Сердце двух миров (ЛП) - Харт Роза

Я оглядываюсь на Ронана и Финбара, которые используют магию воздуха, чтобы собрать воедино куски замерзшего гоблина.

Бреа вытаскивает меня из пещеры за локоть.

— Они собираются превратить этих гоблинов в порошок для зелий и для удобрений в землю, но сначала им нужно убрать токсины из крови. Они вытягивают воду, после чего, разрушают их с помощью воздуха, до состояния, пока мы не сможем легко хранить останки в кожаных мешках. Гоблинов красношапочников нельзя есть.

Мы выходим из пещеры как раз в тот момент, когда другие входят, неся сумки, которые нужны Ронану.

— У вас у всех столько магии? У меня есть только это, — я выпускаю из пальцев крошечную молнию.

Она поднимает бровь.

— Ты можешь использовать ее в больших количествах? Поражать дальние цели?

— Нет, — я убираю магию. — Ее хватает только на то, чтобы зарядить стрелу, но она может остановить сердце любого зверя, каким бы большим он ни был.

Бреа наклоняется под низко висящей веткой и отгибает ее для меня, пока мы возвращаемся к лошадям.

— У всех нас есть замечательная магия или другие полезные навыки. Именно поэтому мы стали частью этой группы.

Я кусаю нижнюю губу. В моем маленьком захолустном городке я была силой, с которой приходилось считаться. Охотницей с отличными навыками. Но здесь, среди этих людей, я не чувствую себя такой уж необыкновенной.

Бреа наклоняет голову в мою сторону.

— Никогда не преуменьшай свою силу. Я видела, как ты используешь ее вместе со своими навыками стрельбы из лука. Ты и так достаточно сильна. Представь, на что ты будешь способна после небольшого обучения, — она удивляет меня своим смехом. — Черт, нам нужен Хендрик, чтобы он рассказал какую-нибудь пошлую шутку про остановку сердца. Пойдем разбивать лагерь.

Я разжигаю костер, а Бреа вытирает кастрюлю и наполняет ее водой из родника. Она ставит ее кипятить, добавляя сушеное соленое мясо из своих запасов и напевая. Рагу выглядит ужасно, безвкусно и водянисто, с маленькими кусочками мяса, плавающими на поверхности. К Бреа у костра присоединяются еще несколько охранников, а я блуждаю по ближайшим зарослям, осматривая подлесок в поисках чего-нибудь съедобного, что могло бы улучшить еду.

Голоса и смех доносятся до меня, когда я обнаруживаю дикий тимьян, растущий у подножия дерева. Я вырываю все растение из земли, отряхиваю грязь и кладу его в сумку. Еще несколько шагов, и я обнаруживаю широкие листья дикого ямса, спрятанные под кустом. Так приятно погружать руки в глинистую почву, пока я ловко выкапываю розовые корнеплоды.

Я наклоняюсь, срывая кресс-салат, чтобы придать рагу пикантности, когда звук шагов и шелест листьев привлекают мое внимание. Я быстро оборачиваюсь, вытаскиваю клинок из сапога и вскакиваю на ноги, но вместо гоблина на меня смотрит Ронан. Он поднимает руки в воздух. На его лице появляется кривая улыбка, а бледно-зеленые глаза бегают от ножа в одной руке к травам в другой.

— Ты довольно резкая, да? — он смеется. — Я просто хотел узнать, не нужна ли тебе помощь.

Я выдыхаю, отгоняя пряди волос от лица.

— Я думала, ты еще один проклятый гоблин.

— Возможно, я пахну так же плохо, как и они, — признает он. — После работы с телами, — он делает еще один шаг в мою сторону, будто не уверен, не решусь ли я все-таки его заколоть.

Я беру свой нож и срезаю нежные ветки низкого куста с фиолетовыми цветами, а затем бросаю горсть цветов в его грудь. Он ловит стебли, смотрит на цветы в своих руках, а затем поднимает глаза на меня, в его взгляде читается вопрос.

— Мыльнянка. Чтобы помочь тебе смыть вонь, — на моих губах появляется искренняя улыбка.

— Так ты все-таки улыбаешься, — Ронан сокращает расстояние между нами и вставляет цветок в мои волосы, прямо за ухом. Этого движения достаточно, чтобы у меня в животе все перевернулось. — Думаю, тебе она тоже не помешает, — своим длинным пальцем он открывает мою сумку и заглядывает внутрь. — Так вот чем ты здесь занимаешься, собираешь травы?

