Две невесты на одной свадьбе - Кайра Влна
Луизетта смотрела в лицо – в глаза – своей матери.
Осторожно протянув руку, не уверенная, что глина уже просохла, Луизетта коснулась щеки бюста. Рядом с ним на рабочем столе Дэлит стояла и фигурка поменьше, копия с портрета леди Лауретты.
– У Вас примечательно цепкая память, – сказала Луизетта, заслышав, что Дэлит садится на кровати. Босые ноги гувернантки шлепнули об пол, попав мимо домашних туфель.
– Я подумала, что статуе в саду потребуется теперь замена. – Голос Дэлит звучал за спиной Луизетты. – Если Вы не возражаете. И если удастся раздобыть мрамора.
Барышня развернулась и прянула к Дэлит, раскинув руки, готовая обнять ту… Но оборвала себя на полушаге, замерла, прижав пальцы к губам.
– Я бы этого хотела… Но отец запретит.
– Я поговорю с ним, мисс.
Луизетта не ответила. Но и не повторила, что барон воспротивится подобному новшеству в своем саду. Надежда распускалась в ее сердце весенним бутоном.
Луизетта спустилась в столовую, приведя себя в порядок, и позавтракала с отцом и гувернанткой. Дэлит не отрывала взгляда от барона, однако почла за лучшее не заводить важного разговора сейчас. Только когда лорд Кловис поднялся из-за стола, Дэлит бросила недопитый кофе и поспешила за бароном в гостиную.
– Мне есть, о чем с Вами поговорить, сэр.
Лорд Кловис обернулся через плечо, недоумевая, что же может ему сказать гувернантка. Его волновало, как проходит муштра Луизетты, но, судя по тому, что он видел за завтраком, дела обстояли прекрасно. Все остальное, по его представлению, Дэлит могла устроить сама. И должна была. Собственный ее комфорт оставался полностью на ее попечении. Душевные нужды Луизетты, не касавшиеся гамм и логарифмов, за которые лорд платил гувернантке – тоже.
– О том, что случилось вчера.
Ах вот оно что. Барон посуровел.
– Я отправляюсь на прогулку. И по делам. Можете ко мне присоединиться, мисс. Но Вы… неподобающе одеты, а дамского седла мы давно не держим.
– Дайте мне минуту, – Дэлит кивнула.
То, что Луизетта не выезжает из дома, она знала. Ее сестра, вероятно, подвергалась тому же обращению. Но леди дю Приз? Ей не требовалось дамское седло?
Что ж, Дэлит тоже. Она поторопилась в свою комнату, где, наведя противный своей натуре беспорядок, нашла среди привезенных из столицы вещей и костюм для верховой езды. По кавернвальской моде, введенной в Атепатии скандальной Золотой Лилией. Надеть его было легко в одиночку, не сложнее, чем банный халат.
И все же, как бы быстро Дэлит ни обернулась, она боялась, что не застанет лорда в конюшне. Тем не менее, ей повезло. Дю Приз уже сидел в седле, когда Дэлит заступила ему дорогу. Однако теперь лорду пришлось распорядиться, чтобы ей тоже седлали скакуна.
– Мы проедем тропой, какую знаю только я. – Сказал лорд Кловис, когда они с Дэлит выехали за пределы сада. – Капканов на ней нет, и это единственный путь, каким способен пройти мой конь.
Только теперь Дэлит, в то утро необычно рассеянная от волнения и, в большей степени, недосыпа, заметила, что скакун лорда не нуждается в шорах: вместо глаз у него сияли драгоценные камни. Даже в пасмурном утреннем свете они лучисто искрились. Дэлит видела немало колдовства в своей жизни, но тут засомневалась, что тот, кто сделал подобное с конем, был скорее волшебником, нежели коновалом.
– Купил у одного князька из Мелуккада. Он только на таких и ездит, – сказал лорд, заметив, куда смотрит Дэлит.
Они ехали молча. Дэлит никак не могла найти нужных слов. Она понимала, что одна неверная фраза, и дверь в сердце барона закроется навсегда. К ее немалому облегчению, он первым начал разговор:
– Так что же, Вы желаете поговорить о том, что случилось вчера? – Он дождался ее кивка. – Разумеется. Все-то Вам надо знать, мисс Вальдес. Ну конечно, на девушку должна была произвести впечатление… э-э, конечность, отделенная от тела.
– Я желала поговорить не о том, сэр. – Лучше бы они продолжали молчать! Дэлит так и не знала, как облечь в слова свою просьбу, чтобы не вызвать гнев барона. Она все еще не знала Кловиса дю Приза достаточно, чтобы предугадывать его настроение, даже его дочь она, понятное дело, изучила куда лучше. А говорить нужно было сейчас, пока они не повернули назад. – Статуя в саду…
– Верно, – барон кивнул, прикрыв глаза, очевидно, ничуть не жалея о столь незначительной потере. – Грозы у нас случаются часто, порой что-то страдает от молний – полагаю, это ведьмы насылают их на нас. Давняя вражда, как Вы поняли…
– Если у меня будет пригодный для того материал, я могла бы заменить статую. Луизетта показала мне портрет покойной леди, у меня получится недурно скопировать…
– Вы суете свой нос, куда не следует!
Дю Приз так резко развернулся к Дэлит, что ее обдало волной его гнева, точно ветром. Иссушающим, но холодным. Кружева крон деревьев бросали на лицо барона пятнистую тень, и, казалось, его глаза в сумраке леса поблескивают, как у тигра.
Дэлит отвернулась, выдыхая в надежде, что вот-вот ей в голову придут достойные аргументы. Обычно спокойная и бойкая на язык, после изнурительной ночи она чувствовала себя разбитой. Что-то еще происходило с ней, чему Дэлит… могла дать имя, но не хотела. Она чувствовала, что у нее вновь на руках те же карты, что и прежде, и намеревалась на этот раз разыграть их иначе.
Но барон не дал гувернантке и минуты размышлений. Его слепой конь заступил дорогу зрячей кобыле Дэлит, и лошадь последней фыркнула, напряженно отступая.
– Леди дю Приз прожила недолгую, полную ошибок жизнь, и я не желаю, чтобы моя дочь смотрела на ее и вдохновлялась негодным примером! Хватило мне и одной, впитавшей больше дурного молока, чем следовало!
– Я полагала, Вы любили ее.
Барон натянул поводья так резко, что передние ноги коня на мгновение брыкнули в воздухе.
– Как Вы смеете! Конечно, я любил
