Ведьзмарский лес - Иванна Осипова
Зачарованная, Ула не отводила глаз, мечтая, чтобы Дар оказался к ней ближе. Он вполне мог пересесть на постель. Так их руки соприкоснулись бы, а сейчас Урсула очень сильно желала коснуться мужа. Собственное имя, сказанное низким голосом, ласкало слух. Напряжение первых минут, когда Скоггард появился в спальне, рассеялось. Ула полностью доверяла этому мужчине, зная, что он никогда не обидит её. Они улыбались друг другу. В камине потрескивали дрова, аромат леса смешивался с тёплым, густым духом, и комната стала сразу очень уютной и светлой.
— Аласта сама выбрала для себя эту жизнь. — Его отбросило к прежним мрачным мыслям. Дар хмуро свёл брови. — Я бросил Финиаму вызов, когда узнал правду. Мы с ним с детства не ладили. Рано или поздно дуэль состоялась бы, а тут и повод нашёлся. Аласта вмешалась и защищала… не меня. — Дар поморщился, вспоминая прошлое. — Упала в ноги, цеплялась, готовая на всё. Ради Фина. Я был сильно зол и впервые применил власть лорда к одному из Личвардов — посадил Финиама в темницу. Мне даже удалось найти стражников, которые исполнили приказ, несмотря на подготовку со стороны советника. Аласта снова умоляла отпустить любовника, отказалась давать показания. Выходило, что мстительный самодур посадил счастливого соперника в камеру. Так Фин вышел на волю, а стражники, посмевшие исполнить мой приказ, навсегда исчезли из замка.
— Ужасно. — Ула перебирала пальцами каштановые пряди. — И никакой управы на них нет.
— Попытаемся разобраться. — Сухо ответив, Дагдар поднял книгу. — Вы не рассердитесь, если я проведу ночь в комнате?
— Оставайтесь. Искать вас здесь и правда никто не догадается.
— Я запер дверь. Спите спокойно, Ула. Я не стану покушаться на вас. Всю ночь. — Он с усмешкой раскрыл книгу.
«Может, я хочу, чтобы покусился. Упрямый, холодный, но… любимый Скоггард», — подумала Ула, колотя кулачком по подушке и укладываясь поудобнее.
Прошло минут десять. Ула лежала в тишине, слушая только дыхание мужа и редкий шелест страниц. Как можно сомкнуть глаза, если Дагдар настолько близко? Если комната полна им, но Уле всё равно мало и нечто смутное волнует сердце. Запах молодой листвы точно ласкал её, пробуждая чудесные искры под кожей, ждущей настоящих прикосновений. Она подглядывала за Скоггардом, который углубился в чтение, любовалась чёткими линиями, выступающими из таинственной полутени от огня в камине. Крупные и правильные черты невероятно нравились Урсуле, не отпускали.
Заметив, что Дагдар стал чаще прикрывать глаза, с усилием расправлять плечи, она повернулась на бок, подложила ладони под голову, решаясь на шаг, о котором могла позже пожалеть.
— Вы засыпаете, Дар. Кровать большая. Ложитесь на другой стороне.
Он медленно поднял голову — серые серьёзные глаза смотрели строго, взгляд скользнул по постели и фигурке жены под одеялом.
— В кресле довольно удобно.
— Не обманывайте. Место есть, обещаю не сталкивать вас на пол.
Дагдар вздохнул и поднялся, с наслаждением расправляя плечи, потягиваясь и вгоняя Улу в жаркую истому наметившимся контуром мышц под рубахой и обтягивающими брюками. Она замерла, глупо таращась на мужа.
Раздеваться лорд не стал, за что Урсула была ему благодарна, но и испытала нечто вроде разочарования. Вспомнила о руке и огорчилась сильнее: разгадка тайны оказалась совсем рядом. Он завернулся в покрывало и прилёг. Расстояние между ними показалось Урсуле пропастью. Но захоти Ула, протяни руку — и можно коснуться Дагдара. Она никак не могла забыть о возможности физически легко преодолеть расстояние. Волнительные искры растекались по телу, томили. Живое тепло рядом и запахи леса удивительным образом убаюкивали Улу. Глаза закрывались.
Снилось Урсуле что-то очень хорошее. Светлые, нежные образы сменяли друг друга. Казалось, кто-то большой и надёжный держит её в объятиях, оплетает руками-ветвями, охраняет, лелеет. Не хотелось двигаться и разрушать сказку. Зелёные травы мягко стелились под Улой, касались обнажённой кожи. Солнце длинными лучами пробивалось через густые кроны. Она лежала в древесной чаще, словно в колыбели, и духи лесного народа хранили её жизнь. А над головой лоскутами виднелось небо, такое ясное, яркое, каким Ула не видела его с момента приезда в земли Скоггарда.
Лёжа в траве, Ула грелась в солнечных лучах. И один, особенно жаркий, гладил плечо. Она пошевелилась, отодвигаясь в сторону. Жар сместился следом. Досадливо сморщив нос, Ула повертела головой. Она медленно просыпалась. Попытавшись перевернуться, почувствовала лёгкую скованность, словно и правда спала в объятиях другого человека.
Дагдар выпутался из покрывала и продолжал спать, уткнувшись в плечо жены, горячо дыша через ткань ночной рубахи — щекотно и жарко. Ночью, под влиянием сна, Урсула сбила одеяло, раскрылась, и теперь его рука лежала на её талии, а крупная ладонь чуть касалась предплечья Улы, точно Дагдар желал полностью притянуть её к себе, закрыть своим телом.
Сон мигом улетучился. Ула не знала, пошевелиться ей или попытаться осознать чувства, которых стало слишком много, стеснило в груди. Ей не приходилось просыпаться в объятиях мужчины, тем более в руках того, к кому тянуло душой и телом. Было уютно и жарко, как бывает летом на раскалённом солнцем камне, но бесконечно приятно. Её собственное тело будто пело, повторяя имя Дара. Чувства, сомнения, горячее биение крови поглотили Улу.
«Не просыпайся, хочу немного почувствовать себя твоей женой, Скоггард», — молила Урсула, тут же злясь на себя за, как она считала, унижающую её слабость. Она не собиралась выпрашивать у мужа внимание и любовь.
Продолжая спать, Дагдар убрал руку, перевернулся на спину, путаясь в покрывале. Ула отодвинулась в сторону, и он разметал руки, почуяв свободу. Правая рука, закрытая тканью до середины ладони, оказалась рядом, и Ула не удержалась. Осторожно подцепила пальчиком край рукава, надеясь увидеть, что скрывает ото всех муж. От усердия даже кончик языка высунула, облизнула пересохшие губы. Ничего не выходило. Рукав очень плотно прилегал к коже, как будто лекарская повязка на ране.
Глубоко вздохнув, Дагдар задвигался, что вспугнуло Улу. Шустрым зверьком она мгновенно откинулась на подушку и смотрела, как меняется лицо мужа. Юные и ясные черты обретали резкость и суровость.
— Что⁈ — Он вскочил, обвёл взглядом комнату, остановился на Урсуле.
— Доброе утро. — Ула сидела на своей стороне кровати с самым независимым видом, на какой была способна. — Как спали?
— Доброе, — буркнул лорд, медленно продвигаясь к краю постели.
Он сразу отвернулся, но она успела заметить досаду на его