— Я подумала, что было бы неплохо добавить травы и овощи в рагу. Оно выглядело ужасно, — я вдруг занервничала. — Эти места остались нетронутыми по сравнению с лесами возле моего дома. Там постоянно ходят голодные дети в поисках еды.

— Ты была одной из этих детей? — спросил он мягко, еще больше приблизившись ко мне и глядя прямо в глаза, как будто пытаясь увидеть в них ответ. Этот взгляд заставил мое сердце забиться чаще.

— Да, была, — я отворачиваюсь, стараясь скрыть, как мое лицо мрачнеет при этом воспоминании. — Пока не научилась охотиться. Потом я начала обменивать убитых кроликов на овощи у тех детей, чтобы они тоже могли поесть мясо.

— А как ты научилась? — он очень нежно поднял мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. — Как ты узнала, какие травы можно есть, а от каких можно отравиться?

Его пальцы задерживаются на моем подбородке, затем скользят по шее, пока он не убирает их. По моей коже пробегает дрожь. Я хочу, чтобы он снова так же прикоснулся ко мне. Маленькие, украденные ласки. Чтобы он обнял меня за талию и притянул к себе. Чтобы его красивые губы коснулись моих, чтобы я могла узнать, какой у них вкус. Узнать, такие ли они мягкие, как выглядят.

Я должна отойти от него. Он стоит слишком близко и наше дыхание переплетается, но я просто не хочу этого.

— Я наблюдала за старшими детьми, когда они собирали травы, — я заставляю свои мысли вернуться к его вопросу. — Я делала ошибки, но ни одна из них не привела к нашей смерти. Пара добрых взрослых научила меня ловить кроликов в ловушки и как охотиться, когда я стала достаточно взрослой. Многие из нас объединялись в группы, чтобы охотиться вместе. Так гораздо безопаснее, — я думаю о Брайане и Фергусе и о том, как они изменили мою жизнь. О Чаде и Кейне, благодаря которым я научилась драться.

— Не могу сказать, что ты меня не очаровываешь, — шепчет Ронан. — Но, конечно, ты научилась стрелять из лука, так как от этого зависела твоя жизнь и следующий прием пищи.

Наконец он отстраняется, прислоняется к дереву и скрещивает руки на груди.

— Мне немного стыдно признаться, что я думал, что жизнь простых людей должна быть простой и свободной. Они могут жениться по любви, выбирать себе профессию и иметь время собирать в лесу ягоды и полевые цветы, но все не так просто, верно? У всех нас есть свои цепи, просто они бывают разными.

Я вздрагиваю от этих слов, а его взгляд впитывает каждую черту моей реакции.

— Ты слишком романтизируешь. Не с постоянным голодом, скребущимся в наших животах, и страхом потерять свои дома, — мой желудок скручивается от воспоминания о мучительном голоде. Сильные эмоции сжимают мне горло, и я не могу говорить.

— Нет, это не так, — отвечает он. — Именно так и должно быть, если лорд должным образом заботится о своих подданных, но я прихожу к выводу, что они редко это делают.

— На что похожа жизнь в замке Эплшилд? — спрашиваю я.

— Она… ограничивающая. Удушающая и формальная. Я не могу быть там собой. Ты поймешь, о чем я, когда мы вернемся. Но для тебя это будет более приятное место. Большинство находят себе друзей среди стражников. Просто постарайся не хмуриться все время.

— Я не хмурюсь! — я подхожу к нему и тыкаю его в грудь.

Улыбка на его губах становится еще шире.

— Сейчас хмуришься.

Ронан становится серьезным, и мое сердце замирает, когда он наклоняется ко мне, потому что на мгновение мне кажется, что он действительно собирается меня поцеловать. Он почти приблизился достаточно близко, но вместо этого достал что-то из-за моей спины. Я смотрю на высокий куст, растущий на поваленном бревне, затем снова на Ронана, который мнет листья в пальцах, а потом нюхает их.

— Хм. Дикая мелисса, — задумчиво говорит он. — Моя мама делала из нее чай с ромашкой и лавандой, когда я в детстве не мог заснуть.

— Моя тоже, — вырываются из меня слова. Тогда, когда она вела себя как мать.

Глаза Ронана затуманиваются, и когда он отстраняется от меня, я задаюсь вопросом, не умерла ли его мать.