Жестокие наследники - Оливия Вильденштейн
Его грудь расширилась от вздоха.
— Кингстон, должно быть, убедил его, что ты не добьёшься его освобождения.
Как только он высказал эту гипотезу, в бассейн погрузилось чьё-то тело. Моё сердце замерло, надеясь, что это Римо, но всплывшая голова была лысой.
— Думаю, мы вот-вот получим ответы, — Круз повернулся к Куинну. — Я только что услышал несколько обескураживающих новостей о твоих союзах.
Куинн выплюнул полный рот воды.
— Это правда?
Кира, которая исчезла за радужной завесой, появилась снова и уставилась на своего дядю, выражение её лица было таким же суровым и необузданным, как Великие озера её детства.
Пристальный взгляд Куинна сузился на мне. Ожидал ли он найти здесь Кингстона? Возможно.
— Куинн? Твоя племянница задала тебе вопрос… — в отличие от Киры, тон Круза был спокойным.
— Да! ДА.
Он судорожно поплыл к берегу.
Мои губы приоткрылись. Я предполагала, что он попытается спасти свою шкуру, выставив меня лгуньей.
— Враг нашего врага — наш друг, верно? — закричал он, поднимаясь из воды.
— Кингстон никогда не был нашим другом! — сказала Кира. — И Эйс Вуд нам не враг, а Грегор Фэрроу. Это он запер нас здесь.
Куинн вскинул руку в воздух.
— И кто, по-твоему, трахается с внуком Грегора? — он указал на меня. — Она! Итак, мне жаль, если вы разочарованы тем, что я решил помочь ему, но я не доверяю ни ей, ни её маленькому жениху. Ты знала, что у неё пыль? Она пыталась солгать мне об этом, но я её видел!
Кира хмуро посмотрела на него, потом на меня.
— Ты можешь использовать свои силы?
— Нет. Но по какой-то причине, — я показала свою татуированную ладонь, — я смогла манипулировать пылью, которую конфисковала перед приходом сюда.
Её губы сжались в тонкую линию.
— Круз знал об этом, — добавила я.
— А я нет, — отрезала Кира.
— Я не знаю тебя, Кира. Я не знала, могу ли тебе доверять.
— Ты и Круза не знаешь, принцесса.
— Верно, но мне казалось, что я знаю его по рассказам Ибы. Я приношу извинения за то, что не доверяла тебе.
С другой стороны, если бы я доверяла ей, она могла бы рассказать Куинну, и это могло бы изменить исход моей битвы.
Над нами воцарилась тишина, прерываемая судорожным вздохом. Куинна.
— У тебя яблоко.
Когда он повернул голову обратно к вершине утеса, Кира процедила сквозь зубы:
— Он мёртв, Куинн.
Я хотела, чтобы это было правдой.
— Твой союзник мёртв. Ты поставил не на того фейри.
Краска отхлынула от его заросших бакенбардами щёк. На секунду мне показалось, что он может попытаться убежать и спрятаться, что, учитывая размеры этой камеры, было бы неэффективно, хотя и инстинктивно.
— Полагаю, ты ждёшь, что я сейчас откушу яблоко, — пробормотал он.
Я склонила голову набок.
— Сегодня я убила человека, потому что либо он, либо я, и я выбрала себя, но у меня нет никакого желания убивать ещё кого-то.
Я снова перевела взгляд на вершину утёса, желая, чтобы Римо поторопился.
Куинн направился ко мне.
— Дай его мне.
Круз встал между нами.
— Что ты хочешь с ним сделать, Куинн?
— Я хочу съесть эту чёртову штуку и покончить с этой жалкой жизнью.
Круз положил руку на плечо мужчины, но Куинн стряхнул её.
— Они собираются прийти…
Он фыркнул.
— Да, и тебя провозгласят героем, но мы с Кирой навсегда останемся злодеями… предателями. А я теперь тем более.
— Куинн, — прошептала Кира его имя, выходя из воды. — Ты обещал не оставлять меня.
— Теперь у тебя есть все они. Я тебе не нужен.
— Ты очень нужен мне.
Дрожь сотрясла гордую линию её плеч, отчего золотые когти и клыки, обвивавшие её горло, зазвенели и рассыпались буйными блестками по мокрому песку.
— Прости, милая, но я устал.
Она бросилась в его объятия, и он поймал её, крепко обнял, и это напомнило мне, что те, кто способен ненавидеть, также способны и любить.
Был ли Кингстон когда-нибудь способен на такое чувство? Конечно, он любил себя, но любил ли он когда-нибудь кого-то другого? Может быть, мать…
— Яблоко, принцесса. Отдай его мне.
Круз всё ещё стоял между нами. — Ты уверен, Куинн?
— Да.
— Пожалуйста, Куинн… не делай этого, — прохрипела Кира.
Бородатый Дэниели закрыл глаза. Когда он открыл их, они были влажными от слёз, но острыми от решимости.
— Уходи, Кира.
— Не надо…
— Уходи!
Она попятилась.
— Ты эгоистичный засранец!
А потом она развернулась и побежала.
Куинн съёжился, но протянул руку, и Круз подвинулся в сторону, чтобы дать ему доступ ко мне. Однако он держался поблизости, возможно, опасаясь, что совсем не яблоко входило в намерения Куинна.
Передав ему яблоко, я сжала ладони вместе. Я не извлекала свою пыль, но подготовила её.
Мгновение Куинн смотрел на пространство между панемом и алоэ, где укрылась Кира.
— Круз, ты ведь позаботишься о ней, верно?
— Я так и сделаю.
Адамово яблоко Куинна дёрнулось. Как в замедленной съёмке, он поднёс яблоко ко рту, приоткрыл губы и вонзил пожелтевшие зубы в хрустящую красную кожуру.
Его брови сошлись на переносице.
Его тело дёрнулось.
Яблоко упало, укус превратился в маленькое облачко, плывущее по багровому небу.
Подобно воде, которая текла по его венам, Дэниели превратился в жидкость, скользя в свою водяную могилу.
ГЛАВА 41. ОЖИДАНИЕ
Круз дёрнулся так же сильно, как и Куинн в свой последний момент. Но с тех пор он не сдвинулся с места. Джия, с другой стороны, отвернула голову, прижав кулак к зубам. Её грудь вздымалась, но ей каким-то образом удавалось сдерживать тошноту, точно так же, как мне каким-то образом удавалось ничего не чувствовать при виде умирающего человека.
Я не хотела умирать под наркозом, потому что те, кто был под наркозом, воспринимали жизнь как должное. Но я не была знакома с Куинном. Я не нравилась ему. Ну и как я должна была переживать из-за того, что он ушёл? Я ужасно переживала за Киру и надеялась, что она не будет винить меня в его смерти. Мне было жаль Круза, потому что, независимо от того, был ли он близок с Куинном или нет, они сосуществовали в этой камере с момента его собственного заключения.
— Я… я собираюсь пойти проведать… Киру, — он вздрогнул. — С вами обеими всё будет в порядке?
Мы будем… со временем. Джия была потрясена и дрожала. Что касается меня… Я существовала, но на самом деле меня там не было. Подняв взгляд обратно на вершину утёса, я пробормотала:
— Иди.
Он кивнул и зашагал прочь с песчаного кладбища.
