И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская
Тень печали легла на прекрасное лицо чаровницы.
– Потом я увидела, во что превратился мой Лес Снов, мой Дриман. И сердце моё рыдало в тот день! И скорбь была велика! А ещё сильнее – ярость и жажда мести!
Я поняла, что больше ничто не держит меня на Востоке. Я оставила Магическое Кольцо Защиты на том клочке Дримана, который уцелел после пожара. Может быть, в этой войне я выживу и вернусь обратно. Я хочу, чтобы у меня был дом, было, куда прийти…
Но это случится ещё нескоро. Мы с Джастином призвали Флейгирана и Майрану и отправились в Каран Гелан. Магия иллюзий всё ещё подвластна мне. Мы без особых приключений добрались до Дерга. Джастин с эльфийскими скакунами ждёт меня ближе к Западной границе в лесу. Так что нам надо только выйти из замка и добраться до него.
– Благодарю тебя, госпожа Элькит! Но как мы сделаем это? – вновь спросил Лиарин.
– Когда-то я умела снимать оковы… – молвила чародейка.
Она взялась за железные обручи на запястьях эльфа и закрыла глаза. Однако цепи остались на месте.
Прошло несколько томительных минут, и цепи со звоном упали на каменный пол. Лиарин был свободен!
Элькит вскочила на ноги и помогла подняться узнику. Сам он едва держался на ногах.
– Да… – задумалась Элькит. – Я надеялась, что твоя волшебная сила нам поможет. Но вижу, ты очень слаб. На это рассчитывать не стоит! Эльфы, я знаю, умеют делать так, чтобы их не замечали. Но сейчас с тебя хватит и того, что ты будешь просто идти. Однако я всё ещё Повелительница иллюзий, посему положись на меня, господин эльф! Я выведу нас из Дерга. А уж там мы с Джастином сумеем тебя излечить.
– Мне бы добраться до леса, вдохнуть чистого воздуха, прикоснуться к деревьям, увидеть солнце – и магия Дерга оставит меня! – отвечал Лиарин. – Я постараюсь помочь тебе, госпожа Элькит, и остаться невидимкой. Но нам ещё нужно выбраться из моей клетки.
Элькит с отвращением осмотрелась. Взгляд её задержался на кружке с водой.
– Тебя вообще здесь кормили? – спросила женщина-кошка.
– Один раз в день. Кстати, по моим подсчётам, как раз скоро принесут кусок хлеба. Это и вся трапеза, – ответил эльф.
– Подождём-м-м! – мурлыкнула Элькит. – Ты со стражником справишься?
Лиарин кивнул.
Эльфийская кошка протянула ему зловеще блеснувший кинжал и велела:
– Встань за дверь!
Сама же улеглась на место узника и накрылась его плащом.
Через некоторое время в коридоре послышались шаги. Дверь с лязгом отворилась. Эльф затаил дыхание. В камеру вошёл стражник в чёрных одеждах. Лиарин тенью скользнул ему за спину, несмотря на слабость, он сумел нанести сильный и чёткий удар. Чёрный воин рухнул замертво, даже не вскрикнув.
Элькит вскочила с проворством кошки, бросила эльфу его плащ.
– Надевай! Хоть это и Юг, но зимой и здесь прохладно…
– Зимой? – переспросил Лиарин.
– А ты как думал? Середина января! – усмехнулась чаровница.
– Неужели я здесь так давно?
Элькит не ответила, а, оглядев осторожно коридор, выскользнула из камеры. Эльф поспешил за нею, захлопнув дверь в свою бывшую клетку.
Элькит спешила. Ноги её легко ступали по каменной лестнице, убегавшей вниз. Впереди послышался шум и чей-то разговор. Эльф замер. Но Элькит, не оборачиваясь, молвила:
– Иди за мной и верь мне! Они пропустят нас.
И в самом деле, четверо воинов, мимо которых, не дыша, прошёл Лиарин, попросту не обратили на них никакого внимания. Вскоре он уже не вздрагивал, замечая очередную стражу. Эльфу было ясно, что магия Элькит укрыла их надёжно от глаз врага.
Покинув замок, беглецы оказались под открытым небом. Лиарин вскинул голову, подставляя лицо под моросящий холодный дождь, вдохнул глубоко сырой, промозглый воздух…
Даже здесь, в Каран Гелане, свобода была прекрасна!
У ворот стража оказалась бдительнее.
– Кто? Куда? Зачем? – окликнул беглецов вожак отряда.
И Лиарин вновь вздрогнул, услыхав над ухом чужой грубый голос, который, как оказалось, принадлежал Элькит. Вместо прекрасной чаровницы пред эльфийским князем предстал высокий воин, закованный в броню, грозный и чернобородый. Но ещё больше он удивился, увидав и на себе ненавистную форму Каран Гелана.
– Блайко и Даренго, – ответствовала Элькит неприятным мужским басом. – С посланием для Повелителя от госпожи Каргионы.
– В Остенград, стало быть? – уточнил страж ворот.
– Туда, – подтвердила Элькит.
– А почему пешими? – удивился другой стражник.
– Так велено! Лошадей возьмем в Брелистоне.
– Ясно, – отозвался стражник. – Открыть ворота!
Элькит и Лиарин прошли мимо вооруженного до зубов отряда дозорных Дерга. Эльф облегчённо вздохнул, когда ворота начали медленно опускаться за их спиной.
– Коли в Остенграде наткнетесь на Каланга Однорукого, передайте ему поклон от Гаранда! – долетел до них окрик вожака стражи.
И Элькит пообещала непременно сделать это.
Ворота захлопнулись, как огромная зловещая пасть. Пред путниками словно скатерть растекалась бесконечная пустошь Каран Геланской равнины.
– Значит, Остенград вправду захвачен? – спросил Лиарин шёпотом, словно на стенах могли услышать его тихий голос.
Ему хотелось со всех ног броситься прочь, но он понимал, что делать этого нельзя: лучники Дерга не дремлют, и их стрелы без труда настигнут подозрительных гонцов, пустившихся наутёк.
– Да, Остенград теперь принадлежит Катарасу. Спасшиеся жители Восточной крепости укрылись в горах. Катарас подсчитывает, сколько сокровищ заполучил, захватив древний бастион Востока, и празднует очередную победу.
– А родичи Эрсель? – обеспокоено спросил эльф.
– Никто не знает, выжила ли королевская семья. И, вообще, сколькие уцелели… Была страшная битва! Когда она стихла, город был усеян телами погибших и залит реками крови. Так мне поведали орлы Востока – им с высоты многое видно, – отвечала Элькит, уже своим привычным мурлыкающим голосом.
***
Долгий путь привёл их к лесу. Здесь измождённый эльф повалился на землю от усталости.
– Жди! Я найду Джастина, – велела Элькит.
Плащ распахнулся за спиной чаровницы двумя огромными чёрными крыльями. Уменьшившись и обернувшись соколом, Элькит исчезла в лесу.
Лиарин долго сидел, прислонившись к стволу ясеня, вбирая спиной мощь и силу могучего древа. Слабость оставила его. Он вновь ощутил себя живым и готовым сражаться.
Затем он напился и умылся в лесном ручье, с водой ледяной и тёмной, какая бывает только зимой, ощущая, как чистые струи приносят свежесть, и облегчение от боли. Так
