Месть за моего врага - Алексин Фарол Фоллмут
Она вздрогнула.
— Это едва ли полезный ответ.
— Разве? Если я расскажу тебе, что знаю, это будет слишком просто. Но так ты получишь два ответа: на чьей стороне Дмитрий Фёдоров, — он поднял ладонь, словно взвешивая варианты, — и кто на твоей.
— Обошлась бы и без игр, Бридж. — Она сделала паузу. — Но ладно.
— Ты обожаешь игры, Марья, — напомнил он. — Иначе ты бы нашла лучшее место для своих секретов, чем мой офис, не так ли?
— У тебя нет моих секретов. Ты всего лишь очень полезные глаза.
— Верно. Хотя у меня есть и другие полезные части.
Она закатила глаза, пренебрежительно отмахнувшись:
— Если Дмитрий придёт к тебе, сообщи мне.
— А если нет?
Она остановилась, покачав головой.
— Меня тревожит твоё стремление к мазохизму, Бридж. Разве тебе нечем заняться, кроме как слушать мои угрозы?
Его губы дёрнулись в улыбке.
— Нет. Ты ведь знаешь это.
— Ну, — протянула она, наклоняясь над его столом, — как думаешь, как быстро идёт время, когда ты задыхаешься?
— Без всякой спешки, полагаю, — медленно произнёс он, наклоняясь ближе.
В ответ она провела большим пальцем по его гортани, вытягивая нити времени всё дальше и дальше, шаг за шагом. Она наблюдала, как его глаза расширяются, грудь замирает. Затем, постепенно, она отпустила его, позволив сделать жадный вдох.
— Почему ты так любишь ведьм? — спросила она, когда он наклонился вперёд, опираясь ладонями на стол. — Разве тебе по душе быть окружённым силой, которой ты никогда не сможешь обладать.
— Не по душе, — хрипло ответил он, прочищая горло. — Но я узнаю больше о тебе каждый раз, когда ты используешь свою. Кто же так тебя разозлил? — спросил он, наклоняя голову. — Кто-то близкий, иначе ты бы не пришла ко мне раньше, чем к Дмитрию. — Он сделал паузу, разглядывая её. — Твоя мать, возможно?
Глаза Марьи сузились.
— Ты никак не мог знать этого.
— У всех проблемы с мамами, — пожал плечами Брин. — Это не магия. Просто догадка.
Марья тяжело вздохнула
— Бридж, ты меня изматываешь.
— Мог бы…
— Хватит, — сказала она, скользнув пальцем по воздуху, сшивая его губы вместе. — Ненавижу пропускать остроумные прощальные реплики, но, честно, моё терпение на исходе.
Он улыбнулся ей с намёком. Она закатила глаза.
— Я слышала это, — бросила она, а затем ушла, оставив его позади.
Вопросы требовали ответов. Адвокаты фэйри могли подождать.
V. 8
(Передышка)
Войдя в комнату, Дмитрий не был особенно удивлён, обнаружив, что Мария Антонова снова ждёт его в спальне, сидя на краю матраса.
— Маша, — сказал он спокойно. — Ты решила мне помочь?
Ее взгляд задержался на нем на мгновение. Сегодня её платье было строгим, тёмно-синим, волосы собраны в аккуратный узел. Это была Мария Антонова — бизнесвумен, ведьма, имеющая влияние. Она поднялась, её шпильки негромко стучали по полу, когда она приблизилась.
— Дима, — сказала она. — Что ты замышляешь?
Он шагнул внутрь комнаты и закрыл за собой дверь.
— Почему я должен что-то замышлять? — спросил он, и её губы неодобрительно сжались.
— Не играй со мной, Дима. Зачем ты пытаешься занять место Стаса?
Её выражение стало жёстким, насторожённым. Дмитрий приблизился.
— Я не пытаюсь, — сказал он. Он чувствовал, как её пульс учащается от флакона, висящего на его шее. — Ты прекрасно знаешь, что это Стас занял моё место, — напомнил он ей, наслаждаясь её коротким, едва заметным вдохом.
— Ты понимаешь, о чём я, Дима, — её голос звучал предостерегающе, но он лишь пожал плечами.
— Я думал, мы договорились не обсуждать наши секреты? По этой логике, мои дела с Советом Боро — это не твоё дело.
Она внимательно смотрела на него, пытаясь разгадать, без малейшей попытки скрыть свои намерения.
— Ты делаешь это без ведома твоего отца, не так ли? — предположила она. — Конечно, без его разрешения.
Дмитрий молчал, и её язык нервно скользнул между идеально очерченными губами ягодного оттенка.
— Ты больше не верный сын Кощея, Дмитрий Фёдоров?
Тишина.
Пульс.
Затем его рука метнулась вперед, обвив её талию и притянув ближе.
— Я тебе говорил, Марья Антонова, — произнес он тихим, едва слышным голосом, в котором улавливался триумф. Он видел, как она борется сама с собой в попытке не поддаться его прикосновению. — Я говорил тебе, что сам по себе. Я говорил, что пришёл бы к тебе, если бы ты попросила. Я говорил, что буду любить тебя до конца своих дней. Ты думала, я лгал?
Её взгляд скользнул по его губам. Она всегда была слишком непоколебимой, чтобы быть ошеломленной.
— Нет, — наконец сказала она. — Нет, Дима, ты никогда не был лжецом.
— Тогда поверь мне, Маша. Я выбираю тебя. Я всегда буду выбирать тебя. — Его пальцы крепче сжали её талию, забирая её пространство и делая его своим. — Всё это, с Советом Боро, это для тебя.
— Очевидно, это заговор, Дима, — она глубоко вздохнула, но, тем не менее, позволила себе положить руки на его грудь, чувствуя его теплоту через ладони. — С кем ты его замышляешь?
— С твоей сестрой. Сашей.
Мария моргнула. Она явно не ожидала такой откровенности.
— Она хочет свергнуть моего отца, — уточнил Дмитрий. — И я сказал, что помогу ей. Я опозорю его, ведьма за ведьмой, и создам свою собственную империю. Моё собственное будущее. Одно, которое, возможно, однажды будет достойно тебя.
Он наклонил голову и коснулся её лба губами.
— Когда-нибудь, Маша, — прошептал он, — я сделаю достаточно, чтобы дать тебе всё, что ты заслуживаешь. И, возможно, тогда этого хватит, чтобы вернуть тебя ко мне.
Он почувствовал, как её дыхание замедлилось, как её тело застыло в его объятиях. Затем она повернула голову и мягко прижалась губами к его шее.
— Дима, — тихо сказала она. — Ты же знаешь, что Стас никогда не занимал твоего места.
Он сглотнул, не находя слов.
— Да и как бы он смог? — настаивала она. — Ты был всем, что я когда-либо хотела. С того дня, как ты сказал мне, что любишь меня, для меня больше никого не существовало.
Это было не просто признание — он понял это.
Это было предложение.
— Что ты говоришь? — спросил он, и она подняла голову, встречаясь с его взглядом.
— Что Кощей был не единственным, кто это сделал с нами, — произнесла она. — Моя мать тоже далеко не невинна.
Дмитрий моргнул.
— Маша…
— Я думала, что моя мать никогда не солжёт мне. Я думала, мы были одно целое. — В её взгляде была сталь, а под глазами залегли тени усталости и чего-то невыносимо тяжёлого. — Но теперь всё это кажется ложью. Ложью, в которую я была достаточно
