Милена Завойчинская - Оранжевый цвет радуги

— Дочь солнца, а почему у тебя вместо змеи — ящерица?

— Змеи? — Я аж поперхнулась воздухом от такого вопроса. — А нет у меня змеи. И не будет, даже не надейтесь! У меня — Яша!

Яшка тут же продемонстрировал моим… — жрецам, что ли? — свои способности по вращению глазами, чем их однозначно впечатлил.

— Жизнь идет, мир меняется… — многозначительно произнес задававший вопрос ниокир. — И дочь солнца уж не та, что была. И ее спутница, уже не змея.

На «Астроне» нам с командором выделили одну каюту на двоих. Вот не знала даже, что на кораблях есть и «семейные» жилые помещения. По крайней мере, именно на это намекала двуспальная кровать, занимавшая приличную часть помещения. Но меня гораздо больше волновало наличие душа. На планете, конечно, интересно и вообще замечательно, но хотелось периодически комфорта, что в палаточном лагере было несколько затруднительно организовать. Так что я высадила Яшку на внушительное спальное ложе и направилась в сторону ванной комнаты.

— Алеся? — остановил меня командор. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Честно? — спросила и тяжело вздохнула. — В шоке я, вот что хочу сказать. Не хочу быть жрицей. Я вообще не хочу иметь каких-либо дел с этими кошками и…

— Не надо оскорблять и обзывать моих предков, — обманчиво спокойно произнес Акир.

— И чем же позволь узнать, я их оскорбляю? — не приняла я претензии. — Тем, что констатирую факт их генетической принадлежности к семейству кошачьих? Ты их головы видел? А свои уши и хвост ты видел?

— Алеся-а! — протянул ниоки.

— Акир, я уже объяснила, откуда у меня взялся этот медальон. Если бы я подозревала, чем может окончиться мое владение им, в жизни бы к нему не прикоснулась.

— Это большая честь — быть жрицей.

— Готова уступить ее тебе! — отрезала я. — Я другой веры. Пусть не помню какой, но другой! И уж никак не гожусь на предводительницу и пример для подражания для этих несчастных вымерших инопланетян. Смешно сказать: народ, погибший неизвестно сколько тысяч лет назад; родом с планеты, которая фактически вымерла; и их жрица: человеческая девчонка у которой амнезия и которая даже не представляет с какой из человеческих планет она родом. Более того, эта девчонка вообще ничего не знает о той роли, которую ей пытаются навязать. Это же… да это нелепость какая-то! Как я должна буду проводить для них какие-то обряды, если я вообще не знаю, в кого они веруют? А вдруг они захотят, чтобы я приносила богам кровавые жертвоприношения? Или… Видел, что у них на стенах храма? А что если они ждут, чтобы их жрица тоже… ну это самое… — тут меня залило жаркой волной. — Короче, не хочу!

Я опрометью бросилась в ванную, заперлась изнутри и притаилась. Акир несколько раз постучал в дверь, но я не отзывалась, и он отстал. А я разделась и пошла в душ. Ну их всех! И котов этих, и потомков их, и планеты эти их невообразимые, и обряды их неизвестные, и…

Хочу к маме и папе и к своему маленькому безобидному Мурзику, который умел мурлыкать и жертвоприношения принимал в виде кусочков вареной колбасы! Память, миленькая, вернись ко мне! Ау!

Сколько я пробыла в одиночестве, не знаю. Стояла с закрытыми глазами и наслаждалась горячими струями воды, ласкающими кожу. Когда к ним добавились ласковые руки, которые скользнули от бедер мне на талию, я вздрогнула от неожиданности и едва не завопила. Уже даже рот раскрыла, но мой испуганный вскрик поглотили губы Акира. Сначала я трепыхалась и пыталась вырваться, а потом…

Когда снова смогла говорить, то укоризненно спросила:

— Как ты вошел? Я ведь заперлась.

— Я не мог оставить тебя в одиночестве. Ты бы сейчас накрутила себя, обвинила все мироздание в замысле извести тебя, решила бы послать все к звездам, и снова выстроила бы вокруг себя стену. А к ней еще и полосу отчуждения выкопала бы. А я устал пробиваться сквозь твои барьеры.

— И поэтому ты решил пробиться ко мне в душ? — улыбнулась я.

— Ну, проще было сломать замок, чем потом разбирать по кирпичику то, что ты возвела бы вокруг себя.

Он привлек меня, позволив прижаться щекой к его груди. Мы немного постояли и помолчали под шум душа, а потом я сказала:

— Знаешь, когда я была маленькой, то мечтала стать принцессой. Думала, вырасту, стану умницей красавицей и однажды за мной приедет прекрасный светловолосый принц на белом коне. Он победит злого дракона, который держал меня в плену, спасет и увезет с собой в далекую страну.

— Принц это сын правителя страны? Правильно я понял?

— Да, — улыбнулась я, глядя в стену.

— Ты почти угадала. Мой отец глава клана Пантер, — хмыкнул Акир. — Вот насчет светлых волос, тут уж извини. Пантеры все до единой — черноволосы. И с белым конем — неудачно вышло. В данный момент у меня только черный крейсер «Грозовая птица». Но если ты так хочешь, когда мы вернемся на Керакато, я приеду к тебе на белом коне.

— А как быть с драконом, которого тебе нужно победить?

— Я подумаю над этим! — серьезно пообещал мужчина. Я не, не выдержав, рассмеялась, а когда снова затихла, он напряженным голосом спросил: — Алесенька, к тебе возвращается память?

— Какими-то кусками, обрывками. Я уже вспомнила родителей, но не их имена. Не знаю пока с какой я планеты, как жила, что произошло и отчего меня занесло на Шандиру. Но, знаешь, ниокиры бывали в моем родном мире.

Глава 26

Я рассказала ему обрывочные видения о какой-то жаркой стране, их барельефах, статуях и фресках, сохранившихся с древних времен. Пока я говорила, Акир ласково поглаживал меня по спине по спине, потом ладони опустились чуть ниже и это ужасно отвлекало. Наконец, я не выдержала и спросила:

— Тебе неинтересно?

— Очень интересно! — уверил он меня и снова погладил «выдающуюся» часть моего тела.

— Ну а чего ты тогда?! — справедливо возмутилась я.

— А одно другому не мешает, — усмехнулся невыносимый глав-кошак. — А вообще, не бойся. Я с тобой, а значит, и планету твою родную вычислим, и память тебе вернем. Только нужно добраться до Керакато. И все сделаем. И даже разберемся с твоими котиками и тем, что ты их жрица.

— Котиками?! А чего же ты тогда ругал меня? «Не надо оскорблять и обзывать моих предков!» — передразнила я его.

— Так то — ты, а то — я. Я сам немного котик, — рассмеялся он, а мне осталось только возмущенно пыхтеть.

Нет, все-таки коты — невыносимы. Собаку! Собаку мне! Полгалактики за собаку!

— Алеся, я одного не понимаю. Почему ты мне не рассказала о своей находке и не показала? Прятала от меня ее зачем-то…

— Я не специально. И потом — я боялась, — буркнула я. — Ты все время на меня кричишь и ругаешься. Иногда молчание — золото.