Тень заговора - Злата Иволга
— Вы завтракали, мой милый? — осведомилась хозяйка у нового гостя.
— Спасибо, не беспокойтесь, — тот улыбнулся герцогине и снова мрачно посмотрел на барона. — Помнится, в последнюю нашу встречу вы предоставили меня самому себе.
— Я желал, чтобы вы и Иоганна увиделись без чьего-либо давления и напутствий. Вам необходимо было поговорить. Сейчас мы все должны держаться вместе.
— Говорите прямо, я устал, — прервал его молодой гость.
— Через день состоятся похороны ее величества, а еще через шесть дней — Большое дворянское собрание. Я ничего не путаю, герцогиня? — склонился в ее сторону барон.
— Все правильно, — кивнула старая дама, теребя свой мех.
Она встретилась взглядом с молодым гостем и несколько раз кивнула ему.
Храм Хора, столица, Илеханд
В знакомом храме было тихо и мирно. Солнце просвечивало сквозь цветные витражи и выхватывало то там, то здесь кружочки мозаичного пола или резных стен. В послеполуденный час посетителей было мало, только смиренные священники ходили туда-сюда по своим делам. А вот и самый смиренный из них. Подойти?
— Процветание и мир тебе.
— Добрый день, почтенный отец. Рад встрече.
— И я рад. Если ты здесь, значит, справляешься со своими невзгодами.
Острый взгляд. И, похоже, услышал тяжелый вздох.
— Желаешь пройти?
И снова эта комната. Кто мог сказать еще несколько сезонов назад, что он станет частым посетителем храма Хора? Как там любил говорить отец? Всем нужен Бог, особенно тем, кто сам не состоянии произнести молитвы.
— Вы слишком хорошего мнения обо мне, почтенный отец. Я еще больше запутался.
— Месть?
— Не знаю. Мои родственники хотят от меня слишком многого. И, самое печальное, я не вижу причин для отказа.
— А твои собственные желания?
Почтенный отец верно истолковал усмешку.
— Ты пока не собрался с силами поговорить с собой. Нежелание человека раскрыться часто ведет к тому, что он становится куклой в чужих руках.
— На все воля Хора, почтенный отец.
— Бог дает возможность выбора. — Суровый тон стал у смиренного служителя, как самые холодные дни Сезона Зимородка. — Каждый день, каждый час, каждую секунду, каждое мгновение.
— У человека есть обязательства.
— Его обязательства это тоже выбор. Твое сердце пусто.
— А вы, случайно, не маг, почтенный отец?
Здесь оставалось только язвить. Иначе придется испытывать негодование за «куклу» и прочие нелестные выражения смиренного служителя Хора. А храм этот теперь единственное место на свете, где сердце начинает наполняться хоть чем-то.
— Хор не отметил меня этим даром.
— Меня тоже. В ином случае, возможно, все было бы по-другому.
— Могучий дар так же отнимает много сил и требует не меньшей ответственности, чем любая власть.
— Хотите сказать, что он мне бы не помог.
— Хорошо. Значит, наши беседы не прошли бесследно. Я очень рад этому.
Вот ведь, блюститель душ. Оскорбил, да еще так, что не придерешься. Неужели для души так полезно, когда ее режут по живому? Или это, как с воспаленной раной, — чем тщательней разрежешь, тем больше гноя выйдет?
— Я часто думаю над всеми вашими словами, почтенный отец.
Смиренно склоненная голова. И молчание.
— Так печально. Наша королева умерла. Боюсь, многим это принесет горе.
Глаза снова смотрят остро и чересчур проницательно. И это до боли напоминает отцовский взгляд.
— Таскание золота для чужих подвалов часто становится началом больших бед.
— Я никому не позволю зайти дальше, чем это будет возможно. Каждый, кто посмеет, поплатится за это.
— Да не оставит тебя Хор. Да не потеряешь ты свой путь во мгле.
Оставалось только встать и попрощаться.
