С утра шёл снег (СИ) - Моро Лолита
— Не пойду, — я погладила его по плечу в новой рубашке.
— Почему? — музыка стихла. Он не отпускал. Его старший брат тут же завел следующую мелодию. Такую же медленную и несчастную.
— Не надо, потому что… — тут погас свет и музыка заткнулась.
— Кнерек, ребята. Электричество кончилось. Все на выход. Давид, выходи последним и запри дверь, — распорядился хозяин заведения весело. Подгонял гостей в спину. Те споро хватали бутылки и пластиковые тарелки с закуской.
Молодцы, братишки. Устроили младшему подарок на день рождения. Аккуратно и незаметно для всех. Я вздохнула и позволила себя целовать.
Если он что-то и умел, то сейчас это не играло. Исстрадавшееся его желание настолько рвалось наружу, что он дышать не успевал. Я сдерживала смех, как могла, принимая его судорожные губы на своей коже с одеждой пополам.
— Брюки испачкаешь, дурачок, — я расстегнула ремень, потом молнию. Давид замер. Я повернула его к себе спиной. Провела рукой по гладкому, мелко дрожащему животу. Потом по бедрам, спуская штаны вместе с трусами ниже, выпуская замученное все его на волю. Мошонка в одной ладони. Ого! Весьма прилично. Член обняла пальцами другой руки. Просто отлично! Раз-раз-раз. Громкий стон. Горячая волна в моих пальцах. Он кончил в бесстыдном свете половинки луны. Обмяк на меня. Я присела на стол. Тяжелый, засранец. Давид опомнился и быстро развернулся ко мне. Я поправила его конец на своем животе над платьем. Лизнула палец.
— Вкусно? — ухмыльнулся парень. Явно пришел в себя.
— Горько, — пошутила я. Зря. Давид полез целоваться. На вторую серию собрался. Шестнадцать лет. Он и на десятую соберется. Секс мне с ним светил нереальный. Нельзя. Не отвяжется потом. Зря я сразу не ушла. Кровь стучала в ушах, везде. Давила. Поцеловать его наконец в губы. Втянуть в рот голодный язык. Содрать нафиг с себя платье. Кожа к коже. Ласкать себя его пальцами. Сжать до боли круглый маленький зад. Вцепиться ногтями. Потом… Нет, не так. Сначала… Все!
Я встала и побежала к дверям. В прямом смысле слова. Мальчишка догнал меня. Я не успела. Закрыл собой дверь. Брюки держит одной рукой. Другой ручку двери.
— Ты куда? Ты куда? — отчаяние на размытом бледном лице.
— Я пошла. Все. Баста.
— А я? — он дернул животом. Там стоял, выглядывая на меня гладкой головкой поверх пояса брюк, его хороших размеров член. Демонстрировал упущенные возможности. Я сглотнула. Нет.
— Ничем не могу помочь. Все. Прости.
— Ты сука, блядь! Дура ебанутая! — он почти плакал. От злости, от боли, от незаслуженной обиды. Сердце гремело, разрываясь от жалости в куски. Похоть скручивалась в спираль. Давид дрожал так невыносимо близко. Руку протягивать не надо. Можно сразу губы. Острый запах его тела, волос, спермы лез мне под юбку. Тянулся между ног. Не-ельзя. Он влюблен. Проходу мне не даст, если не устою. Полезет выяснять отношения с Егором, со мной, не приведи господь, Саша узнает! Рухнет вся моя прекрасная здешняя жизнь. Зачем мне это? Нет! Рванула ручку. Давид демонстративно разжал пальцы. Отошел в сторону. Я вырвалась на свежий морской воздух. Стеклянная дверь звонко захлопнулась. Музыка ветра железными трубками спела песню разбитого сердца мне в след.
Красиво конечно выступила. Мне, как быть с собой прекрасной? Шампанское и похоть гремучей смесью гнали кровь внутри. Повернула к морю. Выручай, дружище. Холодная вода обняла везде, прогнала муть души и жадность тела. Я нырнула пару раз. Что-то шершавое коснулось меня сразу в нескольких местах. Я заорала и выскочила на берег.
Кристина сидела на холодной гальке возле моей одежды. Протянула мне толстый махровый халат. Запах пирожков и стирального порошка. Я благодарно закуталась. Села рядом с доброй женщиной. Мы с наслаждением закурили.
— Дала? — с прямотой невозможной поинтересовалась после паузы моя взрослая подруга.
— Нет, — сразу ответила я.
