Грозы и звёзды - Оливия Вильденштейн
Я была не настолько наивна, чтобы думать, что этого не могло произойти, но была довольно оптимистично настроена и надеялась, что даже если бы это случилось, большинство людей приняло бы нас.
Сотни оборотней уже собрались на кладбище, и ещё больше шло по извилистой тропинке, которая проходила за фруктовым садом, пасекой и курятниками. Поселение не могло полностью снабжать себя, хотя это была мечта Аларика. Именно благодаря нашему старому Альфе у нас появились куры и ульи. Я вдруг осознала, что никогда не спрашивала Лиама о том, хотел ли он сделать поселение полностью автономным.
Мысли о Лиаме заставили меня начать искать его глазами. Учитывая его рост и властный вид, это заняло немного времени. Большинство оборотней-мужчин были высокими, но лишь у немногих была такая невероятная аура. Отчасти это было связано с его должностью в стае, но отчасти — непосредственно с личностью этого мужчины.
Когда я приблизилась к месту под руку с мамой, Лиам, стоявший по другую сторону от глубокой ямы, встретился со мной взглядом. Фиолетовые полумесяцы окрасили кожу под его глазами, а щёки выглядели так, словно кто-то взял стамеску и отсёк часть кожи.
Мама сжала мою руку, которой я держалась за неё, после чего отпустила её. Я не знала, пыталась ли она так сказать мне, чтобы я подошла к Лиаму, но я решила остаться рядом с ней. Не то, чтобы я не хотела пойти к нему, но я не знала, хотел ли он, чтобы я стояла рядом с ним на людях.
Когда Лукас наклонился и прошептал что-то на ухо Лиаму, я перевела внимание на бледно-голубое флисовое одеяло, которым была обернута детская переноска, а затем ниже на простыню, которой было укрыто тело Лори. И хотя запах смерти с примесью меди и серы висел в воздухе, на белой хлопковой ткани не было крови.
Вчерашний выстрел снова прозвучал у меня в ушах. Я снова услышала её резкий вздох и свои крики. Я закрыла глаза и так сильно содрогнулась, что маме пришлось обхватить меня рукой за талию. Я положила щеку ей на плечо и сосредоточилась на своём дыхании, пока мой пульс не успокоился, а мысли не прояснились.
Когда я, наконец, заставила свои веки подняться, толпа уплотнилась, и хотя я никогда не страдала клаустрофобией, мне неожиданно стало нечем дышать.
«Никки?» — лоб Лиама тревожно нахмурился.
Я потрогала горло, в надежде, что это объяснит ему, как я себя чувствовала, и отошла от мамы. Заметив Нэйта, стоявшего вместе с близнецами и Эйделин рядом с надгробиями наших бабушки и дедушки по линии мамы, я захромала в их сторону.
На Нэйте были тёмные очки-авиаторы, которые делали его похожим на копа, кем он и являлся, хотя он надел их, чтобы скрыть от всех лицо горевавшего мужчины, в которого его превратила эта смерть. Я обхватила его руками за талию, и оглядела мириады сухих глаз. Несмотря на то, как она умерла, большинство боулдеровцев не печалились из-за смерти Лори.
— Готов заплатить за твои мысли, — дыхание Нэйта растрепало мелкие волоски, выбившиеся из моего хвоста.
— Кто из находящихся здесь людей вообще переживает о том, что её больше нет?
Эйделин вздохнула.
— Многие.
— Ты переживаешь?
Эйдс резко вдохнула.
— Конечно, переживаю. Никто не заслуживает того, чтобы быть убитым. Даже она. Вообще-то, я беру свои слова назад; её брат и мать определенно этого заслуживали.
«Боулдеровцы. Я бы хотел пожелать вам доброго утра, но оно не доброе. Прошлой ночью в нашей стае был совершен немыслимый акт ненависти. Мы можем перевоплощаться в животных, но мы не животные. И всё же кто-то, вероятно, человек, стоящий сейчас рядом с вами, забыл об этом и убил одного из нас. Многих из вас не поразил уход Лори Морган, но все вы должны поразиться и негодовать из-за того, как закончилась её жизнь.
Мне стыдно стоять здесь сегодня. Стыдно за ваше отвратительное чувство презрения по отношению к женщине, которая, несмотря на все свои особенности, ни разу не использовала их, чтобы причинить боль членам своей стаи или людям. Лори Морган не заслуживала вашей ненависти, так же, как она не заслуживала того, чтобы ей выстрелили в сердце.
И после того, как вы отдадите ей дань уважения — а вы отдадите дань уважения нашей падшей сестре — каждый боулдеровец, владеющий огнестрельным оружием, отправится домой и принесёт его мне. Я хочу, чтобы вы все принесли его в «Запруду» на поминки.
Боулдеровцы, мы волки. У нас есть когти и клыки. Нам не нужны ружья».
Люди зашевелились и продолжили шевелиться даже после того, как Лиам пригрозил изгнать тех владельцев оружия, которые откажутся его сдать.
Наконец пришло время бросать комья земли на тело Лори и просить о том, чтобы её дух беспрепятственно вернулся в то место, которое нас всех породило.
Когда члены стаи встали в очередь, я осталась с Нэйтом.
— Могу я тебя кое о чём спросить?
— О чём угодно, Шишечка.
— Когда вы с Лори были вместе?
Нэйт вздохнул, и хотя линзы его очков были тёмными, я заметила, как его ресницы дрогнули.
— У нас с ней была связь где-то за месяц до того, как я начал встречаться с Бейей.
— Значит, ты никогда не изменял Бейе?
Он резко взглянул на меня.
— Нет. Никогда.
Это было глупо, но я была рада слышать, что Нэйт поддерживал ценности, в которых нас вырастили.
— Хорошо.
Я взяла его под руку, и мы подошли к месту последнего пристанища Лори. Я выставила кулак над ямой, разжала пальцы и понаблюдала за тем, как комочки земли начали падать на растущую земляную кучу. Сглотнув, я подняла взгляд и встретилась глазами с Лиамом. Я сделала шаг назад и обошла могилу.
— Привет.
Я слабо улыбнулась ему, но он не ответил мне улыбкой. Уголки его губ были опущены вниз и застыли в этом положении.
Я заметила движение под небесно-голубой флисовой тканью, после чего полоска кожи появилась между одеялом и шерстяной шапкой, натянутой так низко, что почти касалась каштановых ресниц Шторма. Он начал извиваться и упираться ладошками в грудь своего папы.
— Похоже, ему не нравится сидеть спиной.
— Кому ты рассказываешь, — Лиам коснулся ладонью переноски. — Он начал колотить меня с тех пор, как проснулся.
— Хочешь, подержу его?
Его взгляд опустился на моё колено, и моё сердце глухо застучало.
— Лиам? — Риз сделала знак рукой, чтобы он подошёл.
Прежде чем отправиться туда, где она стояла с Эйвери, он сказал:
— Я бы
