Два дня до солнца - Марина Сергеевна Комарова
― В смысле? ― осторожно уточняет Игорь. ― Тебе не нравится?
― Нет, нравится, но откуда она взялась?
Красный, синий и жёлтый мягко поблескивают в вечернем свете, не дают думать о чем-то другом.
Снова тишина. Потом что-то падает. Надеюсь, не Игорь. Судя по глухому тявканью и женскому голосу ― это на улице.
― Брат, не пугай меня, ― наконец-то произносит он. ― Или ты писал мне ТЗ пьяным?
ТЗ, ТЗ… Сленг, прочно вошедший в жизнь всех, кто делает что-то на заказ. «Техническое задание на иллюстрацию» звучит как-то громоздко, поэтому, дань спешке окружающего мира, сокращается до двух букв.
Судорожно вспоминаю, что там написано. Склеп был, герой тоже, кнут… Но короны точно не было.
Моё молчание Игорёху явно настораживает.
― Антон? ― Его голос странно звучит. ― Всё в порядке?
― Кажется, я заработался, ― бормочу под нос, параллельно пытаясь найти в почте письмо, отправленное ему.
Расцвеченный рекламой и списками писем экран скалится сине-белым ртом.
Нет письма. Нет.
Не теряюсь, тут же переключаюсь на телеграм. Мог туда кинуть файл, бывает, что изменяю своему занудному распорядку и скидываю материалы художнику в мессенджер. Кручу колесико, как ненормальный. В какой-то момент даже начинает болеть палец.
― Скинь номер карты, ― говорю Игорю, ― переведу деньги.
― Антон, ты…
― Всё нормально, я просто переработал. Ой, чайник! Я тебе напишу!
Он не успевает ничего сказать, как я сбрасываю связь. Разумеется, чайник ― лишь отмазка. Просто понимать, что человек ждёт от тебя ответа, но ты не можешь его дать…
Я давно научился держать себя в руках. Прежде чем налетать на собеседника с криком, что он сделал что-то не так, стараюсь перепроверить: а сам-то я нигде не ошибся?
Чем больше я прокручиваю переписку, тем большее понимаю: происходит какая-то чертовщина. Нигде нет этого проклятого ТЗ. Только обсуждение, что…
Шут: там должна быть корона, с тремя камнями. Я тебе скинул референсы.
Игорь: окей, друже, будет тебе корона. Хоть с четырьмя.
Я сглатываю.
Говорил. Я говорил ему про корону.
Откидываюсь на спинку. Тело окутывает какая-то мерзкая слабость. В голову лезут всякие мысли, почти все ― нехорошие.
У меня начались проблемы? Почему я ничего не помню?
Настолько заработался? Или и правда что-то происходит с мозгом?
Перед мысленным взором появляется лицо Ярасланова, который смотрит с мягким укором. Что ж вы, господин Шуткач, вытворяете? Вон моих персонажей как убивают… ваши.
Запускаю пальцы в волосы. В голове пусто. Сейчас бы услышал мой редактор Ян, с которым тоже познакомились на Автор.Тудей, ― неприлично бы хохотнул: «В этой голове частенько пусто, ты не замечал?»
Я шумно выдыхаю. Снова смотрю на обложку.
Может, всё не так плохо, а я себя накрутил до идиотизма? Бывает же, что что-то забываешь. Это естественно, мозг не может хранить всю информацию.
Временами даже напишешь сцену, а потом вспоминаешь, что хотел сделать всё иначе.
― Надо прогуляться, ― произношу вслух, словно пытаясь прорвать тишину, липкую и вязкую, отвратительно сковывающую по рукам и ногам.
Кот озадаченно моргает жёлтыми глазами, глядя, как я натягиваю уличные джинсы, накидываю куртку, засовываю в карман наушники. Ничто не прочищает голову, как музыка, которая отрезает тебя от окружающего мира. Музыка и возможность побыть наедине с собой. И неважно, что рядом люди.
― Фроня, ты в доме за главного! ― Крикнув это, я выхожу из квартиры.
Щелкает замок, и я едва не сталкиваюсь на лестнице с Сергеем Панкратьевичем. Приятный вполне себе мужчина среднего возраста. Такой… круглый-круглый, часто улыбается в пшеничные усы. И глаза лучатся теплом, будто собрали все лучи херсонского солнца. Фамилия у него подходящая ― Кавун. Арбуз, то есть. Он на него и похож.
― Доброго вечера, Антон, ― приветствует меня он, нажимая на кнопку звонка своей квартиры.
Там его ждет Анна Назаровна ― черноволосая статная красавица, такая… прекрасная в своей классической красоте. Чорні брови, карі очі… Они совершенно не похожи с Кавуном, но живут душа в душу.
― Доброго, Сергей Панкратьевич, ― киваю я.
― Как ваш Фронечка?
Всегда у него эти уменьшительно-ласкательные обращения к животным. Любит их. Но вот дома почему-то никого не держит.
― Барин изволят отдыхать, ― отшучиваюсь я.
Сергей Панкратьевич посмеивается:
― Ах, проказник. Ну ты заводи его к нам, ему же нравится в гостях.
Я киваю. И правда нравится, тут не поспоришь.
Уже спускаюсь по лестнице, как вдогонку летит:
― Там дождь собирается, Антон.
― Понял! ― отзываюсь я, ускоряя шаг.
Теперь бы проскочить до дождя. Вымокнуть ― та ещё радость. Даже не включаюсь, что по прогнозу обещали ясную погоду.
На часах девять вечера.
На улице свежо, тьма мягко обволакивает со всех сторон, протягивает невидимые руки. Пошли-ка, Шуткач, с нами, погуляем. Ты поделишься своими бедами, я ― своими.
Во дворе ещё сидят подростки, да и компания постарше через несколько скамеек. Я пересекаю двор, ныряю в пролет между подъездами.
Дом находится рядом с речным портом, поэтому достаточно пройти совсем немного ― и показывается круг, где разворачивается транспорт, а дальше он ― речной вокзал.
Район старый, порт появился одновременно с городом. Поэтому каждый раз, когда людей на улицах становится меньше, а часовая стрелка приближается к ночи, можно почувствовать, как дышат дома и перешептываются дороги.
Фантазия? Безусловно. Но не нужно быть писателем, чтобы почувствовать это.
Есть то, чего мы никогда не увидим, а эти места ― видели. И слышали, вбирая в себя каждое дыхание горожан, каждое слово, каждый стук колес ― повозок или машин ― неважно.
Я вдыхаю вечерний воздух полной грудью. Паника, накрывшая в квартире, потихоньку отступает. Сверху смотрят изогнутый лук молодого месяца и хоровод ярких звёзд. На дождь нет и намека. Может, Кавун что-то перепутал?
Дорога идёт вниз, спуск не крутой, но в то же время стремительный, так что лучше смотреть под ноги. Сейчас-то хорошо, а в гололёд совсем не сладко.
Мимо проходит влюбленная парочка, держатся за руки. Романтики, поди. Смотрели на ночную Кошевую.
Я дохожу до круга, тут пооживленнее, есть и несколько магазинчиков, где часто люди. Захожу в один из них, чтобы взять кофе. Кажется, за сегодня я распоясался, надо уменьшить его потребление, а то скоро польется из ушей. Но у реки всегда прохладно.
Бумажный стаканчик приятно обжигает пальцы, аромат кружит голову, и как-то сразу становится теплее.
Преодолев нужное расстояние, оказываюсь у
