Месть за моего врага - Алексин Фарол Фоллмут
— Подойди сюда, — сказала она, и Брин, демонстрируя притворную неохоту, шагнул вперёд, под пристальным взглядом Романа. — Теперь, Рома, — продолжила она, — расскажи мне, что тебя беспокоит. Ты боишься, что моя мёртвая сестра убьёт тебя, да?
Она положила прохладную руку на спину Брина, медленно скользя пальцами под его рубашку. Её пальцы, казалось, двигались утешающе, но вскоре они вонзились в кожу, заставив его вскрикнуть от боли.
— Я могу поговорить с ней за тебя, — продолжила Мария, её взгляд неотрывно был прикован к Роману. — Но ты сделаешь для меня одну вещь.
Брин повернулся, недовольно глядя на неё сверху вниз, и она покачала головой.
— Тише, пожалуйста, — спокойно предупредила она. — Я заключаю сделку с Ромой.
У Брина было отчётливое ощущение, что её маленькие колдовские пальцы проникли глубже, чем просто в его кожу.
— Я просто хочу, чтобы Саша знала, что это не моя вина, — выдохнул Роман. — Это не я…
— Это твоя вина, что я мертва, — напомнила Мария. Брин был уверен, что из-за освещения его кабинета стал заметен шрам на её груди. Был уверен, что Роман видит следы того, что он натворил. — Так чья же вина, Рома, если не твоя?
Что-то сжалось во внутренних органах Брина. Он едва сдержался, чтобы не закричать.
— Это вина моего отца, — прошептал Роман.
Мария вывернула руку Брина, обжигая его изнутри, и он издал ужасный крик, вцепившись в край стола.
— Да, именно так, — подтвердила она, и внезапно боль прекратилась. Она убрала руку и легонько похлопала Брина по спине. — Всё готово. Теперь это твоё.
Брин, тяжело дыша, поднял на неё ошеломлённый взгляд, но она уже снова повернулась к Роману.
— Меч, Бридж? — попросила Мария. — Нет, подожди. Спата. Ты знаешь, что это?
— Гладиаторский меч? — переспросил Брин, моргнув.
— Да, именно он, — подтвердила Марья, бросив короткий взгляд на Романа. — Принеси его.
Брин нахмурился.
— Гладиаторский меч?
— Да, он, — ответила Марья, а на расстоянии Роман побледнел. — Ты знаешь о нём?
— Знаю, что это такое, — нетерпеливо ответил Брин, — но у меня в офисе, Маша, нет чёртовой спаты.
— Призови его, — велела Марья, бросив на него косой взгляд. — Протяни руку, — добавила она, показывая, чтобы фейри повторил за ней, — и позови. Я точно знаю, где есть меч, которым ты можешь воспользоваться, — она бросила быстрый взгляд на Романа. — У Кощея, в его хранилище.
— Но я не могу…
— Теперь можешь, — отрезала Марья, снова поманив его жестом. — Так что приступай, Бридж.
Бринмор Аттауэй, как это часто бывало, снова поймал себя на мысли, как сильно он ненавидит ведьм. Он ненавидел всех, кому всё давалось слишком легко. Конечно, теперь и ему многое доставалось достаточно просто, но титул «Эсквайр», идущий после его имени, решал за него большую часть проблем. Люди могли его не любить сколько угодно, но каждая минута общения с ним стоила значительных денег. Он имел ценность, даже если ему не хватало значимости. А ведьмы… Ведьмы были значимыми всегда. Малейший жест пальцем — и физика Вселенной изменялась. Всю свою несчастную жизнь Брин пытался раздвинуть границы реальности и оставался с пустыми руками.
Неужели он когда-нибудь переоценивал лёгкость колдовства? Или, возможно, он всегда недооценивал его? Он согнул палец, затем другой. Представил, как его пальцы обхватывают рукоять спаты. Представил её тяжесть.
Что-то внутри вдруг ожило, растянулось, зевнуло и, кажется, даже сказало: «Наконец-то».
