Необратимость (ЛП) - Хартманн Дженнифер
― Ничего. ― Выхватив из ее рук смятую брошюру, я опускаюсь на бордюр с комиксом, который только что подобрал ― Бэтмен и Капитан Америка.
Мама посмеялась надо мной, когда увидела листовку, которую я принес из школы.
― Она ошибается, знаешь ли. Никто не может предсказать, кем ты станешь в будущем. Ты можешь делать все, что захочешь.
Я шаркаю ногами по тротуару.
― Ты бы так не говорила, если бы знала, откуда я взялся.
― Я знаю. ― Ее пальцы наигрывают фальшивый аккорд на пластиковых струнах инструмента. ― Она мне сказала.
― Она сказала тебе? ― Нет… она бы не сказала. ― Тебе девять.
― Она сказала, что ты не совсем мой брат.
Я выпускаю воздух из легких.
― Это потому, что я не брат.
― Тогда вы оба ошибаетесь.
Я возвращаюсь к чтению, пока Сара делает вид, что играет на гитаре, но не могу сосредоточиться, и через несколько минут поднимаю брошюру и просматриваю ее.
― В этом списке нет ничего, чем я хотел бы заниматься. С таким же успехом можно забыть об этом.
― Ты знаешь, что я думаю. ― Она кивает на комикс, разложенный на моих коленях.
― Супергерой ― это не настоящая работа. ― Я закатываю глаза.
― А как насчет полицейского? Ты все еще сможешь ловить плохих парней.
У меня вырывается невеселый смешок.
― Копы бы меня возненавидели.
― Почему?
― Потому что мой отец в тюрьме. Наверняка проводится какая-то проверка.
― О. ― Она дергает одну струну на гитаре, снова и снова, пока она наконец не лопается, ударив ее по лицу. ― Черт.
Ее глаза расширяются, и она в ужасе смотрит на меня. Мы разражаемся хохотом.
Энергия меняется, когда перед нами проезжает вереница велосипедов ― группа детей, которых она знает по школе, зовет ее на игровую площадку. Она машет рукой, вставая, чтобы пойти за ними.
Но в последнюю секунду она замирает. Поворачивается.
― Частный детектив! Вот кем ты должен быть. Ты мог бы раскрывать тайны. Это не потребует проверки. ― Затем она усмехается. ― Но, если тебе когда-нибудь понадобится помощник, ты знаешь, где меня найти.
В ветвях осины перед домом царит оживление. Меня послали сюда, чтобы убедиться, что мистер Бинкерс не беспокоит птиц, которые, по словам Эверли, строят там гнездо.
Возможно, еще и потому, что я не мог оторваться от нее, пока она готовила.
Неподалеку на ветру колышутся полевые цветы. Я подхожу и дергаю один ― единственный длинный стебель, увенчанный гроздью фиолетовых цветов, таких тяжелых, что они опускают головки. Эверли они наверняка понравятся.
Стоп… Что, черт возьми, со мной происходит?
Я роняю цветок.
Потом вспоминаю ее улыбку и поднимаю его обратно, вместе с еще пятью.
Сверху доносится еще один шквал щебета. Черный кот, которого мы привезли с собой, определенно вызвал переполох среди местной живности, но его внимание приковано к чему-то гораздо большему ― нескольким лошадям с соседнего ранчо, которые непринужденно пасутся у нас во дворе, словно им наплевать на понятие границ.
Честно говоря, они были частью того, что привлекло нас в этом месте.
Бинкерс с минуту смотрит на огромных животных, потом поворачивается ко мне и моргает с видом ― Что это за хрень?
Я пожимаю плечами.
― Ты привыкнешь к ним, Бинкс.
Когда он прогуливается мимо несчастных обитателей деревьев, из дупла в стволе высовывается яркая синяя голова.
Она не говорила мне, что здесь водятся синие птицы.
― О, голубые члены.
Я поднимаю голову на звук голоса Эверли. Она сияет, раскрасневшаяся от жара плиты, вытирает руки о свое весеннее платье, сумочка перекинута через плечо.
― Э… что? ― Она сказала ― члены?
Она кивает на цветы в моих руках и тихо смеется.
― Вообще-то они так называются.
