Сердце двух миров (ЛП) - Харт Роза
Он передает мне мою дымящуюся тунику, и я прижимаю ее к груди, наслаждаясь теплом, исходящим от нее.
Я смотрю на него исподлобья.
— Я знаю, чем чреват плохой контроль над собой, — я злобно улыбаюсь. — Иногда люди настолько меня бесят, что я просто не могу удержаться от того, чтобы их задушить.
Он смеется.
— Принято к сведению. Постараюсь оставаться в хороших отношениях с тобой.
Я плюхаюсь на дорогу рядом с ним и наблюдаю, как он работает.
— Есть много ужасных людей, которые пользуются чужой уязвимостью, используют шутки, чтобы унизить других, но я думаю, что в глубине души ты хороший человек. Под бездушным юмором и плохими шутками.
— Плохие шутки? — его голос становится высоким, но потом он качает головой. — Я хорошо знаю этот твой взгляд. Ты бежишь от чего-то, что не дает тебе покоя, но здесь оно не может тебя найти, и для нас оно не имеет значения. Я знаю, о чем говорю. Есть причина, по которой я вырос при дворе Ронана, а не в доме своих родителей. Что бы это ни было, отпусти его.
Хендрик протягивает мне сухую одежду и начинает сушить следующую. Я поворачиваюсь и ухожу в лес, чтобы переодеться, потому что мне абсолютно нечего ответить. Его слова крутятся в моей голове.
Почему улыбающиеся люди, которые всегда шутят и веселятся, кажутся обладателями самого мрачного прошлого? Может, каждый из нас учится прятать свою боль за смехом.
Глава 8
Наоми
Охотничья группа разделяется на две части, чтобы атаковать логово гоблинов с двух сторон. Я иду следом за Ронаном и Хендриком, держа заряженный арбалет, который мне одолжили, у себя под рукой. Мои пальцы покрыты молниями. Редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь густую листву деревьев, отражаются от обнаженных клинков воинов вокруг меня, и я молюсь, чтобы это не выдало наше приближение.
Мы осторожно ступаем, почти не шумя, даже когда идем по опавшей листве и сухим веткам. Я использую свою слабую магию, чтобы поднять ноги над землей с помощью крошечных воздушных карманов, чтобы они не соприкасались с лесным покровом. Следы гоблинов, полные гнили и разложения, становятся хаотичными и приводят нас к небольшой поляне между огромными стволами деревьев. Здесь повсюду отпечатки рук, следы гнили и вытоптанная трава — гоблины регулярно ходят по этой тропе.
Чуть дальше крутая каменная стена прорезает лес, усеянная щелями и обрывами. Возможно, система пещер. Гортанный звук незнакомого языка красношапочника эхом разносится по камням и заставляет мою кровь застыть в жилах.
Ронан указывает на валун, а затем на меня. Он показывает на дерево, а затем на Кандру. Мы должны прикрывать их, пока они приближаются к пещерам. Я получила приказ следовать за ними, а Кандра остается снаружи. Ронан, Хендрик, Бреа и Финбар ждут, пока мы займем свои позиции, а я царапаю руки, карабкаясь по каменной глыбе. С левой стороны раздается птичий крик, и Ронан отвечает на него таким же свистом.
Четверо охотников бросаются вперед, к каменным утесам с одной стороны, а Имоджен и ее команда из четырех человек занимают другую сторону. Кажется, что здесь много входов, но звуки и следы идут только от двух.
Мое сердце бешено бьется в груди, пока я осматриваю территорию вокруг Ронана в поисках любой угрозы. Я дышу ровно, сосредоточенно, наводя арбалет.
Гоблин-красношапочник выходит из пещеры на несколько шагов вперёд и замирает. Его обвисшая серая кожа делает его незаметным на фоне скалы, и он стоит, морщась от света. Когтистые пальцы существа слабо сжимают рукоять топора, как будто это трость, а не оружие, готовое к бою.
В моей голове мелькают образы его сородичей, которые лезли на стену, рыча и щелкая челюстями с рядами длинных зубов. Их кожа была покрыта засохшей кровью, а когти оставляли глубокие царапины на камне стены, которую они пытались преодолеть. Их глаза были полны чистой кровожадности.
