Феникс - Полевка
- Ладно, - Альби взял себя в руки, - завтра покажите альфам этот череп, а сегодня не портите праздник родным. Тем более, что над нашей бедой в этот раз, похоже, поглумились. Где его нашли?
- Опять, как и в первый раз, у ворот во внутренний дворец, но только с той стороны, где сегодня было целый день закрыто, он лежал, присыпанный цветами и мусором после праздника. Его не сразу заметили, простите.
- Ладно, - отмахнулся Альби и, опершись на руку Айдана, стал спускаться с крыши. Все равно настроение было испорчено, - будьте внимательны. Может, они решили усыпить наше внимание, подкинув пустышку, чтобы мы расслабились с поисками, а потом нашли череп в самом неподходящем месте. Надо все же попытаться найти зачинщика, кто с нами играет столько лет. И это явно не бедуины. А значит, враг где-то неподалеку и наблюдает за нашей болью. Хорошо, я вас услышал и не волнуюсь больше обычного, идите смотреть за порядком дальше.
Альби спустился вниз и, усевшись за праздничный стол, грустил на празднике сына. Нет, все видели, как он улыбается, но только тот, кто вглядывался в глаза, замечал непролитые слезы. Стеклянный песок, конечно, еще больше измельчился, но теперь как сор, попавший в часовой механизм, клинил шестеренки и всячески пытался мешать жить, дышать, чувствовать. И вообще, Альби именно в этот момент отчетливо понял, что до тех пор, пока не возьмет в руки череп мужа и не поцелует его, не сможет отпустить память о нем в безболезненное ничто. Так, как отпустил память о погибшем в нем омежке… Но не мужа. Он до сих пор, закрывая глаза, помнил его улыбчивым альфой, а не все то, что говорят люди. В его комнате до сих пор стоял маленький закрытый сундук и там лежал с тех самых пор халат Рана с его кровью. И Альби сколько раз ни брался за крышку, так и не смог открыть его… Взять его в руки для него было все равно, что смириться с потерей.
На следующий день праздник был более тихий. Это был день поминовения Тиграна, и весь город светло грустил о хорошем человеке. Альби плыл по этим волнам памяти и грусти тихо, как лепесток тюльпана в чистой воде. Без горя, без слез, только тихое созерцание всего вокруг.
Гости разъехались по домам. Мацик расцеловался со всеми: и с оми, и с омегами брата, с которыми заметно подружился, и, заручившись обещанием о приезде Хатима, умчался на Землю, готовиться к защите диплома и строить великие планы на будущее. Айдан улетел вместе с семьей Джабаля «погостить на какое-то время». Омежки стали переделывать комнаты на этаже Алишера под свой вкус и потребности, а от самого Алишера с тихими смешками старательно отмахивались. Поскольку у них на носу поступление в разные институты, а вот Алишеру «только одного и надо!». Альби попытался в эти дни посильней загрузить сына периферийной работой, так, чтобы он больше времени проводил в седле и на свежем воздухе, хозяйским взором инспектируя то одно, то другое.
Через несколько дней он собрал сына и его омег для серьезного разговора, огорошив их всех неприятной новостью – своей властью хасеки он не даст разрешение на отъезд гарема с Сабаха до тех пор, пока омежки не родят ему по ребенку. А в том, что они вскоре все забеременеют, он нисколько не сомневался. Каждый молодой наложник, да и просто омежка, получая регулярный секс с благоприятным партнером, а Алишер, безусловно, подходил каждому из пяти наложников, получал гормональную встряску организма, и как результат, беременел даже без течки. Вот и они все пятеро вскоре забеременеют, хотят они того или нет. Зато потом они смогут, родив и оставив ему малышей, с чистой совестью лететь учиться на Землю. Следуя гормональному циклу омег Сабаха, после родов в ближайшие пять лет они не будут беременеть, а следовательно, смогут отучиться и закончить свое образование, не путаясь в пеленках и не просыпаясь от крика новорожденных. А он, как оми эмира и главный омега гарема, сможет присмотреть за всеми малышами и даже может пообещать, что время от времени будет навещать их с детьми в периоды между каникулами.
Омежки расстроились и надули губы, Алишер попытался протестовать, видя расстроенных омежек, но Альби был в своем праве не выпускать гарем с Сабаха. А еще через неделю стало понятно, что Лучик, который получил имечко Данаб, что значило золотой, уже благополучно понес. Шерри примчался в гости, услышав такую новость, с подарками для всех, а омежки вдруг взглянули на Альби другими глазами и как-то сразу смирились с ожидаемой новостью. Еще через неделю беременность подтвердилась у Пышечки, ставшего Азилем, что значило нежный, совсем, как его ванильный запах, и у Сони, ставшего Джудом, что значило щедрый, пахнувшего петрушкой, задорно и пряно. Вскоре и тихоня Мышонок, ставший Фелахом, что значило арабский жасмин, опустив глазки, сообщил об изменении своего статуса. И только у Ёжика - Хадиля ничего не получалось.
Альби посоветовал Алишеру забрать одного Хадиля и вывезти в пустыню, чтобы побыть с ним в тишине и наедине. Возможно, он сильно напряжен и ему нужно время, чтобы расслабиться и получить удовольствие в полном объеме. А заодно и остальные омежки по нему соскучатся и, возможно, перестанут задирать свои красивые носики, когда к ним лезут с поцелуями и нежностью. Алишер так и поступил, быстро перецеловал всех, подхватил на руки Хадиля и умчался с «омежьим выездом» в самое сердце Золотой чаши. Подальше от сортировочных центров, но под присмотром альф охраны. Которые, впрочем, не мелькали перед глазами молодой пары и только слуги, как мыши, шуршали по углам, торопясь сделать все максимально комфортно и удобно.
Через неделю они вернулись довольные и светящиеся изнутри. Алишер, целуя оми по возвращении, сообщил тихо, что у них с Хадилем «все получилось». Альби тоже расслабленно выдохнул и повесил себе в кабинете календарь счастливых ожиданий. Точно так же в его кабинете остался тот самый опаловый гарнитур, который Ясмин поставил на кон. Это оказались не
