Нора Робертс - Долина Молчания
— Ты подарил бы ей вечность.
— Вечность тьмы и жажды крови тех, к кому она когда-то принадлежала. Я обрек бы ее на жизнь, которая хуже смерти. Мойра не понимала, о чем просит.
— Понимала. У нее храброе сердце и глубокий ум, и она знала о последствиях такого превращения, но все равно просила тебя, была готова отдать тебе свою жизнь. Ты ведь преуспеваешь, не так ли? Ты образован, богат. Ты владеешь прекрасными домами.
— Совершенно верно. Я воспользовался своим бессмертием. А почему бы и нет?
— Тогда почему ты не наслаждаешься всем этим, а сидишь в темноте и мечтаешь о невозможном? О том, чего у тебя никогда не будет. Наслаждайся бессмертием, вечной молодостью, силой, знаниями.
— А ты хочешь, чтобы я проклинал судьбу? — зарычал он, мысленно проклиная богов. — Вечно оплакивал свою смерть? Этого требуют боги?
— Мы ничего не требуем. Мы просим, и вы даете. Зачастую больше, чем мы рассчитывали получить. Иначе я не пришла бы сюда.
— Превосходно. Теперь можешь уходить.
— И не предложила бы тебе сделать выбор, — продолжала она тем же небрежным тоном. — Жить, как жил, с каждым годом становясь все богаче. Проживать век за веком, без старости, без болезней, с благословением богов.
— Все это у меня есть и без вашего благословения.
Глаза Морриган сверкнули, но Киан не понял — и ему было все равно, что это: гнев или радость.
— Но теперь тебе предстоит решить — единственному среди тебе подобных. Мы с тобой знаем о смерти больше любого другого человека. И больше боимся ее. Умирать тебе не обязательно. Но ты можешь умереть.
— Что? Мое сердце пронзят боги? — Усмехнувшись, он снова сделал большой глоток из бутылки. — Я сгорю в божественном огне? И моя проклятая душа очистится?
— Ты можешь стать тем, кем был когда-то, и прожить жизнь, которая заканчивается, как и жизнь любого человека. Ты можешь снова стать живым. Стареть, слабеть и однажды встретить смерть, как встречают ее все люди.
Бутылка выскользнула из пальцев Киана и со стуком упала на пол.
—Что?
—Выбор за тобой, — сказала Морриган и протянула руки, поворачивая их ладонями вверх. — Бессмертие и наше благословение, чтобы наслаждаться им. Или краткая человеческая жизнь. Что ты предпочитаешь, вампир?
В Гилле выпал снег, накрыв землю тонким, искрящимся, пушистым одеялом. Утро было ярким и солнечным, а заиндевевшие ветви деревьев ослепительно блестели.
Мойра вернула младенца Шинан.
—С каждым днем она становится все прелестнее, я могу часами любоваться ею. Но после полудня мои друзья уже будут здесь. А у меня еще очень много дел.
— Ты уберегла их. — Шинан прикоснулась к нежной щечке дочурки. — Всех, кого я люблю. Мне так хочется, чтобы твои любимые тоже были рядом с тобой.
— За несколько недель я прожила целую жизнь... — Мойра еще раз поцеловала ребенка и удивленно оглянулась на вбежавшую в комнату Кэру.
— Ваше величество. Там, внизу... вас желают видеть.
— Кто?
— Я... мне только сказали, что он приехал издалека, чтобы поговорить с вами.
Мойра удивленно вскинула брови, глядя в спину выскочившей из комнаты Кэры.
—Интересно, кто ее так взволновал. Я еще зайду к тебе.
Мойра поторопилась спуститься вниз. В замке царила предпраздничная суета — готовились к Новому году и к приезду самых дорогих гостей. Какое счастье — снова увидеть их, поговорить с ними. Обнять Ларкина, показать ему новорожденную племянницу.
Может, они привезут весточку от Киана?
Отгоняя эти мысли, Мойра улыбнулась, стараясь не поддаваться грусти. Наступает праздник. Гилл сражался за жизнь, выстоял в жестокой битве, одержал победу. Он заслужил этот праздник, этот Новый год счастливой жизни.
Спускаясь по лестнице, Мойра вдруг почувствовала легкий трепет, словно кто-то прикоснулся к ее коже. Вдоль позвоночника и в том месте на шее, куда так любил прижиматься губами Киан.
Трепет вдруг пронзил ее, проник до самого сердца, и Мойра, не выдержав, побежала. Сердце бешено колотилось. А потом замерло и будто бы остановилось.
Случилось то, на что она и надеяться не смела: он стоял внизу и смотрел на нее.
— Киан. — С трудом сдерживаемая радость рвалась наружу, словно музыка. — Ты вернулся... — Ей хотелось упасть в его объятия, но он смотрел так пристально, так серьезно, что Мойра заколебалась. — Ты вернулся.
— Я все думал, как ты отреагируешь на мое появление? Представлял себе разные картинки... Мы можем поговорить наедине?
— Конечно. Да... — Она растерянно оглянулась. Но мы и так одни. Все ушли. — Как сдержаться, как заставить себя не дотрагиваться до него? — Как ты попал сюда? Как...
— Канун Нового года. — Киан не отрывал от нее взгляда. — Конец старой жизни, начало новой. Я хотел увидеть тебя на пороге этих перемен.
— Я тоже хотела увидеть тебя — все равно где и когда. Через несколько часов здесь будут наши друзья. Останься. Пожалуйста, пообещай, что останешься на праздник.
—Посмотрим.
Горло пересохло, сердце в груди отбивало бешеный ритм, кожу заливал жар.
— Киан. Я знаю: все, что ты написал в письме, правда. Но мне так тяжело, так тяжело расстаться с тобой. Последний раз мы были с тобой вместе среди океана крови. Мне... — Слезы подступили к глазам, и Мойра с огромным трудом сдержала их. — Мне была нужна всего одна минута. Теперь она у меня есть.
— А как ты посмотришь на то, если я предложу тебе провести вместе со мной миллионы минут?
— Не понимаю... — Мойра улыбнулась и едва не всхлипнула, когда Киан достал из-под рубашки медальон, который она ему подарила. — Ты все еще носишь его...
— Да. Ношу. Это самая дорогая ценность для меня. А у тебя в память обо мне ничего не осталось... Но все же, я повторяю свой вопрос: ты согласна больше чем на одну минуту, Мойра? Ты возьмешь это? — Он взял ее ладонь и прижал к сердцу.
—Я боялась, что ты не захочешь прикоснуться ко мне. — Она облегченно вздохнула. — Знаешь, Киан... ты должен знать, что я...
Рука Мойры под его ладонью вздрогнула, глаза широко раскрылись.
— Твое сердце бьется!
— Однажды я сказал тебе, что если оно будет биться, то только ради тебя. Оно действительно бьется.
— Оно бьется у меня под рукой, — прошептала Мойра. — Как это?
—Дар богов в последние секунды перед Рождеством. Они вернули то, что было у меня отнято. — Киан извлек из-под рубашки серебряный крест, висевший у него не шее вместе с медальоном. — Перед тобой стоит человек, Мойра.