— Надеюсь, мы еще увидимся.
Склоненная в прощании голова смиренно предвещала неприятности.
Королевский дворец, столица, Илеханд
Кьяру уже заканчивали наряжать в траурное платье, когда дверь распахнулась. Генерал-регент пожаловала, лично поторопить хочет. Прекрасно сидящая форма, внушительная перевязь и тревожное лицо. Кьяра вздохнула. В апартаментах принцессы ее не поселили, фрейлин не предоставили. Приходилось довольствоваться гвардейцами и одной-единственной служанкой. Гвардейцев Кьяра уже запомнила, поскольку ее комнаты охраняли одни и те же, периодически меняясь между собой.
— Нам пора выходить, — сказала генерал-регент, внимательно рассматривая наряд Кьяры. — Вуаль нужна плотная.
— Самую глухую выбрали. Будет, как в камере, — утвердительно кивнула одевавшая Кьяру женщина, но не служанка, а тоже в военной форме. Кьяра помнила ее по тому услышанному разговору в тюрьме.
— Я смотрю, ты уже прониклась своим рабочим чувством юмора, — несколько укоризненно сказала генерал-регент.
— Теперь только шутить осталось. Кстати, я не нанималась камеристкой.
— Не сердись, Элвира, — вздохнула генерал-регент. — Все мы сейчас выполняем не свою работу.
— Что от меня требуется? — осведомилась Кьяра, стараясь говорить деловито и равнодушно.
— Попрощаться с ее величеством и возложить цветы. По протоколу вы будете стоять между мной и герцогиней Бертильдой из Золотых Дубов. Надеюсь, она будет в состоянии выдержать церемонию.
— Наоборот, Ингрид. Лучше будет, если герцогиня немного выпьет. Тогда она не станет внимательно присматриваться к принцессе, — возразила женщина, названная Элвирой.
— Если смотреть с этой стороны, то да, без сомнения. Только немного герцогиня Бертильда не умеет.
— А поминальный обед? — рискнула спросить Кьяра.
— Вы плохо себя почувствуйте и удалитесь сразу после церемонии похорон, — тоном, не терпящим возражений, сказала генерал-регент. — Не хватало еще, чтобы кто-нибудь узнал вас. Точнее, не узнал.
Кьяра посмотрела на себя в зеркало и опустила на лицо черную вуаль. Кронпринцесса Вильгельмина во плоти. Можно даже на трон сажать.
— Когда я смогу покинуть дворец? Вместе с освобожденным заключенным, естественно.
Генерал-регент и Элвира переглянулись.
— Предлагаю сначала пережить сегодняшний день, — слишком ровным голосом сказала Ингрид Рихтер. — Обсудить детали мы всегда успеем.
Прозябая под ясным синим небом среди цвета знати Илеханда, Кьяра всерьез задумалась о том, а не сбежать ли ей прямо сейчас. Перепрыгнуть через небольшое заграждение у начала колонны лейб-гвардейцев, выбраться с территории дворца, пока никто не опомнился, и исчезнуть. Вот только куда? В Морскую Длань? А как же обещание Фике? И Марио? И так внезапно появившийся Кадир? Может, он сможет ей помочь? Кьяра зажмурилась под вуалью и покачала головой. Он расспрашивал ее об интересующих его вещах, она ничем ему не помогла. Скорее всего, он уже забыл о ее существовании. Марио в Тусаре, и король нашел ему новую службу. Кстати, получил ли принц Джордано приглашение на похороны? Кьяра завертела головой, но короны вокруг были только илехандские. И почему среди них не видно короны Зигфрида?
— Не вертитесь сильно, — услышала Кьяра недовольный шепот генерала-регента.
— Я скорблю, если вы забыли, — в тон ей прошипела Кьяра.
— Ах, малышка, какое горе для всех нас, — пролепетала сильно благоухающая горькой настойкой герцогиня Бертильда. Кьяра сразу