― А. ― Прочистив горло, я протягиваю букет, передавая их ей. ― Подумал, что они будут хорошо смотреться на столешнице, рядом с твоим пауком.
Она притворно ахает, но то, как сияет ее улыбка, заставляет мое сердце биться немного иначе.
― Айзек Портер, ты даришь мне цветы?
― Не делай из мухи слона. ― Я усмехаюсь. ― Я не удивлен, что выбрал цветы, которые называются «голубые члены».
Она прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня сквозь ресницы, уткнувшись в них носом.
― Спасибо, ― шепчет она.
Это заставляет меня задуматься, почему я думал, что дарить женщине цветы ― это так ужасно. Сейчас я не могу вспомнить.
Она прячет цветы в сумочку так, чтобы головки торчали наружу, и продевает палец в кольцо с ключами.
― Я приготовила курицу с овощами, но я так отвлеклась на тарантула, что забыла про корж для пирога. Я быстро вернусь. Не мог бы ты иногда помешивать кастрюлю на плите?
― Конечно, я зайду внутрь через несколько минут. Просто наслаждаюсь воздухом.
Она удовлетворенно хмыкает, ее взгляд скользит по полю, от вторгшихся лошадей к россыпи полевых цветов и птицам. Сочувствие в ее глазах говорит мне, что она знает, о чем я думаю. Она улыбается.
― Ей бы здесь понравилось, я уверена.
― Да. ― Это слово застревает у меня в горле.
Иногда я думаю о том, что было бы, если бы моя сестра была здесь и видела мою жизнь сейчас. Ведь правда в том, что, если бы ее никогда не похитили, я бы не оказался в той камере по другую сторону стены от женщины, с которой сейчас делю свою жизнь. Я бы не смог уничтожить самое отвратительное зло, с которым мне довелось столкнуться, голыми руками и куском разбитого стекла.
Один поступок запустил эффект домино, который невозможно вернуть назад, и он изменил все. Но, несмотря на все хорошее, ее больше нет.
Я не уверен, что когда-нибудь произнесу это вслух. Да и не думаю, что мне это нужно.
Самец синей птицы поет нам серенаду, склонив голову набок и глядя на самку, которая трудится над гнездом.
Теплые руки обхватывают меня сзади, мягкое тело прижимается к моей спине.
― Она бы гордилась тобой.
Я слегка киваю.
Если бы не потеря моей сестры, сколько еще жизней было бы унесено? Сколько семей лишились бы кого-то?
Ты никогда не была моим помощником, Сара. Ты была катализатором.
― Я ненадолго, ― тихо говорит она, вставая на носочки, чтобы поцеловать меня в щеку. Ее руки скользят вниз по моим рукам, на минуту переплетаясь с моими пальцами, прежде чем опустить их.
― Скоро увидимся.
Пока она идет к джипу, самка синей птицы вылетает из дупла, проносясь перед ней размытым пятном небесного цвета.
Эверли заводит машину и опускает стекла, чтобы помахать мне рукой. Включается стереосистема, играет кавер-версия песни, которую она поставила на повтор, что очень кстати, учитывая, что наши четвероногие соседи, похоже, предпочитают пастись на нашем поле, а не на своем собственном.
Слова песни доносятся до меня, напоминая, что люди, которые по-настоящему любят тебя, не уйдут. Ни когда ты сломлен, ни когда ты зол. Ничто не заставит их уйти.
Даже когда кажется, что они ушли.
Пока самец синей птицы следует за своей подругой, я наблюдаю, как женщина, которую я люблю, выезжает на нашу длинную гравийную подъездную дорожку, по которой мчится золотистый паломино16 с кремовой гривой.
Мой шепот уносит порыв ветра.
― Скоро увидимся.
ЭПИЛОГ
― Привет, Грант.
Я поднимаю взгляд от стола, на котором делаю набросок черепа, используя настоящую модель, стоящую в центре.
Это место такое классное.
Джон Ричардс, старший лаборант, стоит в дверях папиного кабинета.
― Я получил последние результаты анализа ДНК, которые ты просил.
Мой отец отходит от компьютера и смотрит поверх очков.
― Достаточно было отправить письмо по электронной почте. Тебе не нужно было проделывать весь этот путь из подвала.