Я нажимаю на курок арбалета, пропуская электричество через все оружие. Чистый белый свет танцует по стреле и попадает в грудь фейри. Гоблин падает на землю, мертвый. Другой выбегает из пещеры, но вместо того, чтобы броситься в смертельную атаку на группу Ронана, он падает на землю и хватает своего товарища. В него летят стрелы из луков других, сидящих на деревьях, но гоблин не умирает, пока я не перезаряжаю арбалет и не останавливаю его сердце своей магией.
Из пещеры доносятся новые вопли, но никто не выходит. Ронан поднимает руку, и когда они не атакуют, из леса вокруг нас не выбегают другие гоблины, чтобы вступить в бой, он указывает на меня пальцем, а затем подзывает к себе.
Мы идем в пещеру, и он хочет, чтобы я прикрывала его со спины. Я перезаряжаю арбалет, сползаю с валуна и несколькими быстрыми шагами присоединяюсь к группе. Меня покрывает холодный пот, когда Ронан ведет нас к входу в пещеру, из которой доносится громкий скулеж. Остальные члены нашей группы прикрывают нас из-за деревьев на случай, если появятся еще гоблины и попытаются заблокировать выход, но страх все равно охватывает меня.
Дорога пещеры ведет вниз, а потолок поднимается. Хендрик освещает проход, посылая вперед облако огненных шаров. Я занимаю позицию рядом с Бреа у входа с нашими арбалетами, а Ронан, Хендрик и Финбар идут впереди, образуя линию обороны. Я могу легко стрелять над их головами и направлять стрелы с помощью магии, но у меня хватит сил только на несколько хороших выстрелов.
Пещера небольшая и неглубокая, по ней разбросаны куски туш животных. Гоблины прячутся здесь уже довольно долго. Трое из них прижались друг к другу в углу и хнычут, а четвертый стоит перед ними, размахивая топором. От них исходит невыносимая вонь. Как от канализации и гнили.
Я стискиваю зубы. Я ненавижу все в этих ужасных, злобных существах.
— Черт возьми, я ненавижу эту часть работы, — в голосе Хендрика слышится грусть.
Я не понимаю этого. Эти существа пытались убить нас всего несколько дней назад, без какой-либо причины, кроме как искупаться в свежей крови. Чем скорее они все умрут, тем лучше.
Только вот эти не нападают.
Ронан протягивает руку, и из нее высыпается россыпь ледяных кристаллов, покрывающих ближайшего гоблина и быстро расширяющихся, пока он не оказывается полностью заключенным во льду. Ронан хватает свой меч и разрезает его пополам. Он разлетается на тысячи кусочков.
Остальные гоблины кричат. Финбар и Хендрик бросаются вперед с пылающими мечами и перерезают им горло, сразу прижигая раны. В моей голове мелькает образ ран, которые получили жители моего города от прикосновения гоблинов, и я содрогаюсь при мысли о том, что могу быть покрыта их кровью.
— Здесь все чисто, — раздается голос Имоджен из леса за нами.
Ронан качает головой, приседая, чтобы осмотреть трупы.
— Иногда такое разбивает сердце.
— Я не понимаю, — я подхожу на несколько шагов ближе. — Два дня назад орда красношапочников пыталась нас убить. Почему ты так нерешительно относишься к тому, чтобы сегодня покончить с ними?
— Эти даже не пытались нас убить, — тихо говорит Хендрик. — Они прятались.
— Посмотри на их кожу, Наоми, — Ронан поднимает на меня грустные глаза. — На ней нет следов крови. Нет ни одной расы существ, в которой все были бы полностью злыми или полностью добрыми. Эти красношапочники не устраивали кровавую бойню по всей стране, как их сородичи. Они заблудились и испугались в чужом мире и просто пытались найти убежище, но мы все равно должны были их убить.
Кровь отлила от моего лица. Не все красношапочники — плохие.
Хендрик выдыхает и проходит мимо меня, чтобы выйти из пещеры.
— Ну, все это просто испортило мне день.
— Мы не можем просто позволить им жить и размножаться. Они все еще невероятно опасны, — говорит Бреа, стоящая рядом со мной. — Нам нужно идти, Наоми, следующая часть будет особенно неприятной.
