Без прелюдий (СИ) - Шагаева Наталья
— М-да, мужчина-собственник, деспот и диктатор — предел мечтаний, — усмехаюсь, закатывая глаза.
— Наталья, прекрати! — качает головой. Обходит стол, подходя ко мне вплотную. Обхватывает мой подбородок, заглядывает в глаза.
— Останешься?
— А слабо в любви признаться? — улыбаюсь я.
— Люблю… — выдыхает он. — Ответные реверансы будут?
— Э, нет, — пытаюсь увернуться от его наглых рук. — Мое признание надо заслужить.
— Ой, замочили, — снова впивается мне в губы, одновременно пытаясь стащить с меня блузку.
Протестующе мычу, уворачиваясь от его поцелуев.
— Ты сказал, просто ванная и спать! — упираюсь в его грудь, пытаясь оттолкнуть.
— Я передумал, — снова в наглую захватывает мои губы и дергает блузку, отрывая пуговицы, которые со звоном рассыпаются по плиточному полу.
Эпилог
Константин
К вечеру летняя духота немного сошла, и стало дышаться легче. Меня не было дома неделю. Рабочая поездка затянулась из-за форс-мажора. Я вымотался больше морально. Группа моих подчиненных из аэропорта сразу поехала в бар праздновать сложную, но удачную сделку. А я уже, наверное, стар для таких подвигов. Мне просто хочется домой. А может, дело и не в возрасте. Раньше не особо хотелось. Что изменилось сейчас?
А изменилось многое. Дома меня ждет женщина.
Долгие годы я полагал, что это все никому не нужная лирика. Мне, наоборот, нравилось, когда меня никто не ждет. Мой дом — только сугубо мое личное пространство. Мне не нужны были там посторонние люди, чужие вещи и запахи. Мне было в кайф одиночество. Я отдыхал только сам с собой в полном умиротворении.
Но все поменялось…
Меня начала раздражать автономность Наташи. Ее желание сохранить дистанцию, и нежелание сближаться. Меня накаляло и выводило из себя, что я не знал, где она и с кем, когда не со мной. И я сам лично (кто бы мог подумать) настоял на ее переезде ко мне. Я настолько не в себе от этой женщины, что творю несвойственные себе вещи.
Но моего желания оказалась мало.
Наташа у меня дама с характером. И мне снова буквально шантажом и силой пришлось уговорить ее почтить своим вниманием мой дом.
Как оказалось, все самые ценные вещи даются нам с трудом. И, наверное, так и должно быть. Если бы мне все досталось легко, наверное, я бы это так не оценил.
Паркую машину в гараже, выхожу, дергая ворот, ослабляя опостылевший галстук. На широких мягких качелях возле дома сидит Дарья, что-то строча в телефоне, не замечая меня.
Естественно, Наталья переехала ко мне с дочерью.
Меня, как ни странно, не трегирерил этот момент. С Дарьей я нашел общий язык гораздо быстрее, чем с ее мамой. Иногда Наташа психует по этому поводу, потому что Даша, понимает, кто главный и решает некоторые вопросы через меня. Девочка далеко пойдет, в хорошем смысле этого слова.
Конечно, я ей не отец и не претендую на его звание. Отец у нее есть. Который по-своему, но любит дочь.
Замечаю на веранде нашего дома обилие подвесных горшков с уже цветущими сиреневыми цветочками. А на идеально отполированном столе — цветастую скатерть. Это просто вандализм — вот так портить стиль моего дома, накрывая стол из ценной породы дерева скатертью.
Закатываю глаза, присаживаясь рядом с Дашей, «любуясь» этим безобразием. Чья-то пятая точка сегодня будет выпорота.
— О, привет, — снимает наушники Дашка, замечая меня. Киваю. — А мама тебя не ждет. Она сказала, ты прилетишь завтра.
Да, мы почти сразу перешли на «ты». Я уже говорил, что с дочерью Натальи мне гораздо легче общаться, чем с ее матерью.
— А я прилетел сегодня, — выдыхаю я. — Что это за безобразие? — указываю глазами на скатерть и цветы.
— Мама… — разводит руками Дашка, хитро улыбаясь.
— А ты куда смотрела?
Как ни странно, наши вкусы в минимализме и консерватизме очень схожи с Дашей. Что бесит Наталью.
«Иногда мне кажется, что она больше твоя дочь, чем моя», — цитата из Натальи.
