Соль под кожей. Том второй (СИ) - Субботина Айя
Мне даже везет сесть за уютный столик около окна, откуда можно глазеть как люди пытаются спрятаться от хлынувшего ливня. Моя любимая погода, чтобы гулять пешком, жаль, что такие развлечения придется отложить минимум до конца беременности, чтобы не нарываться на риск соплей, гриппа или чего-то похуже.
Печень здесь действительно отличная, но гораздо вкуснее хрустящие снаружи и мягкие внутри кругляши баклажанов, которые я уминаю буквально как не в себя и сразу прошу принести еще одну порцию. В жизни не думала, что буду так радоваться простому человеческому аппетиту. И тому чудесному факту, что мой желудок, наконец, не стремится тут же вернуть содержимое обратно в тарелку.
Сегодня я даже на удивление крепко сплю.
Жаль, что только ту часть ночи, которую заканчивает назойливый телефонный звонок.
Не включаю свет, беру телефон с тумбы, сразу перевожу на громкую связь и снова роняю голову на полушку.
Адвокат.
Прошло около десяти часов — вполне достаточно, чтобы отловить Андрюшу и даже запихнуть его в самолет. Но верится с трудом.
— Валерия Дмитриевна, Андрей Юрьевич… была авария… они зачем-то пытались скрыться от полиции…
В моей голове начинает играть похоронный марш, но почему-то под издевательский аккомпанемент детской свистульки.
— Врачи ничего не смогли сделать.
— Андрей умер? — уточняю на всякий случай, потому что мало ли что — вдруг врачи не смогли спасти только какую-то конечность, а не всю тушку целиком.
— Дддда, — заикается адвокат. — Примите мои соболезнования.
— Ага. — Быстро прикидываю, как мне теперь разгребать это дерьмо, и понимаю, что хочу по максимуму свести на нет свое участие в этом процессе. Какого черта? Я богатая женщина, у меня сложная беременность, в моем положении совершенно нормально делегировать такие специальным службам. — Я пришлю вам номер телефона своей помощницы — решайте все вопросы с ней. Она абсолютно компетентна действовать от моего имени.
— Я… понял. — Но по голосу слышно, что это и близко не так. — Будет много формальностей с перевозкой тела и они тут хотят сделать экспертизу, потому что есть ее погибшие. Можно попытаться выдвинуть обвинение…
— Мы не будем выдвигать никаких обвинений, — обрубаю его попытку намекнуть на месть, которую мы можем устроить тайским правохранительным органам или кто там пытался вернуть Андрея в застенок. — Сделайте все как можно быстрее. Если ради этого нужно отказаться от всех обвинений — отказывайтесь. Вендетты не будет. Ни в каком виде. Забудьте об этом, Виктор. Просто верните Андрея домой.
Закончив с адвокатом, перезваниваю помощнице. За что ее люблю, так это за способность просыпаться и соображать с ноги. А еще больше — за то, что никогда не задает лишних вопросов, и не высказывает фальшивых соболезнований.
Сна, само собой, уже ни в одном глазу.
Иду на кухню, завариваю чай в заварник по своему любимому рецепту: щепотка черного крупнолистового чая, горсть мороженной облепихи, два ломтика свежего имбиря и два ломтика лимона. Заливаю кипятком, усаживаюсь за стойку на высокий барный стул и пытаюсь сконцентрироваться на потоке мыслей, глядя как медленно раскрываются чайные листья.
Получается, я теперь официально вдова?
Как в той расхожей интернет-фразе? «А минусы будут»?
Я бы себя не уважала, если бы хоть на минуту испытала сожаление или грусть, или любую другую эмоцию в адрес Андрюшеньки. После его побега и окончательного срыва я была морально готова к такому сценарию.
Наливаю чай в пузатую прозрачную чашку из двойного стекла, иду до гардеробной.
Снова звонит адвокат, потом — помощница.
Разговариваю с ними по громкой связи, одновременно перевешивая на отдельную стойку пару наборов вещей, условно траурного цвета.
— Сколько нужно носить траур? — перебиваю помощницу, пока она отчитывается, кого успела поднять на уши и какие вопросы решает в первую очередь.
— Сорок дней, близкие родственники, — отвечает она.
