Тень заговора - Злата Иволга
Священник из дворцового храма закончил положенные молитвы. Грянула торжественная и тяжелая музыка, и высокопоставленные дворяне начали один за другим подходить к роскошному катафалку, выставленному в центре церемониальной площадки дворца. Сначала шли высшие военные чины, потом герцоги крови, а завершить прощание должна была дочь и наследница.
Генерал-регент медленно пошла вперед, за ней двинулись генералы. Кьяра услышала удивленные шепотки среди герцогов крови, которые понеслись дальше, но смолкли перед строем гвардейцев. Кьяра подождала, пока военные и родственники отдадут честь покойной королеве и несмело выступила вперед. Легкий теплый ветерок раздул юбки траурного платья, когда она склонилась и положила большой букет на поверхность последнего пристанища королевы Фредерики, накрытого красным флагом с серой змеей. Потом протянула руку к погребальному фонарю, но замешкалась, не решаясь погасить маленький дрожащий огонек. Она не имеет на это права. Это должна делать Вильгельмина, на худой конец кто-то из близких родственников. А она королеве никто. Бледное лицо покойной напомнило Кьяре ночь карнавала, когда она пробралась в апартаменты и стала невольной свидетельницей тайного совета. Королева говорила о заговоре… Вот оно! Кьяре стоило большого труда не запаниковать и не побежать. Понятно, чего ждали генерал-регент и ее люди — покушения на принцессу Вильгельмину. А удобнее случая, чем похороны, не придумаешь. Сейчас Кьяра представляла собой более чем крупную живец-мишень. Один выстрел, и все — «принцессе» тоже предоставят катафалк, только без государственного флага, а скорее безымянную могилу в лесу. Ее рука дрогнула, и маленький огонек погас, так и не коснувшись похолодевших пальцев. Королева ушла сама. Кьяру бросило в жар, потом в холод. Она покачнулась и оперлась на катафалк. Надо взять себя в руки. Но в руки ее взяла, судя по запаху, герцогиня Бертильда и передала генералу-регенту.
— Благодарю, очень натурально, — прошептала та.
Кьяре захотелось сказать гадость, но она только кивнула.
— Недолго осталось, — пробормотала генерал-регент, наблюдая, за стаей голубей в небе, а может за крышами храма. — Почему же генералиссимус задержался? — вздохнула она.
— Ждете с нетерпением, пока меня прикончат? — все-таки спросила Кьяра.
— Не волнуйтесь. Пока никто не спешит, — сухо ответила генерал-регент.
Снова зазвучала музыка, на этот раз другая. Потом внезапно смолкла. Гвардейцы вытянулись, развернулись боком к катафалку, лицом к воротам и, чеканя шаг, пошли вперед. Ровные колонны одетых в серое с красным людей в сверкающих кирасах поверх колетов. Зрелище было завораживающее, в другое время Кьяра бы залюбовалась. Но сейчас она каждую секунду ждала выстрела или нападения, поэтому могла только вертеть головой и покрываться потом. Покойницу торжественно проводили до склепа при дворцовом храме, занесли внутрь и еще минуту простояли тихо и неподвижно.
— Все, — тихо скомандовала генерал-регент. — Еще раз споткнитесь и обопритесь мне на руку. Можете даже повиснуть.
Со стороны, должно быть, все выглядело донельзя трогательно. Убитая горем кронпринцесса и ее надежная опора. Никто ведь не думал, что принцесса фальшивая, а опора донельзя опечалена тем, что не удалось поймать заговорщиков.
— Крепитесь, дорогая, — услышала Кьяра вслед утешительные слова. — Нам всем так тяжело.
— Вот клячи, — не удержалась Кьяра.
— Не обижайте родственников, — укоризненно сказала генерал-регент. — Кстати, а где ваш… брат?
— Не знаю. Ваш дядя, то есть генералиссимус, тоже не почтил церемонию присутствием.
— Туше, — буркнула генерал-регент.
При входе во дворец их догнала женщина по имени Элвира. Она на ходу подкалывала по бокам форменную юбку и поправляла капитанскую перевязь.
— Ингрид, тебя ждет кавалер Ридель.
Генерал-регент резко развернулась вместе с висящей на ней Кьярой.
— Только не говори, что опять что-то случилось.
— Не знаю. Придется тебе спросить самой.
— Хор всемогущий! Элвира, отведи даму в ее комнаты и запри дверь как следует. Неизвестно, в чем там опять дело. А мне еще на поминальный обед надо успеть.
Оказавшись в знакомой комнате, Кьяра откинула вуаль и вцепилась в руку уходящей Элвире.
— Почему вы не сказали мне, что на принцессу возможно покушение?
— Возможно — не значит произойдет. Это мы с вами сегодня и наблюдали.
— Мне нужны бумага и чернила, — прямо заявила Кьяра.
— Кому писать будете?
— Стихи сочинять. Или за принцессой такого не водилось?
— Вы — не кронпринцесса Вильгельмина. — Элвира выдернула руку из хватки Кьяры. Похоже, она не на шутку разозлилась. — Ни о каких стихах и письмах не может быть и речи.
— Если уж мы об этом заговорили, я приемная дочь герцога. И вполне могу пойти на поминальный обед за своего отсутствующего брата.
— Ну да, — с нехорошей усмешкой произнесла Элвира. — Вы еще корону герцогскую нацепите. Только сначала докажите, что Зигмунд Корф вас удочерил. Кроме вас, никто об этом не знает.
— Это ложь. У Зигфрида есть документы. — Кьяре стало нехорошо.
— Только он почему-то не торопится их предоставить.
Кьяра хотела еще что-то сказать, но в дверь постучали, а затем появилась голова лейб-гвардейца.
— Капитан Ротман? Вас ждет ее сиятельство.
— Спасибо, — отозвалась Элвира и перед тем, как закрыть дверь на ключ, пристально и холодно посмотрела на Кьяру.
А Кьяра быстро принялась освобождаться от траурного наряда, который сильно давил на плечи. Она была невероятно зла и расстроена. Генерал-регент и ее подчиненные в своем праве. Они хотели поймать заговорщиков, они нашли подставную принцессу, план провалился, и теперь надо решать, что делать дальше. Судьба девушки, волею случая похожей на принцессу, их и не должна была волновать. Их, но не Зигфрида! Он не приехал на похороны, и, возможно, его не будет и на поминальном обеде. Всего месяц назад он забрасывал Кьяру письмами, а теперь совершенно забыл про нее. Как раз тогда, когда ей грозила лютая и безвестная смерть! В том, что Ингрид Рихтер избавится от нее при первом же удобном случае, Кьяра уже не сомневалась. Особенно теперь, когда она убедилась, что герцогу Зигфриду наплевать на свою сестру. Глаза Кьяры против воли наполнились слезами, она села прямо на подоконник у открытого окна и к собственной досаде разрыдалась. Зигфрид решил, что она предала его, и, в свою очередь, бросил ее. Мог ли ее роман с Марио послужить причиной? Конечно, если Зигфрид достаточно сильно любил ее. И почему она никогда об этом не задумывалась? Воспринимала его любовь, как должное. Ну, вот и справедливо за все поплатилась. Но ведь Кьяра и Зигфрид не просто любовники, они семья! Или нет? Что там говорила эта Элвира? Никто
