И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская
Как вихрь промчались их кони по узким улочкам, поднимая столбы пыли. Но, завидев дом, который искали, все резко натянули поводья и поехали вперёд медленным шагом.
Ожидание и страх разочарования обступили друзей. Элькит волновалась так, что её прекрасные руки дрожали, и это удивляло и злило эльфийскую кошку. Джастин боялся вздохнуть и спугнуть забрезжившую впереди слабую надежду.
Лиарин слышал лишь стук собственного сердца, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он не отрывал взгляда от тёмного дверного проёма покосившегося домишки, над которым вился тонкой струйкой дымок.
Всадники въехали в открытые ворота, ведущие в небольшой пустой двор, по которому с кудахтаньем бегали три пёстрых курицы и золотисто-красный петух.
Спешившись, друзья направились к дому. Впереди Элькит и Джастин, Лиарин следом.
Ноги его едва слушались. Эльф растерялся. Он тысячу раз представлял себе эту встречу, но теперь не знал, что сказать, что сделать.
На пороге возник юноша, на вид лет шестнадцати, но любой разумный человек поостерёгся бы говорить о его возрасте, ибо призрачный лучезарный свет озарял юное лицо. Усталое лицо, которое обрамляли светлые, как лён, пряди волос, спадающих до подбородка. То был эльфийский свет…
Приковывали внимание и ясные голубые глаза, яркие, как летнее небо. Он был высок и худощав. И светлая рубаха со шнуровкой на груди свободно свисала на ещё не возмужавшей фигуре парня. На поясе его висел охотничий нож, и ладонь лежала на рукояти.
Мальчик замер на пороге, хмуро оглядел незнакомцев и спросил:
– Чем могу помочь вам, любезные господа?
– Ты… Киралейн? – несмело предположил рыцарь. – Мы ищем госпожу Мару Джалину и её сына! Я… Джастин, а это госпожа Элькит! И…
– Джастин! Элькит! – вскричал юноша, рука его соскользнула с оружия, и он бросился навстречу гостям. – Вот так радость! Мама столько говорила о вас. Она будет счастлива видеть вас! И я тоже, коне…
Мальчик замолк на полуслове, разглядев третьего из гостей. Он обомлел, позабыв закрыть рот.
Элькит и Джастин расступились, пропуская вперёд ошеломленного Лиарина. Чаровница дёрнула за рукав Джастина, увлекая рыцаря в дом и оставляя эльфов наедине.
Они молчали, изучая потрясённые лица друг друга. Лиарин не смог сдержать слёз, и они потекли по щекам. И тогда юноша бросился ему на шею, ибо последние сомнения оставили его, и Лиарин сжал его в объятиях.
– Я нашёл вас! Я нашёл тебя… – тихо прошептал он, глотая слёзы и крепко сжимая сына.
И мальчик всхлипнул на его плече:
– Отец!
Сердца их стучали как набатные колокола. Они отстранились немного друг от друга, разглядывая сквозь пелену слёз. Лиарин не отпускал рук сына – всё сбылось, но казалось зыбким сном. Эльфу чудилось, что стоит отпустить ладонь Киралейна, и тот исчезнет, как видение.
– Я знал, что ты найдёшь нас, – улыбнулся мальчик. – Я так хотел этого!
– Прости меня! – взмолился Лиарин. – Я старался, но никак не мог догнать вас. Твоя мама надёжно скрывала следы. Я всё время опаздывал! Но я думал о вас каждый день! Прости, что я не пришёл раньше! Ты вырос таким большим, а я даже не видел этого. Но теперь я буду рядом. Всегда буду!
– Я знал, что ты придёшь, – отозвался Киралейн. – И я ждал. Я научился уже стрелять из лука и немного драться на мечах. Я всё думал о нашей встрече… Хотел показать тебе, каким воином стал. А теперь вот плачу, как сопливая девчонка, – парень вытирал мокрые голубые глаза, которые от слёз сияли ещё ярче.
Лиарин снова обнял его и, улыбаясь сквозь слёзы, молвил:
– Если это тебя утешит, я, как видишь, тоже пустил слезу, хоть я и твой отец, и эльфийский князь. Но сегодня я обрёл тебя и имею право на слёзы!
– Я так давно ждал тебя, – отозвался юный эльф. – Мама столько рассказывала о тебе и нашей родине. Ожидание было тяжким. Я хотел даже искать тебя, отец, но она не пустила. Я хотел ехать в Эльфийскую Долину, но не мог оставить маму. Я должен был защищать её и заботиться о ней.
Слёзы по лицу юноши потекли ещё быстрее. Сердце Лиарина вздрогнуло и болезненно сжалось.
– Что с ней?
– Мама… Не знаю, сколько ещё проживёт она, – тихо ответил Киралейн. – Она не встает с постели уже третий месяц. Она очень больна!
Лиарин отступил на шаг, оборачиваясь на тёмный вход. Из дома появились Джастин и Элькит.
– Прости, Киралейн! Мы ещё наговоримся, а сейчас я должен видеть твою маму, – Лиарин поспешил к дому.
Джастин тихо шепнул:
– Мы не сказали ей о тебе… Иди! Верни ей свет надежды!
Рыцарь отступил, пропуская эльфа вперёд.
В доме царил полумрак. Трещал в очаге огонь.
У Лиарина подкосились ноги, едва он увидел Мару Джалину. Она лежала на постели, укутанная одеялом.
Она сильно изменилась. Бледная, худая, она выглядела почти неживой. Тёмные тени легли под глазами, а рука и вовсе казалась восковой.
Жизнь, цветущая в этом юном теле, ныне покинула его. Слишком тяжёлая судьба выпала на её долю! Скитания и тревоги, вечный страх преследования и долгое одиночество подорвали здоровье Мары. Ей было только двадцать пять, но она выглядела старше, и седины уже сверкали в каштановых прядях, и первые морщинки пробежали по бледной коже.
И видя, что сталось с нею, Лиарин задохнулся от скорби и боли. Он опустился на колени подле её ложа, не смея коснуться той, которую почитал, как божество.
Мара зажала рот правой рукою, сдерживая испуганно-изумленный возглас.
– Эрсель моя, любовь моя, жизнь моя! – прошептал Лиарин, отнимая её ладонь от лица и нежно целуя ослабевшие пальцы.
Мара беззвучно плакала.
– Ты пришёл! Ты пришёл… – проронила она слабым голосом. – Я уже не надеялась на это. Но почему же так поздно?! У меня теперь уже нет времени. Совсем нет!
– Прости меня, Эрсель! – взмолился Лиарин. – Я спешил. Но ты умело пряталась. Я знаю, нет мне прощения. Я обидел тебя, обрёк на все эти злоключения. Прости меня, я был так глуп! Я не говорил многое, что хотел сказать. Теперь я могу, могу сказать всё, что нёс в себе эти годы!
– В этом нет нужды, – отозвалась Мара, и слёзы, жемчужинами скатываясь по её щекам, разбивались