— Я ей говорила, что это полная безвкусица и эти цветочки убьют всю идею интерьера, — скептически произносит Даша. — Но ты же знаешь маму, — усмехается. — Легче согласиться.
— Знаю, — выдыхаю я, — Как в общем твои дела?
— Да все норм. С матерью небольшой дисконект, — хитро щурит глаза.
Вздергиваю брови.
— Я хочу вот такую сумку, — показывает мне телефон. Что-то очень девчачье, с обилием брелоков. — А мама говорит, что это бесполезная трата. У меня куча сумок и еще одна за такие деньги мне не нужна, — надувает губы. — А она мне очень-очень нужна, — строит мне глазки.
— Скинь мне ссылку.
— Спасибо, спасибо, спасибо! — быстро перекидывает мне ссылку.
Киваю, поднимаясь с качелей, иду в дом к хозяйке, которая вероломно сносит все идеи моего дорогого дизайнера.
Прохожу. В доме пахнет свежим хлебом. Раньше здесь пахло чистотой, иногда коньяком и сигарами. А теперь выпечкой. С этим я уже давно не борюсь. Наташа не признает магазинного хлеба. А я и вовсе редко его ем. Но свежий домашний хлеб с хорошим сливочным маслом и кофе по утрам — это истинное наслаждение.
Точно старею. Мне стали нравится простые вещи. Слава богу, в моей гостиной, кроме бежевых штор, которые Наталья отвоевала еще месяц назад, ничего не поменялось.
Чисто, уютно. Наталью не наблюдаю. Поднимаюсь наверх. Дверь в нашу спальню приоткрыта. Тихо вхожу, замечая Наташу за туалетным столиком. На ней простой домашний сарафан в стиле ее балахонов. Но я привык. Дома это даже удобно. Быстрый доступ к телу.
Она смотрит не на себя в зеркало, а на стол, где лежат пока непонятные мне предметы и бумажка.
Я не крадусь и не скрываю своего присутствия, но Наталья словно в трансе меня не замечает. То, на что она смотрит, ее явно не радует. Она сжимает в руках щеки и глубоко вздыхает.
Ну и что мы еще натворили, пока меня не было?
Подхожу к ней и опускаю ладони на плечи.
Наташа вздрагивает, подпрыгивая на месте. Поднимает глаза на зеркало и встречается со мной взглядом. Испуганно сгребает все, что было на столике, и нервно запихивает в ящик.
Молча наблюдаю, пытаясь понять, что происходит. Такой растерянной и испуганной я ее не видел никогда. Обычно моя Наташа не теряется. Ей слово, она мне десять в ответ. В общем, не скучно живем.
— Добрый вечер, — наклоняюсь, проводя губами по ее волосам, вдыхаю.
— Привет, — пытается улыбнуться, но выходит плохо. — Почему не предупредил? Я думала, ты завтра прилетишь, я ничего не приготовила, — начинает нервно тараторить, волнуясь, что мне совсем не нравится.
Соскакивает с места, быстро целует меня в щеку.
— Я тогда сейчас быстро что-нибудь придумаю. Хочешь семгу? — продолжает суетиться. — Ты пока прими душ, — быстро идет в сторону выхода.
— Стоять! — рявкаю я.
Наталья останавливается.
— Ну-ка, иди ко мне! — Идет, опуская глаза в пол, кусая губы. — Что происходит?
— Ничего не происходит. Ты просто меня напугал.
И ведь волнуется очень. Нервничает.
— Что ты спрятала в стол?
Тоже начинаю беспокоиться, потому что ее паника передается мне.
— Да так, мелочи по-женски, — отмахивается она.
— Тогда мне можно посмотреть? — подхожу к столу, медленно выдвигая ящик. И тут Наташу срывает.
— Да, боже мой! — подлетает ко мне. — Все равно ты рано или поздно узнаешь. Чего тянуть-то! Я беременна! — выдает она.
И у меня не остается сомнений: в столе лежат три положительных теста и справка с женской консультации о беременности.
Пауза.
Тишина.
Наташа, кажется, не дышит в ожидании моей реакции. А я продолжаю смотреть на тесты. И я не знаю, что чувствую. Мне сорок семь, становиться еще раз отцом я не планировал. Все это повисает в воздухе, между нами. Нет, я не зол. Не огорчен. Я в растерянности. Это неожиданно. Даже не помню, когда последний раз был так растерян.
