Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Моргана Маро
– Благодарю.
– До меня дошел слух, что в Среднем Мире объявилась карта, которая показывает расположение Хранилища.
– Разве это возможно? – нахмурился Мин Хань, подняв голову.
– Мне неизвестно, подлинная ли это карта или подделка, однако я хочу поручить тебе найти ее и доставить в Верхний Мир.
– Глава Ма возлагает на этого ничтожного небожителя слишком большую ответственность. Могу ли я узнать, зачем вы ищете Хранилище?
В зале повисло молчание. Дух, который до этого времени записывал слова небожителей, опустил кисть, свернув пергамент и не собираясь писать дальше.
– Как ты и сказал, в Хранилище собраны сокровища и знания, способные перевернуть положение всех трех Миров. Нельзя, чтобы демоны и люди нашли их раньше небожителей. Эти знания не должны покинуть стен Хранилища.
– Вы уверены, что я справлюсь?
– Я уверена в Достопочтенном Мине как никто другой, – твердо произнесла Ма Лян. – Отправляйся в Средний Мир и найди человека по имени Ся Чжоу. И постарайся не привлекать внимания.
– Мин Хань не подведет главу Цзюньфэнь, – поклонился тот.
Развернувшись, небожитель уже собирался уходить, как вновь раздался голос Ма Лян:
– Остерегайся демоницу Хуанъянь. Возможно, она уже охотится за этой картой.
– Не думаю, что кто-то вроде нее проявит интерес к столь мелкому божеству, как я, – не сдержал усмешки Мин Хань.
Ему посвящено лишь три храма – ничтожно мало по сравнению с его же братом, у которого больше сотни храмов по всему Среднему Миру. Если кем и могла заинтересоваться сама демоница Хуанъянь, то только Мин Ли.
⁂
Оказавшись в Среднем Мире, Мин Хань скрыл свою божественность, став путником в невзрачной одежде с доули на голове и бамбуковым шестом. С виду – молодой юноша, сбежавший из отчего дома и блуждающий в поисках знаний, питающийся на ветру и спящий на росе[115]. Таких было много по всему Среднему Миру: кто-то искал себя, пока на его плечи еще не легли обязанности родителей, а кто-то стремился показать себя и обрести бессмертие. Лишь единицам удавалось попасть в Верхний Мир, в основном это были благородные министры, великие императоры и доблестные воины. Мало кто из обычных людей удостаивался места на ветвях древа Цышань.
Мин Ли и Мин Хань не исключения. Они оба – сыновья знатного рода Мин, практикующего военное искусство со времен первой эпохи, разве что первый был сыном главной жены, а второй – нелюбимой наложницы.
Про Мин Ли говорили, что он прекрасен ликом, как святой, а характером благороден, как нефрит. Про его младшего брата люди ничего не знали, да и семья Мин старалась лишний раз не говорить о Мин Хане.
У Мин Ханя лишь три храма и меньше ста прихожан, из-за чего его запас ци представлялся настолько небольшим, что его хватило бы разве что на поддержание огня в костре в течение нескольких часов. Если же он столкнется с демонами, а то и с самой Хуанъянь, защищаться было бы бессмысленно.
Находясь в паре дней пути от Сяцуна[116], названного в честь семьи Ся, Мин Хань присоединился к группе торговцев, чей путь пролегал как раз через этот город. В их повозки были запряжены тешоу в виде лошадей – механические творения, оставшиеся после падения рода Юнь. Их рост в холке достигал около семи чи, глаза горели тусклым белым светом, а металл казался старым и потертым.
Всего у торговцев было шесть повозок – последние две без окон, с небольшой решеткой наверху, словно там таились узники. Мин Хань предпочел не уточнять это, сев на козлах рядом с мужчиной, чью седую голову украшали несколько темных прядей на висках. Представившись старым Ваном, возглавляющим их отряд, он поинтересовался:
– Путешествовать одному сейчас опасно. Неужели не боишься быть пойманным темным духом?
– Господину Вану не стоит обо мне волноваться. Во мне нет ничего, что могло бы заинтересовать демонов: ни лица, ни мяса – только кости. Раз взглянув на меня, они решат, что я больной, и уйдут.
Старый Ван рассмеялся, и его лицо изрезало множество мелких морщин.
– Не все демоны хотят сожрать нас, есть и те, кто готов выпить ци и оставить лишь сухую оболочку.
– И в этом случае я вряд ли придусь им по вкусу. Про меня нельзя сказать, что кожа как лед, а кости как нефрит[117].
Взглянув на его доули с тканью, старик зацокал языком. Столь молодой юноша – и уже скрывает лицо! Если оно не уродливо, то может ли быть другая причина?
– Это ведь тешоу, – сменил тему Мин Хань.
– Они самые. Нашли их пару лет назад, починили, и теперь они исправно служат нам, – не скрывая гордости, произнес старый Ван. – Народ Юнь потрудился на славу – даже после их кончины механизмы не перестают работать! Боюсь только, если однажды эти синьма вдруг сломаются, обычные лошади не сравнятся с ними.
– Разве они не запускаются при помощи крови Юнь?
– Скажем так, нам посчастливилось найти кровь Юнь, но будет ли еще такая возможность – кто знает?
Мин Хань промолчал. То, что осталось от народа Юнь, будь то тешоу, ткани, записи, даже дома, – все ценилось высоко. Что сто двадцать лет назад, что сейчас – за любой предмет, к которому прикасалась рука Юнь, можно было получить целое состояние. Сами же Юнь после своего падения стали скрываться, хотя порой разносились слухи, что где-то видели человека с белыми волосами. Зачастую этим человеком оказывался дух, не имеющий ничего общего с родом Юнь.
Когда-то и семья Ся получила записи рода Юнь, продав часть из них и построив целый город, при этом сделав себе имя.
– Вы направляетесь на север?
– Да, в Северную Сюэ, – кивнул старый Ван, радуясь внезапному собеседнику. – Путь неблизкий, но с тешоу за месяц до гор доберемся.
– Что же вы забыли так далеко на севере? Не скажешь, что господин Ван и его спутники сюэйцы.
– Нет, нет, конечно не сюэйцы! – воскликнул старик. – Часть из нас пришла с Центральных Равнин, часть – из южных степей. Мы уже много лет путешествуем вместе, можно сказать, стали одной большой семьей. А на север мы везем товар.
Старый Ван кивнул на две повозки позади.
Мин Хань не был удивлен. В Северной Сюэ вечная зима, даже тепло от древа Цышань не могло летом растопить снег. Там не всходили посевы, а люди не жили, а выживали. Сюэйцы – немногословный, суровый народ, который, однако, умел щедро платить. Многие торговцы сотрудничали с ними, поставляя туда ткани, зерно и мясо, а взамен
