Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
— От видений будущего у тебя, похоже, ум за разум зашёл, — покачала головой демонесса. — Зачем это нужно?
— Потому что ты это уже сделала… Короче, я знаю — действительно сделала, ведь ты отдала этот браслет Чарли, чтобы он передал его Гарри… А потом предупредила насчёт него самого Гарри… Просто пока этого ещё не произошло, вот ты и не помнишь.
Рисенн смотрела на него серыми, по-змеиному немигающими глазами.
— А кто такой Чарли?
Рон ткнул пальцем в окно:
— Вон, смотри. Это мой брат. Вон тот.
— Симпатичный, — с удовольствием отметила Рисенн, — он мне нравится. Похож на тебя, только пожёстче. И постарше.
— Значит, молодые тебе не по вкусу?
— Когда тебе шесть веков, все мужчины молоды. Но иногда приятно, когда разница в возрасте поменьше, — она взяла из рук Рона браслет и принялась его разглядывать. — Здесь сильные защитные руны.
— Знаю, — нервно поглядывая в окошко, кивнул Рон: ещё чуть-чуть, и Блэз его прибьёт. — Потому-то и нужно, чтобы он попал к Гарри.
— Сколько хлопот…
— Никуда не денешься, — вскинулся Рон, — если не передашь, то у Гарри его не будет, а если его не будет, то они с Драко не победят Вольдеморта в Румынии, а если они не победят Вольдеморта в Румынии, то Люциус никогда не умрёт. И ты не освободишься.
Она явно колебалась.
— Люциус… Как он умер?
— Я его убил, — без обиняков заявил Рон. Это было правдой: пусть он не держал рукоять пронзающего Малфоя-старшего меча, и, тем не менее, именно он и стал причиной его смерти.
Пальцы Рисенн стиснули браслет так, что костяшки побелели и заострились.
— Убил его? — выдохнула она сквозь зубы. Рон кивнул. — Что ж, тогда я действительно тебе обязана. Говори в подробностях, что делать.
Рон слово в слово повторил то, что сказала ему Джинни, хотя пара деталей выскользнула из памяти.
— Короче, плети что угодно, лишь бы Чарли взял у тебя браслет. И пусть прихватит его с собой на вечеринкуи передаст Гарри. Главное — чтобы он не видел твоего лица и не сумел тебя описать. На вечеринке можешь и Гарри навешать лапши на уши — нужно, чтобы он не швырнул эту хреновину в чемодан, а таскал при себе.
— Запросто, — надевая браслет на руку, в тон ему кивнула Рисенн. Потом качнулась к нему, откидывая волосы за спину: — Как насчёт прощального поцелуя?..
— Увы, — с напускным сожалением сказал Рон. — Не могу: девушка.
— Тогда пообещай, что мы ещё увидимся, Прорицатель.
— Нет, — на этот раз сожаление было искренним. — Мы больше не увидимся, однако тебе предстоит долгая жизнь — не одно тысячелетие: ты позабудешь и меня, и даже имя моё… Но, надеюсь, ты запомнишь…
Рисенн попятилась — сейчас она выглядела странно и сказочно: лунный свет выбелил ее лишённое возраста лицо, и зубы под улыбкой по-котёночьи заострились:
— Запомню?..
— …что даже самые обычные из нас тоже кое-чего стоят. И что любви на свете куда больше, чем боли. И иногда она даже может сделать тебя счастливой.
— Счастливой? Никогда такой не была.
— Не была, — согласился он. — Но станешь.
Она улыбалась. И эта улыбка, самая настоящая, ничуть не походила на маску. Рисенн встала, легкомысленно балансируя на самом краю перил — Рон даже протянул было руку, но тут она сделала шаг назад, прочь от его руки, и исчезла.
Рон подбежал к перилам, перегнулся — под ним был сад.
Демонесса пропала, осталось лишь эхо её серебристого смеха.
* * *В библиотеке царила темнота. Гарри сидел в оконном проёме, обхватив колени, и обозревал залитые сиянием просторы Имения. Это дежа-вю едва не сшибло Драко с ног — он даже замер в дверях: неужели?.. Неужели так оно и будет всегда?..
Он взял со стола незажжённую лампу и шепнул «Люмос».
Гарри обернулся на свет и замигал:
— Малфой?.. А я думал…
— Что именно?..
— Что ты занят, — скомканно закончил Гарри.
— Был занят. Теперь свободен.
Он подошёл к окну, и Гарри свесил с подоконника ноги, чтобы можно было присесть рядом. На противоположной стене располагалось ещё два витражных окна, и смотрящая сквозь них луна разукрашивала лица юношей ядовито-зелёными, льдисто-синими и кроваво-красными узорами.
— Ну-с, и что это у тебя с физиономией? Не иначе, ты обнаружил, что вы с профессором Трелани остались единственными людьми на планете и теперь только от вас зависит выживание человечества?
Гарри нахмурился:
— Профессор Трелани?.. С какого перепуга ты вдруг…
— А, значит, дело не в этом.
— Конечно не в этом! — негодующе буркнул Гарри, но спохватился и взял себя в руки: — Это из-за Гермионы.
— Не поверишь — сейчас свалюсь с подоконника от изумления, — он поднёс лампу к лицу Гарри. — Слушай, краше в гроб кладут, — заметил он. — Что ж такого она натворила-то?
— Не она, а я. Я сделал ей предложение.
Вот теперь Драко действительно был поражён — чуть лампу не выронил, так дрогнула рука. Он едва-едва успел поймать её за петлю, и она закачалась, выстрелив пригоршней безумно мечущихся по стенам теней.
— На кой ляд ты сделал это, тупица?!
Гарри мрачно уставился на него:
— А что не так, если делаешь людям предложение?!
— Много чего. Например, ты сейчас дал мне понять, что сделал предложение не одному человеку, а целой толпе — представляешь, как они разозлятся, повстречавшись в церкви? А что до Гермионы — то, в общем, всё в порядке, за исключением того, что ни ты, ни она пока не достигли брачного возраста. Или ты собираешься вести к венцу несовершеннолетнюю?
— Семнадцать лет для магического мира вполне взрослый возраст, — пробурчал Гарри.
— Верно. То есть ты можешь жениться. Но не обязан. Не всё, что законно, гениально. Кстати, обратное тоже верно.
— Но я хочу жениться! И хочу жениться на Гермионе. Я вообще не представляю рядом с собой кого-то другого, а мысль о том, что я могу её потерять, мне и вовсе невыносима!
— Потерять? — Драко осторожно поставил лампу. — А кто говорит про «потерять»? Не надо думать, будто… хм… либо женитьба, либо ничего. И потом, — уже мягче добавил он, — нельзя жениться лишь для того, чтобы привязать человека к себе. Люди остаются рядом потому, что им этого хочется, не силком же их заставляют, верно?
— Мои родители поженились совсем молодыми.
— Тогда была война, и они знали, что, возможно, погибнут.
…и погибли, — несказанные, повисли меж ними слова.
— У меня чувство, будто я могу погибнуть, — угрюмо ответил Гарри. — И мне не за что уцепиться.
…Есть же я, — чуть не сказал Драко.
Но останется ли всё по-прежнему, когда снимут заклятье?
