Две невесты на одной свадьбе - Кайра Влна
– Он неплохой человек, только очень боится отца. Но когда его нет, он куда добрее и даже говорит вполне приятные вещи.
Хотела бы Дэлит сказать, что подобное раболепство достойно презрения, но не она ли работала в столице на человека неправедного, только из стремления однажды вырваться и больше уже никогда, ни у кого не быть в услужении? Что ж, теперь она решила, что с этим покончено, и все, что она может – отныне поступать по совести и никак иначе. Пусть жизнь и вернула ее на место, с которого она пыталась всеми силами соскочить.
Они прошли тропой, которой Дэлит ходила за глиной. Дэлит боялась, что в темноте спутает дорогу, но ее чутье, позволявшее прежде рисовать по памяти лица так точно, что казалось, будто ей позировали, теперь провело ее, словно по нити, по прежним следам.
Там, где холм шел под уклон, девушки расстелили плед и провели добрый час за едой и разговорами. Обе негласно приняли решение не только не говорить о дурном, но даже не думать. Но вот Луизетта спросила Дэлит о жизни в столице, и непринужденная атмосфера разбилась. Дэлит замолчала, размышляя, стоит ли ей отвечать – все равно вечер вдруг стал горчить. Да и не вечер уже то был, а новорожденная ночь. Стоило отвести взгляд от фонаря, и вокруг нельзя было различить даже абрисов предметов. Казалось, тьма окружала девушек плотной стеной.
– Не пора ли вернуться? – Спросила Луизетта.
Дэлит потерла подбородок, не уверенная. Ночная свежесть еще не переродилась в холод, и обещанный полуночный пикник вышел таким скоротечным… Она не хотела оставлять ученицу со столь кислыми воспоминаниями. Впрочем, сидеть назло непонятно чему, пока не закоченеют ноги, тоже не имело смысла. Дэлит напряженно размышляла, но это не помешало ей услышать шорохи во тьме неподалеку. Ночь искажала пространство, однако, кто бы ни подкрадывался к девушкам, он был почти рядом. Дэлит твердо это знала, доверяя своему слуху.
Очень мал был шанс, чтобы это оказался Уолтон. Да тот разве и не взял бы с собой фонаря?
Дэлит торопливо побросала в корзинку бутылку и стаканы, поднялась и взяла Луизетту за руку. Плед остался на траве, Дэлит не хотела тратить ни минуты на то, чтобы сложить его, отряхнуть, да еще и нести под мышкой, как на пути сюда. Шорохи не утихали, и Дэлит затушила фонарь.
– По-моему, мы ввязались в проблемы. – Прошептала Луизетта.
– Небольшие. В городе их будет больше, после Вашего замужества. Надо учиться. – Ответила Дэлит и наощупь нашла руку спутницы.
Они переплели пальцы и принялись осторожно спускаться к особняку дю Призов. Несколько минут тьма казалась непроницаемой, но постепенно свет луны стал казаться Дэлит вполне пригодным для того, чтобы идти по своим следам и не сбиваться. Шорохи становились все тише, и Дэлит чувствовала, как с каждым шагом уходит напряжение из теплой ладошки Луизетты. Опасность миновала, подумала Дэлит, обернувшись через плечо, пусть она ничего и не видела в смутных тенях. Но когда она снова взглянула перед собой, то едва успела остановиться, избежав столкновения с высокой незнакомкой.
Луизетта за спиной Дэлит настороженно сопела, не отпуская руки гувернантки.
Женщина на дороге взмахнула рукой, и фонарь вспыхнул ярким огоньком. Не было сомнений, что Дэлит и Луизетте не повезло повстречать ведьму.
Не показывая страха, Дэлит подняла фонарь и осветила лицо незнакомки.
– Королева послала меня взглянуть, что за гостья объявилась в поместье дю Призов.
– Я не имею дела с ведьмами. – Ответила Дэлит.
– Пока что. Но это изменится.
Ведьма была женщиной лет сорока, бледной и черноволосой, с заостренными скулами и прямым, несколько длинноватным носом. Дэлит сказала бы, что колдунья невероятно привлекательна, даже несмотря на то, что под глазами у нее залегали тени, а губы кривились в насмешливой улыбке… Даже произнесла бы это вслух, не прилипни ее язык к пересохшему небу.
На ведьме было короткое – до колен – свободное платье, похожее по крою на ньеслийское, невероятно истрепанное, в особенности на подоле, явно попросту некогда оторванном. Но ткань не выцвела, сколько бы ни было наряду лет, осталась темно-зеленой, как сочные летние листики. Обуви ведьма не носила, однако на ней был пояс с притороченным к нему кинжалом, а волосы надо лбом перехватывала золотистая лента: скорее знак отличия, чем украшение.
– Если уж гуляете по ночам, так приходите на один из наших праздников.
– А может быть, я бы и пришла, – сказала Луизетта, подбоченясь. Но Дэлит, прикасавшаяся к ней плечом, чувствовала ее дрожь, понимала, что Лу просто храбрится. – Но как скоро?
– Пока не вышла замуж.
Луизетта фыркающе хохотнула. Она стояла позади Дэлит, однако голос ее окреп. Ярость, жажда бунта, редко находящие выход, прорвались в едких словах.
– Как вы смеете разорять наши земли?
– Они наши не меньше, чем ваши.
Дэлит крепче стиснула руку спутницы, попыталась заслонить ее от ведьмы, но та, кажется, не касаясь ногами земли, метнулась в сторону и оказалась с Луизеттой лицом к лицу.
– Мы злые ведьмы, разве вам не сказали? А злые мы, потому что никакими другими быть не можем, – миндалевидные глаза колдуньи на секунду прикрылись и снова распахнулись, блеснув в свете луны.
Блестят ли так обычные человеческие глаза? Дэлит вдруг показалось, что ей жизненно важно это вспомнить именно сейчас, но обычная ее наблюдательность ее теперь подводила.
– Там – земли нашей королевы, но и здесь ее земли. – Ведьма усмехнулась. – А я ее первая фрейлина.
Она указала пальцем за холм.
– Приходи, юная Луизетта, наша королева хочет на тебя взглянуть. А может, и она придется тебе по душе. У вас много общего.
Дэлит так уверенно пошла по направлению к особняку, увлекая Луизетту за собой, что даже у наглой ведьмы не нашлось духу их остановить.
Возможно, лорд дю Приз не так закоснел в заблуждениях, как Дэлит было показалось. Точнее, быть может, не в том: беспокоил ли его цвет лица дочери, или нечто иное? Дэлит почувствовала, как сердце щекочуще екает от подозрения – как бы ни была неприятна догадка, всегда успокаивает знать, что ты ее не упустила из виду. Она вспомнила, как Марк Стил сказал ей, что в Эльзиле все не те, кем кажутся.
Может, так было по всей земле.
Барон дю Приз вернулся на следующее утро. И вместе с ним, во-первых, прибыл некий снулый молодой человек – впрочем, весьма прилично одетый. И, во-вторых, при помощи Уолтона и нанятого в городе возницы, барон снял с крыши экипажа завернутую в несколько слоев ткани мраморную – как оказалось, когда ее развернули – статую для фонтана. Как и картина в гостиной, статуя изображала самого Кловиса дю Приза, в той же любимой им преувеличенно
