Анастасия, боярыня Воеводина - Елена Милютина
Глава 5
Неумолимо приближалось православное рождество. А после рождества Анна уже будет каждый день ждать родов. Жаль, не получится приехать, поддержать. Но в прошлый раз его даже близко не подпустили к протопленной накануне бане, где, ради избежания всякой заразы обычно проводили роды. Так что он просидел полночи, в трапезной, переживая, пока ему не вынесли маленький, недовольно кряхтящий сверток. А к Анна пустили только уже утром, когда она, уже переодетая, в красивой рубашке, на чистой постели кормила дочь. Разрешили только поцеловать и прогнали. Так что его присутствие особо не требовалось. Сейчас он все время, свободное от толчения воды в ступе, именуемое переговорами, обдумывал будущий разговор с Делагарди. Взвешивая все за и против. Пока одно событие не подтолкнуло его к действию.
Все участники переговоров, как обычно, завтракали, обсуждая план на сегодняшний день. Завтра сочельник, будем вести переговоры только до обеда, до «первой звезды», потом переговоров весь день не будет, Рождество. Сегодня предстояло работать долго и упорно. Все уже расселись по возкам, как на единственную улицу села влетел всадник на коне, от которого шел пар. Он передал поводья конюхам, бросившимся укутывать коня попоной, и водить по двору, что бы остыл и не простудился. Мезецкой вышел, что бы принять письма, но послание было одно. И не ему. Михаилу. У Миши все замерло в груди, пока он распечатывал послание. Руки дрожали. Одна мысль билась в голове — что-то с Анной, иначе не прислали бы гонца так срочно! Он так долго возился, что Мезецкой просто взял у него из рук письмо, сломал печать, пробежался по строчкам глазами и громко зачитал:
— «Сын, поздравляю, ты снова стал отцом! Причем дважды! На второй день месяца просинец, твоя жена Анна родила двух сыновей. Двойню! К счастью не близнецов, а двойняшек. Старший темноволосый, младший — блондин. Оба весом каждый больше пяти фунтов, здоровы. Молодая мать чувствует себя хорошо. Только пришлось взять кормилицу, потому, что одной Анне будет тяжело выкормить двойню. Первый месяц она справится, а потом будет помогать кормилица. Так что не нервничай, все хорошо, спокойно работай на благо России! Только крестить придется без тебя. Имена уже есть. Старший Михаил, по имени крестного отца (Угадай, кого?). Младший — Федор. Его крестным отцом станет Шереметьев. Крестными матерями станут Марфа и княгиня Черкасская. Отец».
Михаил совершенно невежливо выхватил письмо из рук князя Мезецкого и перечел. Все точно. Он стал отцом двух мальчишек. Побратим на него не злится, раз стал крестным отцом старшего княжича, наследника. Значит, можно рискнуть. Шведы не решатся выкрасть отца крестника царя. Война им совершенно не нужна. Да и крестные матери — жена Филарета, мать царя и сестра Филарета, его тетка! Так что, вперед, раскрываемся перед Делагарди и уговариваем, слегка шантажируя тем, что он показал мне план того неудачного штурма Варлаамовой башни, тем самым фактически, сорвав его! Но почему роды так рано? По их расчетам они ждали только после рождества. Извинившись перед послами, и обещав догнать их позднее, Михаил побежал к лекарю, сопровождавшему посольство. Тот посмеялся и объяснил взволнованному молодому отцу, что при двойне это нормально. Конечно, сильная целительница не могла не знать о двойне, но, видимо, решила ему не говорить, что бы не волновать, или сделать сюрприз. Михаил решил, что вернувшись, поговорит с Анной. К черту такие сюрпризы!
Приказал запрягать Черта в легкие санки, теперь нет смысла прятать приметного коня. Посольство догнал на подъезде к Столбово. Передал Черта в руки конюхов, специально ездившим вместе с кучерами для присмотра за лошадьми, и прошел в шатер для переговоров. Мезецкой подмигнул и спросил:
— К лекарю бегал?
Михаил кивнул.
— Я только хотел тебе сказать, что для двойни это нормально. У меня жена третий раз двойню приносит. Уже спать с ней боюсь. Четыре парня и две девки. Род небогатый, как пристраивать буду?
— Пришли жену к моей Анне, когда вернешься. Ей бабушка рецепт давала, травок секретных, бабьих. Она мне не говорит, но я-то знаю, что она детей рожает, не когда Бог пошлет, а когда сама захочет. Запомнил, как бабушка ее поила, как только поженились, и неясно было, как мои родители к этому отнесутся.
— Пришлю, спасибо! Давай слушать, что опять шведы вещать будут!
* * *
Якоб Делагарди хмуро бродил по временному городку шведского посольства. Опять несколько часов говорильни. Никак упрямые русские не соглашаются отдать так приглянувшуюся ему Ладогу. Да, город северный, даже севернее Ревеля, где отец купил дом, после побега из Франции. Но какой привлекательный! Он все переживал о потерях земельных угодий и родового замка во Франции. А тут целая крепость! Их Гарди раз в пять, нет, в десять меньше! И ценна не землями. Виноград даже в Ревеле расти не будет, ценен торговыми путями. А если вся, нет, почти вся торговля с Европой у России через Швецию пойдет, русские на это уже согласились, отдав все приневье, то перспективы такие! Хотя нет, не вся, к сожалению! Север с Архангельском остался за англичанами. Недаром Джон Меррик надрывается, мир помогает заключать! Его Московская компания самые вкусные куски отхватила. Меха, мед, воск, и коноплю. Но торговать могут только четыре-пять месяцев в году. Потом замерзает море. Вот тут мы с ними договор и заключим, пусть в Ладоге свою контору открывают, нам, то есть мне, пошлину платят! Не хотят англичане, вот и крутятся! Да и для русских этот городок чем-то важен. Что-то давнее, с первыми правителями Руси связанное. Но первый-то вроде швед был, то есть варяг, норманн. Но Норвегия все равно под Швецией, так что швед!
Позвали на переговоры. Проходя в шатер заметил коня. Знакомый конь. Только не под седлом, а запряжен в легкие санки. Подошел, спросил, чей? Толмач, шедший рядом с ним,
