Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

Дженни перекусила с Марсали и Фергусом, но от яичницы все равно не отказалась, поэтому я попросила миссис Фигг организовать нам полдник, и через двадцать минут мы объедались (не забывая, само собой, о манерах) жареными сардинами, яйцами всмятку и — за неимением пирога — блинчиками с маслом и медом. Их Дженни никогда прежде не пробовала, но блюдо пришлось ей по вкусу.

— Только погляди, как сочится сиропом! — воскликнула она, придавливая вилкой ноздреватый кусочек лепешки. — Совсем на блинчик не похоже!

Она оглянулась украдкой и, перегнувшись через стол, прошептала:

— Как думаешь, если хорошенько попросить, мне дадут рецепт?

Ее прервал осторожный стук в разломанную дверь. На пестрый брезентовый коврик упала длинная тень. Возле порога гостиной стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу, молоденький британский лейтенант.

— Где мне найти подполковника Грея? — с надеждой спросил он, глядя между мной и Дженни.

— Его светлости нет дома, — как можно спокойнее ответила я. Интересно, сколько еще раз придется повторить эти слова?

— О… — Юноша заметно стушевался. — А не подскажете, где он, мэм? Полковник Грейвс уже давно прислал ему записку, велел подполковнику Грею явиться к генералу Клинтону. И теперь генерал… м-м-м… интересуется, почему подполковник еще не прибыл.

— А. — Я переглянулась с Дженни. — Ну… Боюсь, его светлость вызвали по одному срочному делу прежде, чем он получил послание.

Должно быть, речь о той самой записке, которую Джон читал перед тем, как Джейми восстал из могилы. Он взглянул на нее мельком, а потом запихал в карман.

Лейтенант вздохнул, но сдаваться не спешил.

— Ясно, мэм. Если вы скажете, где сейчас его светлость, я поеду за ним. Вернуться один я никак не могу.

Скорчив умилительную гримасу, он горестно на меня уставился.

Я, прищурившись, улыбнулась в ответ.

— Увы, я и впрямь не знаю, где он.

И встала в надежде выставить незваного гостя за дверь.

— Мэм, просто скажите, в какую сторону он поехал, я сам его разыщу, — упрямствовал тот.

— Он не говорил.

Я шагнула вперед, но юноша стоял на месте. То, что начиналось как легкий абсурд, грозило вылиться в серьезные неприятности. Я встречала генерала Клинтона на Мискьянце (Господи, неужто прошло несколько недель? а как будто целая жизнь…), и он произвел на меня благоприятное впечатление, но вряд ли можно рассчитывать, что он всегда будет со мной любезен. Генералы пекутся прежде всего о своих собственных интересах.

— Вы же знаете, его светлость давно уволился со службы, — сказала я в слабой попытке унять ретивого гостя.

Тот удивленно вытаращил глаза:

— Нет же, мэм. Полковник ведь прислал ему уведомление сегодня утром.

— Что? Простой полковник же не может… Или все-таки может?

По спине у меня вдруг поползли мурашки.

— Что такое, мэм?

— Просто… просто взять и призвать человека на службу.

— О, нет, не может, мэм, — заверил тот. — Его призвал командующий полка. Герцог Пардлоу.

— Иисус твою Рузвельт Христос!

Я упала в кресло.

Дженни украдкой хихикнула в салфетку. Она не слышала от меня этой фразы уже четверть века, не меньше. Я хмуро на нее покосилась: сейчас не время для ностальгических воспоминаний.

— Ладно… Пожалуй, мне стоит самой повидаться с генералом.

Я вновь встала на ноги и только сейчас с удивлением обнаружила, что до сих пор не переоделась — так и хожу с самого утра в сорочке и халате.

— Давай помогу тебе собраться, — вскочила Дженни.

Она очаровательно улыбнулась лейтенанту и широким жестом указала ему на стол, заставленный тостами, мармеладом и сочными сардинами:

— Угощайся пока, парень. Зачем пропадать хорошей еде?

* * *

Дженни высунула в коридор голову и прислушалась. Судя по скрипу столовых приборов и щебетанию экономки, лейтенант охотно принял щедрое предложение отобедать. Она тихонько закрыла дверь.

— Я с тобой. В городе полно солдат, одной лучше не ходить.

— Не надо, я сама…

Я осеклась. Да, почти все офицеры в Филадельфии знают меня в лицо как леди Грей, но вот с рядовыми солдатами я знакомство не водила. К тому же теперь я чувствовала себя самозванкой, а в нынешних обстоятельствах это сулило немалую опасность.

— Спасибо. Буду рада твоей компании.

После внезапного воскрешения Джейми я чувствовала себя не в своей тарелке, так что любая моральная поддержка будет очень кстати. Хотя, наверное, стоит напомнить Дженни об осторожности…

— Не волнуйся, буду молчать как рыба, — заверила та, ворчливо сражаясь с непослушным ворохом кружев. — Как думаешь, может, сказать генералу о том, что случилось с лордом Джоном?

— Нет, ни в коем случае. — Я резко выдохнула. — Да, так достаточно туго.

— Хм-м-м… — Она зарылась в шкаф, выбирая подходящее платье. — Как насчет этого? У него глубокое декольте, а грудь у тебя до сих пор хороша.

— Я же не соблазнять его иду!

— Как раз таки соблазнять, — небрежно отмахнулась та. — Или хотя бы отвлечь. Раз уж не хочешь сказать ему правду… — Она приподняла черную бровь. — Услышь я на месте британского генерала, что моего подполковника похитил большой и страшный горец, восприняла бы это как личное оскорбление.

Я не могла с ней не согласиться, так что, пожав плечами, нырнула в янтарно-шелковое платье с кремовым кантом по швам и кремовыми же лентами по краю корсажа.

— О да, отлично. — Дженни застегнула последний крючок и отступила на шаг, одобрительно глядя на результат своих трудов. — Ленты в цвет кожи, поэтому вырез кажется еще глубже.

— Можно подумать, последние тридцать лет ты управляла не поместьем, а борделем или салоном портних, — нервно заметила я.

Дженни фыркнула:

— У меня три дочери, девять внучек и шестнадцать племянниц от сестры Йена. Так что разницы никакой.

Я невольно рассмеялась. Она хмыкнула в ответ. А потом мы с ней вместе сморгнули слезы, одновременно вспомнив про Брианну и Йена — наших потерянных детей, — и мы обнялись, утешая друг друга в общем горе.

— Все хорошо, — прошептала она. — Ты свою девочку не потеряла. Она жива. И Йен тоже со мной. Он никогда меня не покинет.

— Знаю, — сквозь рыдания сказала я. — Знаю.

Я выпрямилась, утерла слезы пальцем и фыркнула.

— У тебя платок есть?

Конечно, у Дженни был в рукаве платок, но она вытащила из кармана на поясе другой — чистый и аккуратно свернутый.

— Я же бабушка. — Она шумно высморкалась. — У меня всегда есть запасной платок. Что будем делать с волосами? В таком виде на улицу нельзя.

Когда мы наконец привели мою гриву в порядок, придав ей подобие прически в сеточке под широкополой соломенной шляпкой, я, пусть и в самых общих чертах, придумала, что говорить генералу Клинтону. По возможности буду придерживаться правды. Это залог успешного вранья,