и? – спросила Юлька. А Михалина, чтобы хоть чем-то занять руки, в это время укладывала ей волосы.
– Ну и мне все вдруг наскучило, – ответила Ядвига и пожала плечами.
– Ягодка! – воскликнули потрясенные девушки.
– Честное слово. Идеалы никому не нужны… Я, конечно, потом поняла, что это был не лучший поступок в моей жизни, но тогда у меня уже был Ромек и я ходила с животом. A Мачек, так звали того идеального, исчез из моей жизни. Растворился…
– Ты с ним больше не общалась? – полюбопытствовала Михалина.
– Нет. И даже не искала его, да и зачем? Наши пути разошлись, я выбрала для себя мачо с характером, а он – обычную серую мышку. Для которой он, наверное, тоже был таким хорошим, что аж делалось скучно… Но она в жизни не искала впечатлений… А я…
– А ты искала? Блин! – воскликнула Юлия, потому что заслушавшаяся Михалина чуть не обожгла ее плойкой.
– Сорри… – извинилась Мися. – Но… Если ты пожалела, что ушла, может, Мишка тоже пожалеет и вернется ко мне?
– Михалина! – воскликнула Юлия.
– Даже не думай об этом! – подхватила Ядвига. – Начни наконец-то жить для себя, а не для него!
– Это что же получается: я больше никогда не увижу его? Точно – не увижу, ведь мне придется съехать оттуда… Мне… О боже, мне некуда идти!
– Спокойно, – сказала Юлия. – Для начала остановишься у меня. А потом посмотрим.
– Боже, теперь я что, сама должна планировать всю свою жизнь? – проговорила потрясенная Михалина.
– А до сих пор ты этого не делала? – спросила Ядвига. – Ты думала, что всегда будешь официанткой в забегаловке с джазовой музыкой? А ты представь меня, как я подаю пиво каким-то малолеткам. Или не малолеткам, раздевающим меня глазами?
– Ну… не очень… – Мися старалась быть вежливой.
– А почему? – буркнула Ядвига.
– Потому что…
– Потому что я слишком старая?
Михалина кивнула.
– Знаешь что? Я старше тебя на тридцать с лишним лет, но ты даже не представляешь, как быстро все пройдет. Своего возраста человек не замечает. Морщины легко заметить у друзей и врагов. А ты? В глубине души ты всегда будешь оставаться девятнадцатилетней, сексуальной, красивой и будешь продолжать думать, что с блеском в глазах завоюешь мир. Только этот мир смотрит на тебя уже немного по-другому. Борись за свое, Миська. И подумай, чем ты хочешь заниматься.
Михалина потупила взор:
– Я бы хотела закончить школу. Парикмахерскую…