В таком случае мой срок ношения траура должен быть в отрицательной степени.
Ладно, десять дней похожу в черном, потом ограничусь темным ободком для волос. Парочка таких у меня есть. Не хочу носить ребенка Авдеева под траурными тряпками по моему недомужу.
— Не беспокойтесь, Валерия Дмитриевна, я контролирую процесс, — успокаивает помощница.
— Считай, что твоя ежемесячная премия выросла втрое. Спасибо. Держи меня в курсе. Но не очень настойчиво.
До утра поспать так и не удается.
Я собираюсь в офис, когда мой телефон начинает буквально по швам трещать от количества входящих. На какие-то я еще отвечаю, какие-то сбрасываю. В этой всей катавасии обращаю внимание на звонок от Наратова. Судя по официальному тону, Илона где-то поблизости.
— Андрюха, ну как так-то? — сокрушается Сергей. — Блин, по телеку как услышал… Блять, клянусь, думал тупо какой-то развод.
Если бы я не знала, как умело он может подделывать абсолютно разные эмоции, то легко приняла бы его сожаления за настоящее горе по погибшему другу.
— Я сообщу когда определимся с датой похорон. — А вот мне подделывать грусть-печаль совсем не обязательно, достаточно просто говорить сухо и по фактам. Потом, если что, могу списать это на шок. — Его тело еще не вернули домой.
Слышу, как на фоне его женушка змеиным голосом шипит: «Ты еще утешать эту суку побеги!»
— Можешь передать супруге, что с ролью утешителя неплохо справляется валерьянка и барбовал, — ехидничаю в ответ и заканчиваю разговор, крем уха уловив его слабое невнятное извинение.
Но интереса ради, пока собираюсь на работу, включаю телевизор.
Андрей — не настолько крупная фигура, чтобы забить своей смертью все телеэфиры, но его отец — лицо известное, особенно на фоне просочившейся в СМИ новости о том, что в сети банков «ТехноФинанс» происходит проверка по факту финансовых махинаций и другому длинному списку обвинений из той же оперы.
Судя по новостям, основных теорий произошедшего на данный момент существует две: передел финансовых потоков в мире большого бизнеса и трагическая случайность. Готова поспорить, что до конца дня всплывает еще парочка, потому что (в том числе и не без моих стараний) в прессу просочились новости о том, что Андрей Завольский загремел в тюрьму не потому что сорвал кокос в неположенном месте. Сделать жертву из этого полудурка я Завольскому не позволю. И несмотря на то, что пока для беспокойства нет ни единой причины, все равно выхожу на своих умниц-хакеров и даю отмашку реализовать план «Распятый мальчик».
Прямо сегодня все тонны дерьма, которые я регулярно подчищала за Андрюшей, гигабайты фото и видео компромата о его «специфических увлечениях», грязные деньги, покупка разного дерьма «для веселья» хлынут в сеть со всех щелей.
Сомневаюсь, что после такого найдется много желающих упрекнуть меня в том, что я не выдержала сорокадневный траур.
Сегодня на работу еду в темно-сером костюме — он не черный, но ведь и Андрея официально еще не закопали? Пока привожу в порядок волосы, ловлю себя на мысли, что пора все-таки вспомнить о том, что я — женщина, а не ломовая лошадь, и устроить себе один бьюти-день: покрасить и подстричь волосы, сделать комплекс уходовых процедур для лица, массаж стоп, всякие обертывания для рук. Короче, полный прайс, чтобы вернуться домой поздно ночью и завалиться спать.
— Валерия Дмитриевна, — Миша как всегда стережет меня у двери, чтобы сразу ее открыть. — Примите мои соболезнования.
— Принимаю, но, пожалуйста, не напоминай мне об этом больше. Хорошо?
Он согласно качает головой, занимает место за рулем и до самого офиса мы едем в полном молчании. Я нарочно делаю себе полный игнор всех с новостных каналов — не захожу ни в ютуб, ни в социальные сети. Пару дней такой самоизоляции точно пойдут мне на пользу. Вместо этого достаю из сумки свою электронную книгу, мысленно отчитывая себя за то, что очень давно не брала ее в руки. Настолько давно, что открывая книгу на месте последнего чтения, с трудом вспоминаю, что вообще читала.
