Чудовище в саду прекрасных цветов - Тамасии-но Кое
– Мандзю сможет прожить в фарфоровой маске еще немного, а вот если я сейчас чего-нибудь не съем, то упаду прямо здесь замертво, – бормотала я себе под нос, выбирая из стоявших длинным рядком трактиров тот, который выглядел посолидней.
Взгляд упал на тот, что был посередине. Он был в четыре этажа, и в первом, самом нижнем, я узнала тот, в который заходила в свой прошлый визит в Наниву. Надо же, как он разросся. Влекомая любопытством, я зашла в приветливо распахнутые сёдзи, села за первый попавшийся свободный столик и осмотрелась. Здесь было очень чисто и уютно. Чья-то заботливая рука привела трактир в порядок и придала заведению благородный вид.
– Что госпожа желает поесть? – почтительно поклонившись, спросила неизвестно откуда вынырнувшая женщина.
– Все, что есть у вас на кухне, и пару чайников чая! – изнывая от голода, ответила я и подняла глаза на ту, которая стояла передо мной. – Айягина?
– Госпожа? Вы? – Брови повзрослевшей дочки трактирщика, превратившейся в немолодую добротную женщину, легкими птичками взмыли вверх. – Вы снова в нашем городе? Вы ничуть не изменились с тех пор, когда я видела вас в последний раз. Но как это возможно?
– Видишь ли… – я пыталась найти оправдание сохранившейся юной внешности. – Долгая молодость досталась мне по наследству от родителей. Там, где я живу, все долгожители и дольше остаются молодыми. Возможно, свежий горный воздух и чистейшая родниковая вода причина тому.
– Удивительно. – Айягина покачала головой и развела руками, показывая раздавшееся вширь тело. – А вот я с тех пор постарела.
– Как ты жила все эти годы? Мне очень хочется узнать, стала ли ты счастлива?
– О да. – Лицо дочери трактирщика озарила счастливая улыбка, женщина довольно закивала головой. – Я живу жизнью, о которой даже мечтать не могла.
– Расскажи, хочу знать все подробности. – Я сложила ладони вместе и умоляюще посмотрела на Айягину, но мой желудок снова напомнил о том, что голоден, и недовольно заворчал на весь трактир, чем вызвал у моей собеседницы добрый смех.
– Вижу, у вас был долгий путь сюда. Давайте я вас сначала накормлю, а затем попрошу своих отпрысков подменить меня и с удовольствием побеседую с вами. И вам, госпожа, не нужно будет платить за беседу со мной. Я буду рада пообщаться с вами.
Сказав это, дочь трактирщика отправилась на кухню, и вскоре мой стол оказался завален посудой, полной еды. Из пузатых глиняных чайничков шел густой пар, донося до моего носа терпкий аромат маття. Миски с едой приносили, выплывая из кухни, юноша и девушка, как две капли воды похожие друг на друга и на Айягину.
– Твои дети? – спросила я у подсевшей ко мне дочери трактирщика, когда стол был заставлен тарелками и мисками и на нем не осталось больше свободного места.
– Мои, – глядя с гордой улыбкой на своих детей, ответила Айягина.
– Тебе удалось выйти замуж за того ремесленника, за которого хотела?
– Удалось, – согласно кивнула она. – И за это я хочу поблагодарить вас, госпожа.
– Меня? – пришла моя очередь удивляться.
– Да, вас. Если бы вы тогда не взяли меня с собой в замок к чудовищу, я, может, и не стала бы его женой.
– Вот как?
– Когда чудовище сняло свою маску, я думала, что лишусь рассудка. Было так страшно. Простите, что оставила вас там, в саду, наедине с ним. Я потом так переживала за вашу участь. Пыталась искать в городе, но вас и след простыл. Я уж было решила, что чудовище забрало вас к себе. А на следующее утро мой ремесленник пришел свататься к моему отцу. Вот как действует маска чудовища. Он хоть и страшный урод, но незамужним девушкам приносит истинное счастье.
– Ты счастлива с мужем?
– Очень счастлива, госпожа. У нас родилось двое замечательных детей. Дочке пятнадцать, она помогает мне управляться в таверне, обслуживает посетителей. Дело отца разрослось со временем, и он надстроил этажи сверху и устроил там рёкан[70]. Сыну уже восемнадцать, и он помогает то мне здесь, в таверне, то отцу. У него своя глиняная мастерская и целый цех посуды. Плошки и миски пришлись так по вкусу людям, что за ними приезжают из соседних городов и деревень. Пришлось даже нанять работников, чтобы справляться с заказами. Их даже покупают во дворец сёгуна, – последнее она произнесла с гордостью.
– А как твой отец? – Я вдруг вспомнила о его ненасытной жадности. Готов был продать собственную дочь за горсть золотых.
С лица Айягины исчезла счастливая улыбка, она вдруг помрачнела и сдвинула брови.
– Отец заболел и сильно сдал в последние годы. Он отошел от дел и передал все в мои руки. Он долго болел. Мы показывали его разным врачам, но те лишь разводили руками и выписывали лекарства, которые ему не помогали. Прошлой весной его не стало. Матушка от горя слегла сразу после погребения и спустя месяц ушла вслед за ним – не смогла жить без мужа. Перед смертью она мне призналась, что была так влюблена в моего отца в молодости, а он даже не замечал ее. Тогда она тайком пробралась в прекрасный сад, в котором живет чудовище, и оно, увидев ее, сняло маску, показав свое уродство. Вскоре отец обратил на нее внимание и позвал замуж. Она всю жизнь скрывала это от нас.
Она задумалась и посмотрела в окно, блуждая где-то далеко в своих мыслях. Я же тем временем ела, обжигая рот горячей похлебкой, в которой плавали щедрые куски нежнейшей говядины. Я закидывала в рот все подряд, почти не глядя, и не могла наесться. Оба чайничка были выпиты до последней капли.
– Ой, госпожа, а как же вы? – спохватилась Айягина. – Удачно вышли замуж? Нашли свое счастье?
– Нет, – я замотала головой, вызвав у трактирщицы волну недоумения.
– Но как же так, госпожа? Вы вместе со мной видели лицо чудовища. Не может быть, чтобы вас никто не позвал замуж.
– Как видишь, никто, – я развела руками. – Поэтому я снова здесь, в Наниве. Хочу еще разок увидеть страшный лик чудовища. Может, на этот раз мне повезет и я встречу своего суженого. Должен
