Ольга Вереск - Сосуд (СИ)
— Мы опять ругаемся! — заметила я.
— Нет!
— Да!
— Нет! И не спорь со мной! — ну, началось!
— Вот, ты уже злишься!
— Я не злюсь, малыш. Это просто невозможно!
— Почему?!
— Потому, что я зол постоянно, вот уже два дня! — умеет маг высшего порядка шокировать публику.
— Ой, а почему?! Я ж ничего не сделала… почти!
— Маленькая моя, если ты и дальше будешь 'ничего не делать почти', то в скором времени в лазарете буду лежать уже я, причём вечно! — сыронизировал герцог, дёргая меня за прядь волос.
— Да подумаешь, погулять ходила! Нечего меня было запирать! — я же в ответ щёлкнула его по носу.
— Что?! А кто с первым встречным целоваться полез?! — меня ссадили с колен и, встав на ноги, подавляли авторитетом и… ростом.
— Я с ним… прощалась! Навсегда! И он не первый встречный! — возмутилась уже я, наматывая плед на тело.
— Второй встречный?!
— Да!
Пауза. Стоим друг напротив друга, пылая праведным гневом. Только правда у нас у каждого своя.
— И что значит 'прощалась навсегда'?! В твоем лексиконе 'месяц' уже имеет значение 'навсегда'?! Он скоро приедет, не успеешь соскучиться! — сверкая очами, рычал Рихард.
— То и значит, — тихо прошептала я, отворачивая голову в сторону, к огню, — Выбрала я тебя, и приедет ли Аарон Шейн или нет, моё решение не изменить. Моя жизнь… в твоих руках.
Знала бы я тогда, о чём я говорю, не удивлялась бы тем чувствам стыда и отчаяния, что охватили герцога. Но я списала всё на вину за его свинское поведение в саду.
Устав стоять, я села прямо на пол, подстелив край пледа под себя. Обняв ноги, согнутые в коленях, я ждала прихода саламандры. Герцогу Дахрейну я и так сказала слишком много.
За моей спиной что‑то зашуршало.
— Приподнимись, пол холодный, и древняя магия замка не даёт мне сделать его тёплым, как я не пытался. Но это может помочь, — в руках мага была меховая полость, кажется медведь. Молча встав, я посторонилась, чтобы Рихард смог расстелить её пред камином. Сев на неё, он похлопал ладонью по шкуре рядом с собой. Я подчинилась. Разговор был не окончен, и мы оба это знали.
— Насчёт Шейна, я всё знаю! Хотела бы бросить меня и уйти с ним, ушла бы в тот же день. Он бы тебе не отказал, кому угодно, но не тебе.
— Тогда зачем?! Зачем меня мучить, спрашивать?! — воскликнула поражённая до глубины души я.
— Прости. Всё моя… проклятая родовая гордость, — Рихард обнял меня за плечи, привлекая к груди, — Просто… хотел услышать это от тебя! Не знаю, почему‑то хотел.
— Ну, и дурачок же ты, — ласково прошептала я. Не знаю, почему, но я безоговорочно поверила ему… и простила. Наверное, я простила его еще тогда, когда он лечил меня от ран, нанесённых ведьмой, так трепетно и нежно прикасаясь ко мне. Хоть и пытался это скрыть.
— Ещё какой, ещё какой, — согласился герцог, но в тот миг мне показалось, что он имеет в виду еще что‑то, скрытое от меня. Такой взгляд — будто смотрит вглубь себя, и ему совершенно не нравится то, что он там видит.
Задумавшись над переменами, произошедшими с Рихардом, я чуть не пропустила весьма эффектное появление саламандры. Огненная ящерка вспышкой ознаменовала свой приход в наш мир. Изогнувшись, она приподнялась на задние лапки и, помахивая хвостиком, пробежалась по горящему бревну. Кувыркнувшись через себя, элементаль растворилась во всполохах огня.
— Рик, смотри! Смотри, что вытворяет! Такая забавная, — вскрикнула я, подавшись вперёд, да так, что герцог опрокинулся навзничь.
— Кьяра, что так дёргаться! Если она тебя так радует, я тебе их дюжину призову, будешь их дрессировать! И… как ты меня назвала?!
— К — к-а — а-к?! — опять дернулась я, теперь уже от зловещего шёпота герцога.
— Рик! Как собаку! — злобно прошипев, меня стремительно подмяли под себя, заведя руки за голову.
— Не правда! Тебе послышалось! — пошла в отказ глупая — глупая я.
— Не послышалось! И я открою тебе страшную тайну, — губы мага щекотали мне ухо, — … мне нравится! Так и зови впредь!
Открыв рот от удивления, я не смогла произнести ни слова. И позже не смогла. Потому что меня целовали. Отчаянно, необузданно, пытаясь втянуть в дикую пляску языков.
— Хватит, иначе мы зайдем слишком далеко, — шептал мне в шею герцог Даремский, обладатель нечеловеческой выдержки. Вот у меня такой нет.
— Ну и пусть! — резонно заметила я, окидывая волосы с обнаженных плеч. Плед давно уже валялся где‑то в стороне. А тонкая сорочка весело трещала в камине.
— Что, здесь?! — приподняв бровь, удивился Рик, кивнув на шкуру медведя.
— Ну, да — а-а! — протянула я после секундной паузы.
— Хорошо, пусть, — выдохнули мне в губы прежде, чем их снова захватили в сладкий плен.
Глава 29. О том, что может ли мужчина любить сразу двух женщин…
Любить — нет, а вот обманывать — да!
Подземелье замка Сумрак
— Встань и выйди на свет! — нечто тёмное и бесформенное копошилось в углу темницы, стремясь стать еще более незаметным, чем оно есть.
— Я сказал, встань! Тьма не спасёт тебя! — зажечь примитивный фаербол для меня не составило труда, в отличие от того, чтобы не отшатнуться от зрелища, представшего предо мною.
— Боги, ты так жалок! В человеческом обличье ты еще более уродлив, чем в зверином, мрар!
— Почему… почему вы меня так называете?! — прокаркал пленник, волоча своё вонючее тело к решётке.
— Потому, что ты и есть мрар! Злобное дикое животное, чьё предназначение в этом мире — убивать! — пояснил я прописные истины… для этого убогого существа, — но ты оказался не способен даже на это!
— Я и не пытался! — тонкий, еще не ломанный мальчишеский голос мог бы обмануть кого угодно, но только не меня. Предо мной убийца — хитрый и кровожадный. Я много повидал таких — вот беззащитных и хрупких детей, в моменты необузданной жажды крови вырезавших целые деревни. Вы спросите, как же они туда попадали?! Да — да, на обозах купцов, пожалевших сиротинушек, с мольбой просящих о помощи на обочинах дорог.
— Правда?! Мне так не показалось! Учитывая тот факт, что ты пил жизнь из Кьяры! — ухмыльнулся я.
— Что с ней?! Она жива?! — с неподдельным беспокойством молодой мрар вцепился в прутья камеры.
— Жива… но не благодаря тебе, а вопреки! А теперь мой глупый гость, посмевший перекинуться в моём доме, ты ответишь на все мои вопросы! — угроза в моём голосе вкупе со светящимся разящим копьём возымела действие. Пленник сжался и отступил вглубь темницы.
— Спрашивайте, мне скрывать нечего!
