Проклятье Первородных - Мари Браулер
— Цвет воды странный… не бурый, не коричневый, да и не грязь это…, — Клеон сделал над собой усилие и подошел ближе к воде.
Он уже видел такой цвет. Черный. Темное озеро в городе Клеона было известно именно изменением цвета воды. Раньше приезжало много ученых, которые выдвигали разные гипотезы. Ни одна, правда не подтвердилась. Загадка так и не была разгадана. Однако факт оставался фактом, по неизвестной причине темно-зеленые воды озера могли стать черными. Не темными, черными.
Пугало изменение цвета воды еще и по той причине, что однажды в возрасте двенадцати лет он уже зашел в темные, почти черные воды. Друзья увидели Клеона, когда он стоял уже по грудь в ледяной воде. Зимой. За три дня до Рождества. До сих пор никто не понял, как мокрый Клеон оказался на берегу.
Клеон через силу посмотрел на воды.
— Я же только что ехал в такси по побережью океана, — пробормотал Клеон. — Вода была голубой, светлой. Как обычно. Погода изменилась, правда, тоже.
Клеон оглянулся на скалы, и непроизвольно вздрогнул. Он же помнил, что, когда подходил к воде, прошел примерно десять метров. Сейчас каменные глыбы стояли прямо за спиной на расстоянии вытянутой руки.
— Ну да, еще не хватало блуждающих гор, — он всегда прибегал к сарказму, когда не мог справиться со страхом, поднимающимся из глубин подсознания.
Он отвернулся от воды и пошел вдоль скал, стараясь не смотреть не быстро чернеющую воду. Природный катаклизм какой-нибудь. Мало что ли таких?
Клеон помнил, что в их городе выдвигались разные предположения. Может бактерии окрашивали воду в черный цвет, может испарения со дна озера приводили к такому эффекту. Здесь вполне могло быть такое же явление.
На разных точках планеты, за тысячи километров, одинаковое явление.
Да. Конечно. Мозг явно не справлялся с задачей логическими доводами победить цепенеющий страх.
— Поверхность скал меняется, — Клеон старался не думать о том, что буквально полчаса назад прибрежные горы приблизились к воде примерно на десять метров. — Структура камня меняется. Непонятно и очень странно.
Клеон понимал, что скоро должен увидеть поселок Тхаласса, ради которого и отправился в последнюю четвертую поездку. Он шел уже больше часа, и прекрасно помнил, что вначале шел мимо обычных прибрежных образований. Скалы поэтому так и назывались, что не были гладкими. Тут много знаний не требовалось. Скалистыми называли образования со множеством выступов, неровностей. Скалы — это каменистый массив, множество камней.
По мере же продвижения и на фоне чернеющей воды именно неровностей становилось все меньше. Блоки становились более гладкими.
Он едва сдержался, чтобы не закричать в голос. За последние четыре месяца лимит на черные отполированные поверхности был полностью исчерпан.
Помимо приближения береговой полосы скал к воде, в котором не было бы ничего странного, на высоких блоках резко уменьшалось количество выступов. Клеон смотрел на почти ровную черную поверхность прибрежных каменистых образований, отливающую черным блеском.
Он ничего не мог поделать с собственным восприятием, и вот уже четвертый раз собирался списать то, что видит на отравление ядовитыми испарениями. Он всматривался в почти ровные прибрежные блоки.
— Извращенная геометрия…, — прошептал Клеон. — Такого просто не может быть. Тысячи перекручивающихся осколков… Снова треугольники с тремя острыми углами… Совмещенные формы… Параллелепипед заканчивается октаэдром… Ни то, ни другое… снова изменилась форма. Нет никакой формы…
Когда Клеон в прошлой поездке провалился в гигантскую воронку черного песка, вернее измельченного базальта, от дикого испуга он не обратил внимание на искажение реальности. Сейчас же видел, можно сказать, апогей надругательства над законами земной геометрии…
Он посмотрел назад, где его высадил приветливый, но испуганный паренек. По шагам Клеон понимал, что прошел не более двух километров.
Однако на расстоянии, насколько хватало человеческого взгляда простирались гладкие базальтовые стены, которые, казалось, двигались по направлению друг к другу, стремясь встать в ровный круг.
Снова возникло ощущение, что он не на берегу океана, а в каком-то странном городе. Клеон несколько раз закрыл и открыл глаза. Он по-прежнему стоял на месте, перед черными прибережными каменистыми образованиями.
Вспомнился рассказ известного фантаста, когда моряки случайно нашли поднявшийся из глубин океана город, в котором спали великие древние. Рассказчик не мог описать архитектуру города, потому что нельзя описать нечто, что настолько чужеродное для человеческого восприятия.
— Только фантастики мне ко всему прочему и не хватало, — пробормотал Клеон, заставляя себя идти вперед. Он шел, стараясь держаться как можно дальше от слишком гладкой поверхности. — Скалы часто омываются соленой водой, здесь, наверное, сильные ветра, вот камень и становятся гладким.
Он понимал, что специально говорит это вслух, как лекцию. Потому что мозг, сочиняя логические объяснения инородных объектов, одновременно давал сигналы о том, что все объяснения — полная чушь.
Ни ветер, ни вода не могут отполировать камень до зеркального блеска. Тем более, если это не камень. И вообще неземная порода.
С трудом передвигая ноги Клеон медленно пошел дальше, понимая, что рядом должен быть поселок. Он же когда еще собирался в последнюю поездку, прекрасно знал, что увидит. Но должен был убедиться.
За следующей скалой и был поселок Тхаласса. Должен был быть. И в нем должны были находиться странные жители. В домах с заколоченными окнами и без деверей. Стоящими двумя ровными рядами слишком близко друг к другу.
В этот раз они успели намного раньше. Кто они? Кто бы то ни был, но перед приходом Клеона не только вывели всех жителей. От поселка ничего не осталось. Дыма не было, потому что рядом было слишком много воды.
Догадаться о том, что именно здесь стоял поселок с несколькими десятками жителей, можно было только по оставшимся пепелищам вместо домов. Но скоро черная вода смоет и эти последние следы.
— Значит они знают, что я взял образцы ДНК. Я был прав, дело не только в странных ощущениях и мистических переживаниях. Значит есть физические доказательства. Понять бы только чего? — Странно, но от осознания того, что за ним по пятам следует могущественная организация,
