Тление - Лорел Гамильтон

— Но это так приятно, — промурлыкал Дамиан у лица Натэниэла.

Я уже начала приходить в себя и убрала ногу с его бедра, но мне по-прежнему хотелось прижиматься к Натэниэлу с одной стороны и к Дамиану — с другой.

— Достаточно приятно, чтобы не хотелось отбиваться, париться или оттолкнуться, а можно было пустить все на самотек, — сказала я.

Натэниэл чмокнул меня в макушку и повернулся, чтобы потереться лицом об щеку Дамиана. Вампир обратил это движение в поцелуй, и Натэниэлу пришлось напрячь свою силу — он будто бы дернул конец поводка.

— Не сейчас, красавчик, — сказал он, и вампир отстранился достаточно, чтобы ничто не мешало ему говорить.

Я немного выпрямила спину, потому что мне не понравилось, что меня дергают за поводок.

— Кто будет управлять твоим триумвиратом, Жан-Клод? — спросил Натэниэл.

— Жан-Клод будет им править, — ответил Джейк.

— Неужели? Ты правда будешь? — поинтересовался Натэниэл, переведя взгляд с Джейка на черноволосого вампира, стоящего над нами.

— Они не желают быть злом, но видят зло в том, чтобы контролировать других, — заметила Родина.

Натэниэл глянул на нее и кивнул. Я выпрямилась еще сильнее, отодвигаясь подальше, чтобы больше не быть к нему приклеенной.

— Если я не встала во главе нашего триумвирата, то с Жан-Клодом вряд ли будет лучше. Я слишком противоречивые чувства испытываю к Ричарду из-за того, что он вернулся только сейчас.

— Ты разве не помнишь, что в какой-то момент у Ричарда была своя версия ardeur’а, в номере отеля в Эшвилле? — напомнил Натэниэл.

Я кивнула.

— Ричард хотел, чтобы я любила его и только его, чтобы наши отношения стали моногамными, и, если бы у меня под рукой не оказался Джейсон, чтобы провернуть спонтанную метафизическую встряску, то мог бы преуспеть.

— Я тогда не понимал, что я делаю, Анита.

— Как и я, — заметил Натэниэл.

— Такого больше ни с кем не произойдет, — сказал Ричард.

— Но, если Жан-Клод, находясь в противоречии по поводу своей власти, как и Анита, поставит вам четвертую метку, тебя разве не соблазнит перспектива прокатить их обоих? Думаю, речь идет об обоих — тебе вряд ли захочется ограничиться кем-то одним, и ты можешь оказаться в силах прокатить их так, чтобы вы вновь остались только втроем. Ты сможешь стереть всех, кого они любят, оставив лишь вас троих.

— Я сильнее Дамиана, намного сильнее, — возразила я.

— Так и есть, но у тебя чуть ли не фобия появляется, когда речь заходит о том, чтобы навязать себя кому-то, если только это не вопрос жизни и здоровья.

— Меня тоже может искусить перспектива овладеть Ричардом и Анитой так, чтобы они стали моими настолько, насколько ma petite никогда не была моей, — задумчиво кивнул Жан-Клод, пока я изо всех сил пыталась освободиться от того, что провернул со мной Натэниэл.

— Могу с уверенностью сказать, что это пиздец какая соблазнительная перспектива — стать для кого-то самым-самым, — заметил Натэниэл.

— Ты уже для меня самый-самый, — сказала я, слегка отодвигаясь от него на кушетке в надежде, что это поможет мне прочистить голову.

— Повезло мне, ведь если бы я заставил тебя полюбить меня вопреки твоему желанию, ты бы, наверное, убила бы меня, чтобы освободиться.

Мне хотелось поспорить, потому что я годами любила Натэниэла, но я вдруг подумала обо всех тех вампирах, которые пытались взять меня под контроль, и…

— Если бы мы были просто знакомыми, и тебе не было бы места в моей жизни, то — да, я бы поставила на кон наши жизни, лишь бы не оказаться в рабстве.

— И, если бы я не был хорошим, не был выше этого, это и вправду могло стать рабством, — протянул Натэниэл и посмотрел на остальных.

— Большинство вампиров плохие и не хотят быть выше этого, — заметила Родина.

— Мы пытаемся стать лучше, — возразил Жан-Клод.

— У Аниты по-прежнему слишком много противоречий внутри чтобы встать у руля. Остаетесь вы с Ричардом, но ты не желаешь, чтобы это место занял Ульфрик.

— Ты не веришь, что я буду стараться ради всеобщего блага? — спросил Ричард.

— Я рад, что ты растешь над собой и принимаешь свою бисексуальность с Жан-Клодом, это многое значит. Поздравляю, но эти изменения могут сдать назад, если ты перестанешь вкладываться. Четвертая метка способна подарить тебе все, о чем ты так долго мечтал, это соблазнительно, как яблоко из Эдемского сада, — сказал Натэниэл.

— Я не хочу никем овладевать, особенно если речь идет об Аните, ведь я чувствую, что она больше не влюблена в меня, и на самом деле даже зла на меня. Если после такого она вдруг проснется утром и начнет считать меня замечательным, я пойму, что виноват в этом.

— Может, и нет, жизнь Жан-Клода станет намного проще, если вы двое вновь полюбите друг друга.

— Я бы не предал нас, а это и есть предательство, — возразил Жан-Клод.

Я отодвинулась на самый дальний край кушетки — подальше ото всех них, и особенно — от Натэниэла.

— Не вздумай еще раз меня прокатить вот так.

— Я вообще не должен уметь тебя прокатывать, — ответил он.

— Плевать, просто не делай так больше.

— Даже если мы на свидании с Дамианом?

Я закрыла глаза, поглубже вдохнула и медленно выдохнула, считая про себя, но мне пришлось вдохнуть еще раз, чтобы посчитать снова и не вызвериться на него.

— Проклятье, Натэниэл, я тебя люблю, но ты перегибаешь палку.

— Наш триумвират работает, потому что я стою у руля. Я осторожен, но я заставляю его работать, чтобы мы трое были счастливы.

— Тот факт, что Натэниэл принял на себя бремя власти, спасло вам жизни в Ирландии, — напомнил Джейк.

— Но это моя некромантия подняла армию призраков, — возразила я.

— Однако именно Натэниэл стал тем мостом, который объединил твою силу и энергию, которую они с Дамианом предложили тебе.

Какое-то время я сидела молча и просто дышала, но, наконец, сказала:

— Нет, я не хочу, чтобы ты прекращал работать над нашим с Дамианом триумвиратом. Какая-то часть меня ненавидит то, что я сейчас скажу, но я, возможно, никогда не смогу взять на себя такую ношу, и я знаю, что Дамиан тоже не станет этого делать.

— Хорошо, спасибо. И прости, что напугал тебя, но я должен был убедиться, что Жан-Клод с Ричардом понимают, что может пойти не так с четвертой меткой.

— Благодарю