Когда Брин открыл глаза, меч уже был у него в руке, и Марья Антонова медленно улыбнулась.
— Отдай его Роме, — сказала она.
Брин не хотел. «Я сделал это», — подумал он. Бринмор был из тех, кто выставляет свои достижения напоказ. Доказательства его успехов должны были висеть в офисе, где каждый мог их видеть. Смотрите, смотрите, что я сделал.
— Ты можешь создать ещё один, — нетерпеливо заметила Марья. — Этот отдай Роме.
Роман уже выглядел как семикратно мёртвый. ББрин, который повидал больше типов мёртвых, чем хотел бы, мог это подтвердить. Но сделка есть сделка: ведьмовские органы против крови фейри. Победила кровь.
Он протянул спату Роману, и тот, казалось, машинально взял её.
— Что ты делаешь? — глухо спросил Роман.
— Играю в игру, — пожала плечами Марья. — Провожу эксперимент. Насколько сильно ты хотел моей смерти, Рома Фёдоров?
— Достаточно сильно, чтобы сделать это самому, — ответил он.
— Да, правда, — согласилась она. — Я уважаю такую инициативу. Возможно, в другой жизни мы могли бы быть друзьями.
Брин заметил, как челюсть Романа напряглась.
— А в этой жизни?
Марья чуть скривила губы. Она осторожно повернула лампу, изменяя угол падения своей тени.
— Мы договорились, — произнесла она, обращаясь к своей тени. — Разве не так?
Тень кивнула. Брин моргнул, сбитый с толку.
— Скажи Кощею Бессмертному, что его сын Рома в беде, — приказала Марья, а затем подняла взгляд. — Что Ромик сидит дома, утопая в своих тёмных мыслях.
Роман нахмурился.
— Но…
— А затем скажи Кощею Бессмертному, что его сын Дмитрий вот-вот заключит сделку, — продолжила Марья, — в офисе фейри по имени Бридж. — Тени закружились вокруг неё, почтительно дожидаясь дальнейших указаний. — Посмотрим, куда он пойдёт?
Рука Романа крепче сжала рукоять меча, но Марья подняла взгляд в предупреждении.
— Когда всё закончится, ты поймёшь, что я ни разу не подняла на тебя руку, Рома, даже если ты не удостоил меня той же любезностью. — Её взгляд снова скользнул к нему, пока тени медленно растворялись в полу, исчезая одна за другой. — О, и Бридж?
Брин взглянул на нее.
— Да, ведьма?
— Не вмешивайся.
Его бровь дернулась.
— Я не имею никакого отношения к делам Кощея Бессмертного.
— Вздор. У тебя есть его магия. Ты заманил его сына, — глаза Марьи были тёмными и непроницаемыми. — Ты почувствуешь последствия этого однажды, если не сегодня.
Брин моргнул. Она улыбнулась.
— Жаль, что ты никогда не смог бы полюбить меня, Бридж, — сказала Марья.
Он замялся.
— Я мог бы.
Роман бросил на него измученный взгляд.
Марья подняла бровь.
— Сядь.
Брин сел.
— Не вмешивайся, — повторила она.
— Я не планирую…
— Не заставляй меня терять терпение, — предупредила она, и он вздохнул, закрыв рот.
Часы на стене отсчитали тридцать ударов будущей истории. В кармане пальто Марьи зажужжал телефон; кто-то пытался до неё дозвониться. Но её внимание не сместилось.
— Я мог бы просто уйти, — сказал Роман.
Внутренне Брин с трудом сдержал смех. Роман Фёдоров, уйти?
Никто никогда не хотел остаться сильнее.
— Мог бы, но не уйдёшь, — равнодушно отозвалась Марья. — Ты должен узнать, кого он выберет, разве нет?
Роман ничего не ответил.
— Что ты сделаешь, Ромик, — мягко спросила она, — если это будешь не ты?
Секундная стрелка часов
