Феникс - Полевка
Потом, немного успокоившись, вызвал Намира, как старшего над альфами, и строго-настрого приказал никогда, ни по какому поводу не принимать такого-то эмира, пусть он ему хоть что говорит. Альби для него уехал насовсем, его нет дома и никогда не будет! Намир вначале напрягся, решив, что хасеки обидели, но тот пылал факелом от праведного негодования и вместо понятных слов под конец перешел на возмущенные предлоги и потрясание кулаками. Хорошо, что Намира сразу просветили слуги и другие альфы, которые, конечно, были в комнате, когда хасеки встречался с посторонним альфой. Намир тоже растерялся от подобного возмущения омеги, ведь в словах эмира была своя правда. Альби был действительно очень молод, чтобы оставаться одиноким до конца дней. Хотя, как это - взять и отдать своего родного хасеки другому эмиру? А как же они без него? Намир пошевелил бровями и заверил, что предупредит всех, чтобы подобное больше не повторилось.
Айдан сразу примчался в кабинет к Альби, но оценив степень его возмущения, вместо подшучивания успокоил пылающего, как печка, омегу и провел с ним время в разговорах о детях и текущих делах. Алишер, наслушавшись разговоров своего неугомонногой гарема, решил построить развлекательный молодежный центр вне пределов городских стен, но на расстоянии пешего хода от города. Он собирался построить там мега крутой кинотеатр с громадным экраном и голографическим эффектом, когда изображение переходило с экрана на заранее укрытое поле, при этом всякие мутанты и скорпионы прыгали едва ли не на зрителей в первых рядах, а битвы космические кораблей происходили буквально над головами восхищенных зрителей.
Построить такое здание было не проблемой, дело было в тонкой аппаратуре, создающей подобный эффект, но сын уверял, что омежки нашли все необходимое и все обязательно получится. И экранирование магнитных полей получится, и все будет просто «в шоколаде». Кроме того, он собирался там же устроить танцевальный клуб с отдельными залами для мужчин с альфами, и для женщин с омегами. А еще, там предполагалось построить несколько ресторанов, кафе и закусочных под навесом, чтобы было удобно всем и на любой кошелек.
Альби посмотрел на проект постройки и, подумав, согласился. Локомотивом здесь явно были авантюрист Джуд и пробивной, как таран, Данаб. Ладно, у них все равно год впереди, пока они разродятся и подойдет время отлета на учебу, так что пусть пока порезвятся. Даже если ничего не получится, они могут себе позволить такие траты. Золотая чаша была устойчивым предприятием, деньги постоянно пополняли бюджет и их стоило вкладывать в новое. Так почему бы не дать детям почувствовать себя взрослыми и ответственными? Может, самостоятельная стройка их чему-нибудь научит.
Правда, место они выбрали не самое лучшее в стороне полей орошения и компостных куч. Правда, до них было далеко. С той стороны агрономы так и не успели высадить сады, так что там раскинулись бескрайние поля-бахчи громадных дынь, которые лежали в крупной листве, как маленькие дирижабли. Айдан и радовался, и переживал из-за таких новшеств, но Альби его успокаивал, доказывая, что в самом худшем варианте они потеряют только деньги, но молодому эмиру надо пробовать себя в новых делах, а не только цепляться за старое. И вообще, когда еще танцевать, как не в молодости?
В итоге Альби успокоился и совсем не ожидал подвоха, когда его на следующий день позвал к себе сын. Но почему-то не в гостиную, как обычно, а в приемную. Но мало ли что могло понадобиться молодому эмиру, и Альби, не ожидая неприятностей, влетел в приемную, где принимали деловых гостей. Каково же было его удивление, когда ему навстречу поднялся вчерашний эмир и прямо засветился, как будто выиграл в споре.
- Оми, здесь ко мне поступило предложение выдать тебя замуж, но ты ведь вдовец, а значит, только сам принимаешь решение по данному вопросу… - сын заметил сложное лицо у своего всегда ласкового оми и смешался, не зная, как продолжить, а Альби молча развернулся и, выйдя, так хлопнул дверью, что витражное стекло чудом не вылетело из рамы.
Сын забежал к нему в гостиную, где Альби бегал чуть ли не по стенам, как злобный дух, и попытался убедить оми, что он не знал о подобной встрече, случившейся накануне, и он больше никогда ни за что не позовет его для такого разговора. И вообще, как он может отпустить хасеки, когда сам собирается на учебу на Землю? Кто будет присматривать за всем во время его отъезда? Альби стал успокаиваться от таких слов, но тут сын добавил, что эмир остался непреклонен в своем желании осчастливить омегу и согласен ждать столько, сколько будет необходимо. Поэтому они договорились, что эмир может написать ему письмо, где еще раз попытается изложить свои аргументы.
Альби скрипнул зубами, но согласился. Письмо так письмо. Но чтобы больше никаких личных встреч! Сын просиял глазами и сразу согласился, что будет беречь покой оми всеми возможными способами. Так и получилось. Эмир не приезжал сам, но регулярно присылал письма, как будто пытался приучить к себе, а заодно к мысли, что со временем они обязательно будут вместе. Альби осторожно навел справки о том эмирате. Он был достаточно процветающим и разнообразным. Основой благополучия там были не только шахты, но и плодородные земли, урожая с которых хватало на прокорм общине, и небольшие стада овец, которых разводили местные жители, а не эмир, который предпочитал заниматься разработкой весьма приличных шахт каких-то там самоцветов. Отдать туда наследником Львенка было бы на самом деле неплохо, тем более, что сам эмир был уже в возрасте и вполне адекватным человеком, но уходить из родного дома самому? Нет! Ни за какие коврижки!
К письмам прилагались небольшие подарки в качестве знака внимания, и Альби после долгих раздумий и разговоров с Айданом, решил не прерывать общения, рассчитывая отправить туда через несколько лет Львенка, как наследника, а в качестве ответного знака внимания отсылать одно и тоже – маленький презент с большим смыслом. Это была маленькая белая в знак траура роза, вмороженная в брусок прозрачного льда. Вроде и красивый цветок, но как бы его ни размораживали, он все равно не станет прежним. Айдан посоветовал со временем отсылать розу во льду большего размера, как доказательство, что чувства Альби остались неизменными.
Неизвестно, как об этом пронюхали другие эмиры, но вскоре Альби пришлось подобным образом переписываться уже с тремя "женихами". Теперь Коран с закладками, как это было когда-то у Бельчонка,