— Это правильно. Одному дашь, все сразу прискачут. Как ком с горы. Жалко бедного парня. Он с ума по тебе сходит, а тут еще такой облом. Ну, ничего. Переживет. Начнет хотя бы на других девчонок смотреть. Зачем ему такая старуха, как ты? — рассмеялась она, тяжело поднимаясь на ноги. Я поддержала ее под локоть. — Как же ты устояла? Я бы ни в жизнь не смогла. Шестнадцать лет! Это же песня! Мечта, а не любовник. Без мозгов, зато полная готовность в штанах круглые сутки.
— Сама не знаю, — ухмыльнулась я. Многое могла бы порассказать про эту самую готовность. Смеясь, мы медленно пошли к дому.
— Бедный Давидик. Да! Лола, тебе какой-то мужчина звонил. Приятный голос. Два раза. Айк не передавал? — Кристина оглянулась на меня у порога гостиницы.
— Нет, — вот скотина! Ну, погоди!
Глава 15. Аля
Толстая девица смотрела, стоя в проеме открытой двери, как я мою унитаз в ее номере. Та самая, чья мамаша желала иметь у нас пятизвездочный сервис по цене хостела.
Что-то дамы не видно. В море изволит тонуть? Дочь отправила надзирать, достаточно ли тщательно я надраиваю отхожие места. Девушка смотрела равнодушно. Моя худая персона занимала ее не больше, чем мыльная тряпка в моих руках.
— Куда здесь люди ходят отдыхать вечером? — вдруг спросила она в мою согнутую над корытом душевой кабины спину.
— В смысле? — я оглянулась удивленно. Дурацкий вопрос. Вот же площадь перед самым носом. Рядом с ней с десяток заведений. Вот набережная полукругом возле бухты. Там кафе и ресторанчики друг у друга на головах сидят. Выбирай, не хочу.
— В караоке по-соседству, — честно прикололась я. Не такая уж это смешная шутка. Желающих дуть пиво и горланить немузыкально текст с экрана находилось каждый вечер предостаточно.
— Давай пойдем туда сегодня. Мама уехала в Город, а мне одной идти неловко. Пиво я оплачу, — барышня глядела на меня каким-то примороженным взглядом. Хоть бы улыбнулась или представилась для начала.
— Давай, — легко согласилась я. Все равно собиралась туда вечером. Айк просил помочь с залом, несмотря на выходной. Самолет вернет доктора на родную землю в ноль часов. Время есть.
— Меня зовут Наташа, — сказала барышня ровным голосом. Заказала большой стакан портера, пила его так же бесстрастно, как выговаривала слова.
Я назвала себя в ответ.
— Я за рулем, — ответила на немой вопрос о пиве.
Наташа в той же спокойной, молчаливой манере прикончила свой стакан.
— Ты как, нормально сидишь? — спросила я сквозь бесконечное страдание женского голоса про все, про то же самое. Глаза, руки, ноги, губы и вся анатомия любовного дела. Караоке набирало обороты.
Наташа кивнула. Я ушла на пост к кофе-машине. Здесь было гораздо тише и пахло приятно. Девушка явилась следом. Села тяжело на стул в углу. Стакан, опять полный пристроила на сжатых тесно коленях.
Прогнать? Пусть торчит. Мне не мешает. Я варила нескончаемый кофе. Наташа сидела, все так же молча в углу, тянула свое горькое темное пиво.
— У тебя есть парень? — открыла она рот. Смотрела мутным глазом.
Я небрежно передернула плечами:
— Есть.
— Правда, что все они любят тощих и блондинок?
— Что случилось? — я не хотела знать, если честно. Бросил ее, наверняка, какой-нибудь придурок. Страдания страдальческие. Дошло. На таблетках сидит. Потому и тормозит постоянно. Сейчас накидается пива и устроит нам толстушка веселую жизнь. Подобная фигня попадалась мне по жизни. Я поискала глазами кого-нибудь из ребят. На всякий случай.
— Сегодня должна была состояться моя свадьба. Бракосочетание, — похоронным голосом объявила моя собеседница. Хлебнула теплого пивка. Заткнулась.
Я молчала. Где ее мамаша? Знает про все и свалила подальше. Молодец! У меня был собственный опыт общения с матерью. Отчего-то я считала, что мой случай редкий. Как гремучая змея в родных северных широтах. Не знала, выходит, про эту жизнь ничего.
— Он умер? — прикинулась я недалекой дурой. Воспользовалась паузой и отошла к двери. Впустила звук и запах моря в зал. Закурила на пороге.
