Луна убывает - Светлана Поделинская
– А еще мне снились странные сны, – поведала Жаклин. – Незнакомая женщина с рыжими волосами, будто бы одетая пламенем, являлась мне. Она протягивала руку, я чувствовала жар от ее касания и просыпалась.
– Она что-то говорила? – Лаура напряглась.
– К сожалению, ничего, что я бы запомнила. – Жаклин рассеянно пожала плечами. – Ты знаешь, кто это?
– Догадываюсь. Когда-то она была ведьмой, ее чуть не сожгли на костре здесь, в Шотландии, но в нее с первого взгляда влюбился проезжающий мимо рыцарь, спас и увез в Польшу. Ее звали Кресента, она наша прапрапрабабушка. Мне кажется, мы с тобой неспроста оказались в Шотландии, Джекки, и именно здесь переплелись нити наших судеб.
Жаклин закрыла книгу Желязны и отложила в сторону.
– Знаешь, я никогда раньше не читала подобной литературы, считала себя слишком умной, а зря. В этой книге есть определенная философия, что находит во мне отклик. Она о выборе, который так или иначе делают все люди: попытаться изменить мир или оставить как есть, раз все устраивает.
– Надеюсь, ты не надумала стать вампиром? – обеспокоенно спросила Лаура, внимая ее рассуждениям.
– Нет конечно! – Джекки поморщилась. – Это выглядит романтичным только в кино. Я думала о своем.
– Мне нужно немного отдохнуть, поразмышлять в тишине о том, что делать дальше, – устало произнесла Лаура.
Жаклин понимающе кивнула, опустив уголки губ, и снова углубилась в чтение.
Лаура поплелась в ванную, чтобы принять душ и смыть с глаз тушь, осыпавшуюся за неделю беспробудного сна. Затем она переоделась в свежее платье и улеглась на диван, отвернувшись к велюровой спинке.
Погрузившись в раздумья, Лаура вызвала в памяти образ Эдгара. Мягкую волну его золотистых волос, которые она так любила перебирать пальцами, его обольстительную улыбку, томный взгляд синих глаз с поволокой. Эдгар незримо присутствовал рядом с Лаурой каждую минуту, но сейчас она ощутила пугающую пустоту. Она попыталась представить, что находится в его объятиях – убийственных для жертв и неизменно ласковых для нее, в которые она пряталась от мира, как в кокон, – и не смогла.
Тогда Лаура вернулась в воспоминаниях к той первой ночи, что полнилась лунным светом и ароматом черемухи, и принялась анализировать произошедшее тридцать лет назад.
«Я сама хотела его и даже испытала удовольствие. Можно ли это считать изнасилованием? Мне было так хорошо, хоть я и не давала согласия… Не думала, что секс в первый раз может принести такое запредельное наслаждение. Это было поистине прекрасно! Но он чуть не убил меня окончательно, увлекшись… Эдгар относился ко мне не как к своей избраннице, а как к жертве, к деликатесу, что ужасно. Но ведь он вампир, мог ли он иначе? Со временем Эдгар переменил свое отношение, стал внимателен и заботлив. Однако это не оправдывает того, что он тогда сделал…»
Лаура всегда испытывала к Эдгару томительную нежность и неудержимое влечение, на грани боли, но теперь не чувствовала ничего подобного. Вместо этого в ее душе разверзлась та самая тянущая тоска, которую она ощутила после пробуждения. Черная дыра, что безжалостно засасывала в себя все чувства, делая еще больнее. Как будто сердце Лауры разбилось и острые осколки ранили все внутри. Похоже, эликсир Жан-Рауля сработал – кровавая нить между Лаурой и ее создателем оборвалась. Наконец Лаура стала свободной, но неустанно задавалась вопросом, нужна ли ей эта свобода? Насколько важен в ее жизни Эдгар или она сможет обойтись без него, как заверял Дугальд? Впрочем, к Темнейшему Лаура тоже ничего не чувствовала. Пришла пора думать и выбирать не сердцем, а головой.
Лаура смотрела по сторонам и видела, как плотным кольцом ее обступают проекции собственных страхов в обличье других женщин. Она боялась пресытиться вседозволенностью и стать со временем такой же жестокой и развратной вампиршей, как Сусанна. А еще больше страшилась превратиться в ничто, подобное Шарлотте, которая всецело зависела от своего супруга и создателя. Лаура живо представила, что, не появись в ее жизни Эдгар, она бы могла стать и такой, как Жаклин: робкой и неприкаянной, погруженной в науку и бесконечно одинокой. Идеалисткой, не сумевшей до тридцати лет подобрать достойного мужчину, чтобы потерять девственность, а найдя, отвергать его из-за своих комплексов.
Лаура зябко подтянула колени к груди, сворачиваясь в клубок и снова ощутив озноб, идущий изнутри. Она давно простила Эдгару то, что он забрал ее жизнь и изменил судьбу, хотя застарелые обиды не изгладились из памяти. Понять – значит простить, но не забыть. Лаура научилась жить, свыкнувшись с его тяжелым прошлым, свидетелем которого невольно стала, когда-то провалившись в его воспоминания и впитав его боль всем существом. С Эдгаром Лауре однозначно было лучше, нежели без него. И что станет с ним, если она вдруг его бросит? Эдгар устал терять любимых женщин одну за другой. Сможет ли он вынести непосильный груз бесконечного одиночества?
Впервые за многие годы Лаура поборола свой эгоизм и подумала об Эдгаре больше, чем о себе. Проще всего жить, упиваясь своими душевными терзаниями и обвиняя его. Гораздо сложнее смириться и принять реальность такой, какая она есть, а любимого – со всеми его проступками, ошибками и недостатками. Даже когда страсть к Эдгару выгорела, а привязанность была беспощадно истреблена, Лаура не хотела причинять ему новых страданий. И решила, что пойдет на все, лишь бы вернуться к Эдгару. Но для этого придется так искусно притворяться, чтобы никто не уличил ее во лжи.
Глава 31
На следующий день Лаура очнулась вскоре после рассвета и долго лежала без движения, боясь потревожить сон Джекки. Только когда комнату заполнил пепельно-серый свет наступившего дня, а Жаклин заворочалась на кровати, Лаура встала и тихо подошла к окну. И ахнула: на улице шел первый снег. За решетчатым окном кружились крупные снежные хлопья, напоминая пепел, только не серые, а ослепительно-белые. Они невесомо парили, словно во сне, не достигая земли и зависая в воздухе, сцепленные из нескольких снежинок. Так медленно, что Лаура своим обостренным зрением могла разглядеть причудливый узор кристаллов. Зрелище было настолько завораживающим, что она замерла от восторга.
– Джекки, иди сюда! – позвала Лаура, увидев краем глаза, что та проснулась и села на кровати. – Первый снег!
Сонная Жаклин надела тапочки и, позевывая, подошла к окну.
– Ну да, снег выпал, – сказала она, подавив очередной зевок. – У нас в Калифорнии его не бывает, но я ездила на Рождество в Европу и даже училась кататься на лыжах в Инсбруке. Правда, это оказалось не совсем мое, мне больше нравилось сидеть в кафе
