Жестокие наследники - Оливия Вильденштейн

— Количество клеток определяется тем, как вы справляетесь с выпавшими на вашу долю испытаниями и сколько раз вы умираете.

Был ли ответ на вопрос Римо предложением мира в благодарность за то, что мы подарили ей надежду?

— Почему ни ты, ни Куинн так и не съели это яблоко? — спросил он.

Она смотрела на джунгли, её взгляд был немного рассеянным.

— Грегор предупредил нас об этом перед тем, как бросил нас сюда. Это было его единственным предупреждением.

— По крайней мере, практичное, — сказал Римо.

Её тёмно-синие глаза впились в Римо.

— Мне очень, очень не нравится твой дедушка, Римо, так что, если ты собираешься его защищать…

Римо поднял ладони.

— Я не защищал его, Локлир; я констатировал факт.

— Угу, — она не выглядела убеждённой. — В любом случае, возможно, вы захотите привести себя в порядок перед ужином. От вас обоих воняет.

Что, сильно?

— Кингстон упоминал о запасной одежде в пещерах, которую мы могли бы одолжить, — сказал Римо.

Она кивнула.

— Я принесу вам немного на пляж.

Когда она повернулась, Римо спросил:

— Кингстон вернулся?

— Вернулся. И с большим количеством укусов.

Слабая улыбка тронула её губы. Но так же быстро, как и появилась, она исчезла.

— У него яблоко, так что будьте осторожны.

— Он упоминал об этом несколько раз, — сказала я.

Она забарабанила пальцами по стволу цвета мокрой глины, с которого свисали отбивные из тигри, покачиваясь среди пахучих листьев панема. Несмотря на то, что мне всегда нравился терпковатый вкус листьев, от одного только запаха у меня сводило желудок.

Римо мотнул подбородком в сторону шкуры, подвешенной к виноградной лозе.

— Что нам делать с мехом? — спросила я.

— Ты убила тигра, так что он твой, так же как его когти и клыки, — она уставилась на груду костей. — О, и отрежьте кусочек желтого алоэ, — она погладила одно из вьющихся жёлтых растений. — Из сока получается отличное мыло.

Я подошла к одному из них и отломила стебель. Золотистое гелеобразное вещество засочилось между кожистыми покровами.

— Спасибо, Кира.

Моя благодарность заставила её задуматься. Однако она не заострила на этом внимания, просто нырнула под лиану и ушла.

* * *

Мы купались по очереди. Я чувствовала, что до тех пор, пока с Кингстоном не разберутся, а под «разберутся» я подразумевала «убьют», мы будем по очереди делать множество вещей.

Пока Римо полоскал шкуру, используя для её мытья немного золотистого геля, его взгляд блуждал по изгибам тропических растений, окаймлявших пляж, по дереву, с которого свисала ещё одна разделанная туша. В дни летнего и зимнего солнцестояний неверрианской традицией было привязывать стеклянные украшения и ленты к ветвям калимбора. Если бы я хорошенько прищурилась, то почти могла бы принять скользкое свисающее мясо за украшения в честь солнцестояния.

Я выжала немного алоэ из стебля и шла до тех пор, пока моё тело не погрузилось в воду по подбородок, затем откинула голову назад и втёрла гель в волосы. Запах солнечного света и мёда окутал меня. Он был успокаивающий и сладкий. Я вернулась на пляж за добавкой алоэ, которым затем намазала свой костюм и руки и, нырнув, расстегнула молнию на костюме и сняла его. После тщательной промывки я выбросила костюм на пляж и принялась за остальную часть своей кожи.

— Римо, ты не мог бы передать мне одежду, которую оставила Кира?

Он направился к низкой ветке, с которой свисали серая футболка и шорты для меня и кремовая туника с парой тёмных джинсов для него. Он повесил свою шкуру сушиться, затем схватил одежду. Свою одежду он сбросил на пляже, а затем вошёл в воду вброд, неся с собой новую. Прижимая одну руку к груди, я поднялась.

Его кадык дёрнулся, когда его потемневший взгляд опустился к блестящим выпуклостям моей груди. Я вырвала футболку из его сцепленных пальцев и одной рукой натянула её через голову. Как только ткань прикрыла мой торс, я убрала волосы из выреза на шее.

Его глаза медленно вернулись к моим.

— У тебя здесь нет чешуек, — его голос был таким хриплым, что по моей влажной коже побежали мурашки.

— Это то, что ты так пристально искал? Мои чешуйки?

Его челюсть вспыхнула от жара, и он потёр затылок.

— Да.

Я ухмыльнулась.

— Твои навыки вранья нуждаются в некотором улучшении.

Он одарил меня печальной улыбкой, затем протянул шорты. Как только я взяла их, он развернулся и зашагал к пляжу. Небольшое количество пятен на выцветшей джинсовой ткани заставило меня вздохнуть. Однако либо это, либо мой гидрокостюм, и сухой наряд победил привлекательность. Я вышла из воды, затем быстро просунула ноги и застегнула шорты. Они висели опасно низко. Я схватила свой импровизированный ремень, несмотря на то, что он был мокрым, отжала его и просунула в петли для ремня.

— Не могу поверить, что ты даже не подглядывал, — сказала я, обходя Римо.

Он улыбнулся мне сверху вниз, его челюсть всё ещё была слегка розовой под полосой кошачьей крови.

— Я боялся, что ты можешь ударить меня.

Несмотря на то, что от него пахло потом и кровью, я встала на цыпочки и поцеловала уголок его искривлённого рта.

— Я бы этого не сделала.

— И ты говоришь мне это только сейчас?

На мгновение, когда он посмотрел на меня сверху вниз, я забыла о Кингстоне, о Плети, о наших бесполезных Инфинити. Но тут его взгляд метнулся к линии деревьев, и он рукой обхватил меня за талию, увлекая за собой. Напоминание о том, что это был не отпуск, обрушилось на меня с такой же силой, как водяная завеса за моей спиной.

Спрятавшись за его широким телом, я вытащила свою пыль и придала форму оружия, затем прошептала:

— Я сделала нож из виты.

Он завел одну руку за спину, и я вложила золотую рукоять в его ладонь.

Наконец из густых кустов появился мужчина, и это был не Кингстон.

Круз застыл при виде нас.

— Надеюсь, я ничему не помешал, но я надеялся принять ванну перед ужином.

От моего вздоха по плечам Римо побежали мурашки. Я вытащила свой нож из его пальцев и заставила его исчезнуть.

— Ты ничему не мешаешь, — крикнула я, обходя Римо.

— Амара, иди, сядь вон на те камни. Я не хочу, чтобы ты была на виду.

Он кивнул на нагромождение валунов у подножия каменной стены.

— Не могу же я охранять тебя со всех сторон.

Он погладил внутреннюю сторону моего запястья.

— Кингстону придётся плыть, чтобы добраться